Совсем недавно, только не вчера, но еще на памяти современников, в те самые крутые восьмидесятые, которые едва намечались, хоть и наступили, в столице нашей родины городе-герое на букву М жили молодые люди — жертвы этого романа, — плохо представлявшие, что такое любовь и какими невзгодами за нее придется платить. Скажи им тогда мимоходом, что любовь стоит страданий и денег, «Бог подаст», — ответили бы. Скажи им, что в любви, как в бою, состроив умудренную физиономию, «У вас просто жизнь была грустная», — улыбнулись бы. «Дураки вы еще зеленые», — скажи им, «Сам дурак!» — разозлились бы жертвы, состоящие большей частью из девушек, а еще большей из юношей.
Одна девушка жила в районе, которому так часто меняли название, как только можно часто для рассудка его обитателей, а папа ее был первым секретарем райкома по фамилии Чугунов и чудесным образом не страдал в должности от переименований, за которыми прятались от глаз народа политические подоплеки. Девушка, следовательно, была Вероника Чугунова, но для краткости ее в детском саду звали Никой, а когда в школе пятиклассники узнали, кто такая Ника, то перевели на русский в Победу.
— Победа Чугунова, — говорили ей инфантильные подружки, — иди играть с нами в «классы».
— Не-а, — отвечала девушка, из-за косметики похожая лицом на надкушенный апельсин, — я уже взрослая, мне паспорт вот-вот дадут.
А на самом деле, ей давно причитался паспорт, просто Победа ленилась таскать тело по инстанциям за бумажками да фотографировать себя четыре на шесть. Она хотела, чтобы в паспорт вклеили цветную картинку, на которой шестимесячная Победа лежала в васильках и ромашках, хотела, и все тут, и хоть кол на голове теши этой капризе. Но заботами папы ей прямо домой принесли справки из ДЭЗа, но заботами папы ей прямо домой прислали двухрублевую квитанцию из сберкассы, но заботами папы к ней прямо домой явился фотограф и предложил причесанной сесть на фоне белой простыни. Победа справки и квитанцию положила в карман, а фотографа выгнала, потому что вместо «здрасте» он сказал: «Хорошо, когда есть родинки: ваш труп легко опознать». Она решила дождаться папу и пожаловаться на глупого фотографа. Но секретарь на работе устал от жалоб.
— Дура, — сказал ей, — тебя без паспорта в институт не примут.
Папины слова в семье не дебатировались. Сказал «дура», — значит, так и есть.
Комментарии к книге «Первые гадости», Владимир Викторович Бацалев
Всего 0 комментариев