В апреле ночи еще очень холодные. Мы лежим на нарах и жмемся друг к другу, чтобы согреться. Христя прижавшись ко мне, учит меня родному языку — ричка, чэрвона армия, ридна Украйна. Она мне не сестра, не родная, но здесь в плену, она моя семья. Под ее «гарбузы» я засыпаю. Железный стук болью врезается в голову. Голова гудит, как тот беленький железный таз, по которому стучит дежурный. Утренний кипяток и на работу. Горячая вода согревает озябшее за ночь тело.
Наш трудовой концлагерь по сбору гранат и мин на окраине маленького, словно нарисованного городка. Хорошо помню, как нас высадили из теплушек и мы шли от станции, через весь городок, так и не увидев никого из его жителей.
Мы сидим и собираем запалы, часть запалов моментальные — красные, а замедленные — желтые и синие.
Вдоль длинных столов, за которыми мы сидим, ходит жирная Эльза. Мундир с зелеными нашивками уголовницы трещит на ней по швам. Она идет, не поворачивая красной шеи, но все видит. И линька в ее руке не знает слово тишина. То тут, то там слышен хлесткий удар.
Еще к нам приходит фрау Губер. Она приводит ко мне на учебу пару — тройку новичков. И подолгу еще стоит возле меня, наблюдая за моими пальцами. Но мне все равно. Мои пальцы работают сами по себе, а голова моя занята другим.
У меня есть тайна. Там в конце длинных столов, куда почти не проникает свет, есть дверь. Она нарисована. Она, как деревянная, железными заклепками в виде звезд и с такой же кованой задвижкой. С тех пор, как Христя, рассказала о деревянном мальчике и волшебном ключе, я сразу понял. Наша дверь тоже не просто нарисована. Она дверь в огромный добрый мир. Кто — то мечтает о пайке хлеба или супа, а я о моей двери.
Раз в неделю в цех приходит гауптманн Вилли. Он идет с фрау Губер вдоль столов и считает — айн-цвай — ауфштейн, айн-цвай — ауфштейн. Малыши страшно бояться этого дня, На прошлой неделе он тоже приходил: айн-цвай — ауфштейн. Я — цвай. Но фрау Губер, положила мне на плечо свою теплую ладонь и я сел. А Иштван, мой сосед слева ушел сдавать кровь.
Самая моя большая мечта: не пайка хлеба, а ручная граната, да побольше, чтобы взорвать волшебную дверь. Но доступ на склад для заключенных закрыт, гранаты и запалы к ним пакуют немцы-уголовники.
Комментарии к книге «Музыкант (СИ)», Галина Емельянова
Всего 0 комментариев