«Петли одного и того же узла (Главы из романа)»

Губвоенком Орлов уже знал о событиях в Красном; встретил гостей в своем кабинете - бывшем кабинете последнего губернатора, памятного до сих пор обывателям тем, что был тот губернатор последним губернатором, а в свое время широко известного всей губернии своими эстетическими наклонностями. Но со времен его, в этой круглой комнате - с неизъяснимыми эллипсическими сводами, законченная красота которых поглощала пространственные размеры самой комнаты, - произошла своя революция. С новыми хозяевами круглая комната как-то странно переменила лицо, оставшись в то же самое время в своих внешних чертах прежней круглой комнатой. Сама - законченное произведение человека, она странно отпечатлела на себе знак создавшей ее культуры: вещи, заключенные в ней, казались сильнее создавшего их человека. И когда последний губернатор, корректный, душистый, бритый, входил сюда и садился в дубовое резное кресло, впитавшее для него одного горький труд десятков, - последний губернатор вдруг пропадал: корректный, душистый, бритый, он сам становился здесь вещественной излишней деталью. Но этот, сидевший теперь в этом дубовом резном кресле и беспрестанно чертыхавшийся, бывший фельдфебель настолько выпирал из кресла и из всего законченного цикла круглой комнаты - своими большими, крепкими, красными щеками и еще чем-то слишком человеческим, - что никак нельзя было счесть его вещественной деталью. За минуту до Абрамова и Котляра он только что отругал командира караульной роты. Увидев теперь входивших с озабоченными лицами гостей, он сразу сообразил - зачем те пожаловали. Он тяжело задышал, отшвырнул бывший у него в руках карандаш и уставился на входивших:

- Коли хотите, садитесь, а упрашивать не буду, - предупредил он.

Начало не обещало ничего доброго. С последними словами Орлов явно демонстративно зарылся в ворох лежавших перед ним бумаг.

- Гусь... - сказал Абрамов, наклонившись к уху Котляра.

Котляр, редко сталкивавшийся по своей работе с Орловым, ответил сухим пожатием плеч.

- Здорово, пушка-хлопушка! Как твое драгоценное?! - крикнул Абрамов.

Улыбаясь и поглядывая на Котляра, он сел и пригласил сделать то же Котляра.

- Ко-остя! Ко-о-о-ос! К-о-о-о-о!!... - вдруг закричал Орлов, повертываясь к гостям спиной.

Мгновенно вырос в дверях темноглазый, очень молодой красноармеец в гимнастерке, совсем еще мальчик. Вытянув руки по швам, он кротко уставился на своего начальника.