«Бродячие собаки»

Посвящаю эту книгу всем, кто любит собак.

Лучшее, что есть у человека — это собака.

Только человек, у которого есть собака, чувствует себя человеком.

Цифры не лгут.

Посчитай, сколько людей тебя облаяли и сколько собак.

Собака так предана, что даже не веришь в то, что человек заслуживает такой любви.

Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак.

У собак лишь один недостаток — они верят людям.

Кошка полна тайны, как зверь, собака проста и наивна, как человек.

Человек в сущности есть дикое ужасное животное.

Мы знаем его только в укрощенном и прирученном состоянии, которое называется цивилизацией…

… В страданиях животных есть что-то еще более невыносимое, чем в человеческих страданиях.

… Участь сынов человеческих и участь животных — участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех и нет у человека преимущества перед скотом.

Слово, короткое и страшное, просекло сонную тьму и вошло в него, как пуля. Он помнил это слово, когда сонный, в трусах бежал в детскую. Это слово еще двигалось в нем, как движется в теле зверя все та же пуля со смещенным центром, наполняя всего его болью и ужасом.

В скудном отсвете снега, сочившемся сквозь окна, разглядел на кровати сбитое к стене одеяльце, вялое ухо подушки. Постель походила на разрытую нору, из которой похитили детеныша. Его детеныша, шестилетнего Вовку. Он упал на колени перед кроваткой и погладил ладонью вмятинку на матрасе, оставленную тельцем сынишки. Простынка была холодной.

Егерь накинул на голые плечи куртку, сунул ноги в калоши и выбежал во двор. Ветер, будто ждал его с полными пригоршнями, — шваркнул снегом в глаза. Напротив крыльца провальным ртом щерился дверной проем предбанника. Языком дергалась туда-сюда дощатая дверь, тонко скрипела, будто силилась выговорить хозяину страшную тайну. Егерь бросился в предбанник. Щелкнул выключателем. В глаза кинулось пустое соломенное гнездо в углу. На желтой соломе чернели смерзшиеся сгустки крови.

«Вовка пошел проведать… кинулась на него… Догнала… Закопала в снег… — Мысли егеря заметались, как птицы на пожаре. — Она отомстила мне за стаю… За все. Тогда она его спасла, теперь…»