«Вместо предисловия»

Жюль Верн — мой отец, Г. Г. Уэллс — мой многомудрый дядя.

Эдгар Аллан По — мой кузен, у него перепончатые крылья, как у летучей мыши, он жил у нас на чердаке.

Флэш Гордон и Бак Роджерс — мои друзья и братья.

Теперь вы знакомы с моей роднёй.

После всего этого уже совершенно очевидно, что Мэри Уолстонкрафт Шелли, которая написала «Франкенштейна», — моя мать.

С такой родословной я мог стать только фантастом, автором самых непостижимых, умопомрачительных сказок. А кем же ещё?

Я провёл долгие годы на деревьях в компании Тарзана и моего кумира — Эдгара Райса Барроуза. Когда я выскочил из листвы, мне было двенадцать, и я попросил подарить мне на Рождество игрушечную пишущую машинку. На этой тарахтелке я напечатал своё первое подражание роману «Джон Картер, властелин Марса» и в придачу ещё перепечатал по памяти целые куски из «Чанду-волшебника».

Я высылал фирменные крышки, чтобы получить от фирмы в подарок какой-нибудь пустячок, и, кажется, не было таких игр по радио, в которых бы я не участвовал. Я собирал вырезки с комиксами, они хранятся у меня до сих пор в больших коробках в подвале моего дома в Калифорнии. Я ходил на утренние сеансы. Я глотал книги Г. Райдера Хаггарда и Роберта Льюиса Стивенсона. Ещё мальчишкой я взлетал ввысь и уносился в океан Космоса задолго до того, как Космическая Эра едва только замаячила в двухсотдюймовом телескопе на горе Паломар.

Словом, я влюблялся во всё, к чему прикасался. Сердце моё не просто стучало, оно колотилось. Я не просто увлекался чем-то, я горел. Я бежал, я летел, я возвещал громогласно обо всех чудесах и диковинах, без которых я попросту не мог жить.

Я, безбородый мальчишка-волшебник, доставал из картонной шляпы всяких дурацких кроликов. Я стал бородатым факиром, теперь из пишущей машинки и из Космической Пустыни, которая простирается так далеко, насколько зрение и разум могут охватить её, я достаю ракеты.