Площадь была немощеная; во время дождей городишко (другого названия он не заслуживал) тонул в грязи. Теперь земля под ногами была твердая, как камень. Они молча прошли мимо парикмахерской и зубоврачебных кабинетов; стервятники сидели на крыше сытые, точно домашняя птица; они искали насекомых под широким размахом пыльных крыльев. Мистер Тенч сказал:
— Прошу меня извинить, — и остановился около маленького деревянного домика в один этаж с верандой, на которой покачивался гамак. Домик был чуть побольше соседних на узкой улочке, которая ярдов через двести утыкалась в болото. Мистер Тенч сказал, волнуясь: — Может, посмотрите мое жилье? Не хочу хвастаться, но я лучший дантист здесь. Дом у меня неплохой. По здешним местам. — Гордость дрожала у него в голосе, точно неглубоко укоренившееся растеньице.
Он повел гостя за собой, заперев на ключ наружную дверь, вошел в столовую, где по обеим сторонам пустого стола стояли две качалки; керосиновая лампа, несколько номеров старых американских журналов, буфет. Он сказал:
— Сейчас дам стаканы, но прежде всего мне бы хотелось показать вам… вы же образованный человек… — Кабинет выходил окном во двор, где с жалкой, суетливой важностью расхаживало несколько индюшек. Бормашина, работающая от педали, зубоврачебное кресло, обитое кричащим ярко-красным плюшем, стеклянный шкафчик, где в беспорядке лежали пыльные инструменты. В кружке торчала козья ножка, испорченная спиртовка была задвинута в угол, и на всех полках валялись ватные тампоны.
— У вас хорошо, — сказал незнакомец.
— Правда, неплохо, — сказал мистер Тенч, — для такого городишка? Вы не можете себе представить, как здесь все трудно. Вот эта бормашина, — с горечью сказал он, — японского производства. Я пользуюсь ею всего месяц, а она уже срабатывается. Но американские мне не по средствам.
— Окно, — сказал незнакомец, — очень красивое.
В раму был вставлен кусок витража: сквозь москитную сетку на двор с индюшками смотрела мадонна.
— Я достал его, — сказал мистер Тенч, — когда разоряли церковь. Как-то нехорошо — кабинет зубного врача без витража. Некультурно. Дома — то есть в Англии — обычно вставляли «Смеющегося кавалера»,[6] не знаю почему, или тюдоровскую розу.
Комментарии к книге «Сила и слава», Грэм Грин
Всего 0 комментариев