«Ситцевое платьице»

ГАЙ ДАВЕНПОРТ

СИТЦЕВОЕ ПЛАТЬИЦЕ

Из сборника "Двенадцать рассказов"

Фасоль эта, восковая, - по дайму(1) за кварту. Стручковая - пятнадцать, а окра(2) по никелю(3). Ежевику вот Латтимер собирал. Чудной он, да? Девять уже скоро, а из платья со шляпкой не вытащишь. Говорит, он девочка, ведь так, Латтимер? Да и хорошенький - вылитая девчонка. Все так считают.

Что-что, Леон? Ну вот я и миссис Фант о том же. Перерастет.

Мы арбузы точно привезем, когда пойдут. Дождей ведь совсем не было. Для кукурузы хорошо, а вот арбузы запаздывают. Канталупы наши, я всегда говорю, - как сахар, сладкие. Сейчас-то дела ничего, выдюжим, когда в следующий раз припечет.

Мускусные, мускатные и зимние - мы все три выращиваем.

Что, Латтимер? Конечно, у миссис Фант есть ледник. Ему нравится расспрашивать, что у людей дома есть. По дороге сюда говорил, хочется посмотреть на кажную птичку в кажной клетке по всему городу.

Мы слыхали, в газете писали, церкву в Сэнди-Спрингс строить будут. Леон говорит:

так мы и на карте появимся. Да только не про нас это. Мы в баптисты ходим. А эти - пятидесятники, церква сразу как в Токкоа сворачивать. Я так понимаю: их проповедник в отпуск поехал, во Флориду, и попросил почтенного Холройда из Сенеки его паству принять, покуда его не будет, понимаешь. И перво-наперво тот видит - на всех мужчинах галстухи. А он говорит, Святая Библия - против всяких гастухов. Слыханное ли дело? Но галстухи они посымали.

Что, Леон? Леон говорит, может, тоже в церкву к ним пойдет.

Наш же проповедник, коли говорить, чего носить, а чего нет, тож ни шиша не смыслит - окромя, что Латтимер - девчонка. Он к нам по воскресеньям только приезжает, из-под самой Пайни-Гроув. Конечно же, милок, ты сам оттуда, коли говоришь, что оттуда. А по средам проповедница у нас. Из Салуды добирается, как часы точная, да такую службу красивую ведет. Поет, на пианине играет, а Писание читает ну прям как мужчина. Она-то знает, что Латтимер - мальчик. С самого начала знала. Как увидела, так сразу и говорит: Это мальчик в платье.

Леон говорит, Любой бы понял. Да только эта миссис Диллингэм, почтенная Диллингэм, так правильней будет сказать, говорит, почему б и нет. Говорит, что если он только не бесстыдничает, беды в этом нету.