- Застегни-ка, Васька, ее на все пуговицы да надень шапку.
Петр Александрыч обошел кругом кучера.
- Славно!..
"Какой бы только кушак выбрать? (его взяло раздумье) парчовый ли с цветами или просто глазетовый золотой?"
- А кушаки, любезный, какие моднее? - спросил он у портного в нерешительности.
- Это уж, батюшка, все самые княжеские, самые последние. Какой вам приглянется; по-нашему, все единственно, что тот, что другой.
- Ну, я возьму глазетовый; только знаешь, любезный, надобно его сложить пошире, на два пальца еще прибавить, так он будет виднее. Сложи-ка теперь… Вот так…
Портной подал счет барину и начал повязывать кучеру кушак.
Барин, не смотря, бросил счет на стол и подумал: "Блесну же я теперь перед
Катериной Ивановной! Пущу же я ей пыль в глаза! Кучера не у многих и аристократов так одеты".
- Васька, смотри же, беречь платье. Я сейчас поеду: поди поскорей, заложи, да все новое и сбрую новую…
Кучер ушел.
- А касательно счетца-то-с? - заметил портной.
- Да! да!
Петр Александрыч взял счет со стола и начал его внимательно рассматривать.
- Двести девяносто пять рублей?
- Точно так-с.
- Хорошо, любезный, хорошо…
- Сейчас пожалуете?
- Нет… то есть… не сейчас… у меня, вот видишь ли, и есть деньги, но один приятель взял до вечера. Завтра пришлю… на днях непременно.
"Охотничий кафтан!" - подумал Петр Александрыч, садясь в сани с сияющим лицом.
У тротуара на Английской набережной он вышел, а саням приказал ехать за ним, не отставая.
Прогуливаясь, он беспрестанно оглядывался назад.
- Васька, держись прямее! у тебя какая-то странная посадка.
Кучер выпрямился.
- Послушай, братец, спусти кушак немного пониже…
Навстречу Онагру попался Дмитрий Васильич.
Дмитрий Васильич шел с Владимиром Матвеичем Завьяловым, с тем самым, который известен был в некоторых средних кружках петербургского общества под именем прекрасного человека. Они с жаром о чем-то рассуждали.
- Мое почтение, Дмитрий Васильич! - сказал Онагр.
- А! что вы, гуляете?
- Гуляю-с.
- Это не ваш ли такой блестящий кучер?
- Мой-с.
- Мотаете, молодой человек, мотаете! А маменька жалуется на неурожаи… До свиданья!
Петр Александрыч поморщился.
Комментарии к книге «Онагр», Иван Иванович Панаев
Всего 0 комментариев