«Как страшно засыпать в России»

Как страшно засыпать в России,

Когда из тьмы рождается не тьма,

А террорист (коварный раб пустыни),

Готовый сокрушить взрывчаткою дома.

И если есть возмездие святое,

И если есть правдивый честный суд -

Не совершат лихое дело злое

Те, кто за злобу кару понесут.

Поглотит их земля и свет навек погаснет

В сознании их диком и глухом.

О, человек, не думай впопыхах о счастье,

По головам идущи напролом!

Люблю я старые газеты:

В них жизнь витает как в печи,

Плодятся вечные сюжеты

И пахнут Богом калачи.

Макс Фрай

Кругом Макс Фрай -

и дальше – больше;

мне прямо верится с трудом,

что животворное искусство

без стука входит в каждый дом.

– Что, ты, нежданное творенье

готово дать моей душе:

обожествленье,

озаренье…?

– Нет. Только смерти неглиже.

Якутия

Тяжёлый край, где мёрзнет снег,

Где человеку нет раздолья,

Где стынет кровь две сотни лет

Реки, ушедшей здесь в подполье.

Якуток сонные глаза

Ещё стремятся к вечной неге,

И капает с домов слеза

Как песнь прощальная о снеге.

Враги

Как хорошо иметь врагов,

Соплю их чувствовать душой.

Мир полон древних дураков,

Ума лишённых красотой.

Абракадабры все сойдут,

Утихнет сплетен мёртвый шторм.

Суд смертных – то не Божий суд,

Читайте 106 псалом.

Сумерки

В ночном саду, у злых аттракционов,

Где каждый шаг рождает сто других,

Мы с Джессикой плодили россыпь стонов,

Похожие на птичек заводных.

Я с страстью гладил бархатную шейку,

Лез в джинсы, забывал на миг,

Как Джессика подбросила идейку

Покрасить Ленина в цвета созревших фиг.

Апофеозом стали трепетные ласки,

Взаимные как твитовский твой друг.

Стоял Ильич в шахтёрской старой каске

И ждал рукоплесканья наших рук.

Ты сегодня такая красивая:

вздёрнутый носик и взгляд в пустоту.

Если б не ночь, упоительно длинная,

я бы умер, глотая слезу.

Твоя тень, не видавшая солнца,

близко так, что я слышу на вкус,

как сгорает до самого донца

моя страсть с сотней временных чувств.

Идут мужи в белых одеждах,

А впереди идёт Христос.

В душе Руси моей мятежной