За морскую синеву атласов и огромные моря мира. За Темзу, Рону и Арно. За начатки стального языка викингов. За погребальный костер на балтийском холме, "helmum behongen"[1]. За норвежцев, одолевающих прозрачную реку, подняв над головой щиты. За норвежский корабль, которого не увидели мои глаза. За тысячелетний камень альтинга. За диковинный лебединый остров. За кота в Манхэттене. За Кима и ламу, карабкающихся по горным уступам. За гордыню, грех самураев. За рай в стене. За аккорды, которых мы не услышали, за стихи, которые нам не встретились (по числу песчинок песка), за непознанный мир. За память о Леонор Асеведо. За Венецию, ее хрусталь и сумрак.
За ту, какой ты станешь; за ту, которой мне, вероятно, уже не узнать.
За все разрозненные подробности, эти, как подозревал Спиноза, черты и грани одного бесконечного целого, посвящаю эту книгу тебе, Мария Кодама.
Х.Л.Б. Буэнос-Айрес, 23 августа 1977 г
Александрия, 641 год по Р.Х С Адама, различившего впервыеТьму, свет и линии своей руки,Мир сочиняет, предавая камню,Металлу и пергаменту все то,Что канет за день и приснится за ночь.Передо мной итог — Библиотека.Я слышал, что хранимых в ней томовГораздо больше, чем песка в пустынеИ звезд на небе. Каждый, кто решитсяИсчерпать их, навеки потеряетСпесивый ум и дерзкие глаза.Передо мною память миновавшихСтолетий — их герои и клинки,Сухие шифры алгебры, ученьеО кругообращении светил,Повелевающих судьбою, свойстваМагических растений и камней,Строка, хранящая чужую нежность,Наука, погруженная в безлюдьеГосподня лабиринта — богословье,Отыскиванье золота в грязиИ мерзопакость идолопоклонства.Язычники считают, будто с нейИстория исчезнет. Маловеры!Полуночные бденья возродятБесчисленные книги. Даже еслиВсе сжечь дотла, они воссоздадутЛюбую строчку на любой странице,Все похожденья и труды ГераклаИ шаг за шагом — каждый манускрипт.И вот сегодня, в первом веке Хиджры,Я, покоритель персов, царь Омар,Я, утвердивший торжество Ислама,Послал своих солдат предать огнюВсю исполинскую Библиотеку,Что не прейдет. Да славятся вовекиАллах и Мухаммад, его пророк. Метафоры "Тысячи и одной ночи" В начале всех — метафора потока.Бескрайняя вода. Живой хрусталь,Хранящий заколдованные клады —Исламское наследие, теперьТебе и мне доставшееся. Разом —Всесильный талисман и жалкий раб;Волшебной сулеймановой печатью
Комментарии к книге «История ночи», Хорхе Луис Борхес
Всего 0 комментариев