«Слон»

Дедушка достал из рюкзака лист бумаги. Сложил его сначала пополам. Потом загнул уголки. Вскоре под его узловатыми морщинистыми пальцами возник бумажный самолётик. Дедушка встал, размахнулся и запустил его. Самолётик проплыл над девочкой и устремился вперёд — ровно, как по ниточке, к невидимой цели. Он летел и летел, неподвижный и упорный одновременно, и наконец мягко коснулся земли в самом центре поля.

Олли разинула рот. Потом улыбнулась.

— Вот это да! — выдохнула девочка.

Дедушка тоже улыбнулся и положил ладонь ей на макушку.

— Теперь твоя очередь, — сказал он.

Вместе они сложили лист бумаги пополам. Потом загнули уголки. И наконец в руках у Олли оказался красивый белый самолётик.

— Ну, давай, — улыбнулся дедушка. — Запускай его!

Олли встала, размахнулась и отправила самолётик в небо. Он описал аккуратную дугу над травяным склоном и приземлился в нескольких метрах от первого самолётика.

Олли рассмеялась — это было так просто и красиво. Белая бумага, ровная дуга, мягкая зелёная трава. И фиолетовый рюкзак рядом, и дедушкина золотистая соломенная шляпа, и бледно-голубой купол неба над городом.

Олли попыталась представить себе маму: вот она, ещё девочка, стоит на этом же самом месте. Её маленькие руки складывают лист пополам, загибают уголки — и выпускают в небо самолёт, и он летит прямо в центр поля. Смеялась ли она так же от радости? Вприпрыжку ли бежала сюда, как сама Олли?

Трудно было представить маму девочкой.

Трудно было вообще её представить.

Вечером Олли лежала в постели. Фредди боролся со старым носком: подбрасывал его в воздух, а затем, громко рыча, падал на спину и ловил его.

На тумбочке рядом с лампой стояла фотография. Олли взяла её в руки.

На фотографии были родители.

Вместе.

Папа одной рукой обнимал маму за плечи, а другую держал в кармане джинсов. Он широко улыбался. Олли давно уже не видела папиной улыбки.

На маме была белая шляпа, которую трепал ветер, — казалось, в следующую секунду шляпа улетит прочь. Мама не смотрела в объектив. Она смотрела на папу — так, словно на целом свете не существовало для неё ничего важнее, словно у них с папой на двоих был океан секретов, о которых больше не знал никто.

Через год после того, как была сделана эта фотография, родилась Олли. А ещё через год мамы не стало.