© Годованец Юрий Анатольевич, 2017
…Иногда врезаясь в землю, достигаешь ты небес!.На истребителе…Анатолю Августу Лурджия – создателю стихотворений в прозе «Пушкин и никто другой», романа, который продолжает твориться.
На истребителе стареньком доброго лунного тела Вышла душа поискать себе к ужину дела… Глаз озорными белками она прошмыгнула столетия; Тело неслось, пожирая пространство, как слепень. Как неумело оно в управлении смелом И, как ребенок, соскучилось начатым делом. Мышью летучей себе залетая навстречу, Я уговаривал: Тише, не надо раскачивать вечер! Как мастерком, что взвивает тяжелую известь, Гибким плечом вся вселенная перекосилась. В перегрузках болтались тяжелого тела излишки. Плоть на вырост – как всякие чёрные списки. Джонатан Ливингстон, бодхисатва, свернувший над веком. Я Его ревновал и до похоти был человеком И, блик скоротечный в сервизе высоком, Лишь только висками свистел – как осока. А колокол выл, чтоб в язык его – ниткой в иголку, Но за скатерть задев, я смахнул со стола сервировку, Оперение смято, я понял, сместившись за контур, Но уже на лету я Луну подхватил – как солонку; Брынзу ужаса сжал, и рябины в пах брызнула ветвь, Рябое небо – как рядно – и рядом рондо: планер, пламя, смерть. И уже впопыхах, не найдя под рукою отвеса, Серебра не жалея, освобождался от веса. Моим парашютом был клуб еще тёплого дыма. Я падал на землю и всё мне казалось, что мимо… Артезианский орнамент, оставленный в гибнущем небе, — Путь слезинки, покинувшей мыслящий стебель. Да набухает душа обертонами бессмертия: Мой самолётик – высокого неба предсердие. Ночь 22 декабря 1977 г.; поздний вечер 8 января 2016 г. Сфера эйфории Всё движет любопытство или слава! Боюсь, судьба связала их узлом; Смотри, не попади под колесо состава — Свод неба только с виду невесом. Утро 15 июня 2013 г. Негромкая ТишинкаПамяти Толика Головатенко
Комментарии к книге «Немного слов. Книга Третья», Юрий Анатольевич Годованец
Всего 0 комментариев