«Роза и чума»

Ант. ЛадинскийРоза и чума ПЯТАЯ КНИГА СТИХОВ «Когда средь бури сравниваю я…» Когда средь бури сравниваю яСвою победу с пушкинскою славой,Мне кажется ничтожной жизнь моя,А сочинение стихов забавой.Зима? Воспета русская зима.Кавказ? Воспето гор прекрасных зданье,И в тех стихах, где «розы и чума»,Мы как бы слышим вечности дыханье.Горам подобна высота стола,И утешеньем служит за торами,Что ты слезу с волненьем пролилаИ над моими темными стихами.1946 «Свой дом ты предпочла тому…» Свой дом ты предпочла тому,Кто новый мир открыл,Ты выбрала себе тюрьмуВ краю приморских вилл.Но в этом доме (моря гладьИ очень много роз)Чего-то будет нехватать,Каких-то бурь и слез.О, льется времени вода,А нам забвенья нет!Ты не забудешь никогдаО том, что был поэт!О, как шумел над головойПечальный ветер скал,Когда он говорил с тобойИ руки целовал!Порой, в невероятных снах,Где все наоборот,Услышишь ты как в облакахПрекрасный голос тот.Проснешься ты как бы от гроз,И будет в тишинеПодушка мокрая от слез,Что пролиты во сне.1939 «Как две планеты…» Как две планеты —Два огромных мира:Душа с душоюВстретились, коснулисьКак путники среди пустынь ПамираИ вновь расстались, разошлись,Проснулись.Но мы успели рассмотреть в волненьиВсе кратеры, все горы и долины,Песок тех рек и странные растеньяНа берегах из розоватой глины.И, может быть… Как в тихом лунном храмеИ в климате насыщенном пареньем,Заплаканными женскими глазамиИ на меня смотрели там с волненьем?И удивлялись, может быть, причинеТакой зимы, тому, что — снег, что хвоя,Что мы в мехах, фуфайках и в овчине,Что небо над землею голубое.1939 НАЕЗДНИЦА Ты птицею в тенетах трепетала,Всего боялась — улиц, замков, скал.Пред зеркалом прическу поправляла,Как собираясь на придворный бал.Ждала тебя как в книге с позолотой,Как в сказке, — хижина и звук рогов,Волненья упоительной охотыИ шум метафорических дубов.Как ножницами вырезаны листьяДеревьев, что торжественно шумят,Как римские таблички для писаньяПокрыты воском, как латынь звенят…Наездницей летела ты в дубравы,Шумели бурно книжные дубы,И, может быть, сиянье милой славыУже касалось и твоей судьбы.1940 «Все гибнет в холоде зиянья…» Все гибнет в холоде зиянья:Корабль в морях, цветок в руке,Все эти каменные зданья,Построенные на песке.Все хижины и небоскребы,Нью-Йорк и дом, где жил поэт.Подвалов черные утробыОстанутся как страшный след.Но, может быть, в литературеХоть несколько моих листковСлучайно уцелеют в буре,