Война, война, думал я про себя, ну так что, разве уж так важно, что творится вокруг?
До сих пор не знаю, как все это случилось, словно во сне, а може, и был это сон на самом деле. Не то велел мне кто, не то попросил меня зайти в тот дом, хотя и не ведал я, чего иду, и к кому иду, и зачем — просить ли, брать или давать. Хотя, признаться, словно чувствовал, словнo понимал, куда иду и зачем.
И таки пошел я, хотя и не вспомню — как. Не пешком шел и ехать не ехал, словно по ступенькам каким-то взбирался.
Очутился я в прихожей, там серый свет из длинных окон падал, а может, электрические лампы светили по углам, но уж очень запыленные, видно, они были, ибо странным все казалось кругом: какие-то одежды бесцветные на одной стене, старинный резной буфет у другой, изогнутым верхом накренившийся, одним стеклянным глазом зло поблескивающий. Другой глаз, средний, матовой пленкой затянувшийся, словно слепец. Третий — черной бездной раскрывшийся от любопытства, как и я. И пол — не то деревянный, не то из камня — через серый туман еле различимый, жесткий, гнетущий.
Война, война, думал я про себя, разве так уж важно, что творится вокруг.
Тихо было, как в гробу, не появлялся никто, неужто не позвонил я у входа, но все равно никто не показывался, и я попытался представить себе, разглядеть в этом блеклом свете прихожей женщину, которой я был нужен.
И замелькали, пронеслись видения жуткие, хотя и утешал я себя: и красива она, и не стара, и привлекательна, но туманные видения по-своему сменяли друг друга — промелькнула старуха с усохшим телом и поблескивающим левым глазом, зрелая девица с толстыми, как колоды, ногами, пухлая рука, рыжие волосы, боязливое белое лицо, прячущееся от посторонних взглядов.
В это время мужчина в прихожую вбежал. Светловолосый, в очках, небольшой такой мужчина. Он торопливо оглядел меня, мимо промчался, опустив голову, к стенке, вздувшейся бесцветной одеждой, прислонился, затем вернулся, и застыдился я в глубине души, застыдился того, зачем пришел. Не ждал я мужчину, меня встречающего, ведь вроде бы женщина должна была меня ждать. И утешал я себя, и убеждал я себя — может, не мужчина он вовсе, может, к жене его пришел. Может, он сам и вызвал меня.
Все же я пробормотал что-то, извиняясь.
Или так только почудилось.
Ибо не почувствовал я, чтобы губы мои шевельнулись, и звука никакого ушами не услышал.
Комментарии к книге «Полчаса в незнакомом доме», Ицхокас Мерас
Всего 0 комментариев