«Эндимион»

Встречаемый восторженной толпою.Он пристально глядел перед собою,И колыхались праздничные ризы,И складки плавно ниспадали книзу;Держал в деснице чашу он; мерцалоВино, искрясь под солнцем, как зерцало;А в шуйце нёс корзину с тимианомИ ландышами; шёл к святым полянам,И всякий ландыш был белее, нежный,Чем лебедь Леды, страстный, белоснежный.А голова жреца напоминалаО злой зиме, которая напалаНа бедный плющ. Вот новою ватагой,Горланившей с великою отвагой,Пополнилась процессия. ЯвилисьДругие, чьи распевы доносилисьДо облаков. Катили колесницуМогучие, но лёгкие, как птицы,Караковые кони. КолесничийЗа блеск и славу воинских отличийБыл чтим толпой: он был — сама победа.Был юноша похож на Ганимеда.Он двигался, по-царски снаряжённый:Рог золотой на полуобнажённойВисел груди; при нём копье лежало,Что вепрю в бок вонзалось, словно жало.Он улыбался, глядя в юной мощиНа прочих, словно к элизийской рощеПерелетал мечтой честолюбивой.Но кое-кто из ближних, прозорливый,Всё ж чувствовал, что юноше тревожно,Когда поводья тот неосторожноРонял порой; и вспомнил стар и младИ тягостный осенний листопад,И крик совы. — О, как оно бездонно,То горе, что гнетёт Эндимиона!И вдруг толпа в единое мгновеньеВокруг святилища в благоговеньеУмолкла; детям, юным бузотёрам,Там пригрозили наказаньем скорым.И лёгкий страх, и дрожь со всех сторонПочувствовал и сам ЭндимионВ толпе мужчин, стоявших рядом тесно,Что с ним в горах охотились совместно.Но с радостью духовный их владыкаВсех обозрел от мала до великаИ начал так: «Латмийцы, человеки,Пасущие стада из века в веки:Покинувшие горы для равнины,А также вы, насельники долины,Где от начала мира и доселеНе умолкают звонкие свирели;Вы, жители холмов, где дрок колючийОкутан золотой цветочной тучей;Вы, стадо пригоняющие раноТраву щипать у кромки океана,Где в камышах мелодии ТритонаРазносятся печально, утомлённо;Вы, женщины, кладущие лепёшкуВ суму пастушью утром на дорожку;Вы, девы, чьим заботливым уходомВзлелеяны ягнята, вы, что мёдомПитать готовы юношей любимых, —Внемлите мне! — В долгах неисчислимыхМы перед Паном. Разве то не нашиТелушки крепче, здоровей и крашеГрибов лесных? Не в нашем ли пределеБесчисленны стада? Дожди в апрелеНиспосланы не нам ли были? Ярки —Здоровы-живы, и щедры подаркиЭндимиона-милостивца. В счастьеЖивёт земля; и в звонком соучастьеСе — жаворонок утреннею раньюПоёт сегодня нашему собранью!»Закончил он, и, Пану благодарный,Он травы бросил на огонь алтарный,В честь Пана он плеснул вино на землю.Пока она пила, сей дар приемля,