«Ёжиково молоко»

Утром по дороге в школу я влез ногой в говно. Какие-то ёбаные твари насрали прямо на тротуаре. Отойдя в сторону, я, матерясь, стал тщательно тереть кроссовком по жухлой траве оставляя на ней коричневые полосы и разводы. В это время из-за соседнего дома показалась Нинка, бодро пиздующая в сторону школы.

— Нииинкааа!!! — закричал я, продолжая как можно быстрей елозить ногой по траве смешивая пожелтевшие листья с грязью и говном. Вот так и с жизнью, подумал я, вначале все прекрасно, а потом кто-то вытирает о тебя ноги, безжалостно втаптывая в дерьмо. От этих мыслей настроение стало ещё хуже.

— A? — отозвалась Нинка.

— Хуйна… гыгыгы. Дело есть, — я, бросив приводить свою обувь в порядок, подбежал к ней и пристроился рядом.

— Привет, — как можно деликатней поздоровался я, разглядывая её не по годам зрелые сиськи.

— Чо надо? — она брезгливо поморщила нос и подозрительно посмотрела на мои кроссовки. От нее самой пахло каким-то сладким дезодорантом, свежестью, мятной жвачкой и манящим запахом юной женщины, от чего в моих брюках произошло заметное шевеление.

Нинка училась в параллельном классе, имела классные сиськи, ахуенную жопу и пиздец какой прыщавый ебальник, напоминавший разбомблённую фашистами пашню.

— Слушай, хочешь, подскажу, как тебе от прыщей избавиться?

— Пошёл на хуй, дурак, — ответила она, демонстративно отвернувшись и прибавляя скорость.

— Да погоди ты, я серьёзно, — я не отставал, семеня сбоку, стараясь завладеть её вниманием, — у меня сеструха двоюродная есть, Юлька, может знаешь, в чертятнике на повара учится, так вот, она вообще вся в прыщах была от ушей и до манды, её вся родня уёбищем с детства звала, думали, так целкой и помрёт, а теперь вся гладкая, как жопа, — я ненароком бросил взгляд на Нинкину сраку, — женихов меняет, чаще чем прокладки во время течки. Один ей даже пизду лизал, она сама хвасталась.

— И чо? — безразличным тоном спросила Нинка, усиленно пытаясь скрыть свою заинтересованность.

— И ничо. Всё дело в ёжикином молоке, — сказал я, заговорщицки понизив голос.

— В чём? — Нинка остановилась, вылупившись на меня, как женщина-кошка на дрессировщика Куклачёва.