«Зерна не проросли»

Борис УСТИМЕНКО

ЗЁРНА НЕ ПРОРОСЛИ...

Письмо в редакцию с неожиданным предложением к читателям

В марте 1978 года китобойная флотилия "Владивосток" снялась в свой семнадцатый промысловый рейс. А перед уходом в плавание меня навестил мой старый друг моряк и вручил пакет с пшеницей.

- Все-таки на девять месяцев в море уходишь, - пояснил он, добавочный источник питания не помешает. Будешь проращивать пшеницу и есть по утрам с медом...

И тут же познакомил меня с несложной технологией проращивания: полстакана зерен промыть теплой водой, рассыпать тонким ровным слоем на блюдце и накрыть влажной марлей. Через сутки в зернах появляются зародыши, снова промыть их теплой водой, перемешать с медом и съесть до завтрака.

О пшенице я вспомнил в начале июня. В это время флотилия работала под тропиком Рака, примерно на одинаковом расстоянии от Японии и Филиппин. Дни стояли жаркие, и влажная пшеница за сутки давала хорошие ростки. Я стоически пережевывал каждое утро порцию зерен и чувствовал себя отлично. Рассказал об этом друзьям и поделился с ними пшеницей, а сам решил сделать перерыв.

В двадцатых числах июня наша флотилия должна была идти к североамериканскому побережью. Суда взяли курс на атолл Мидуэй, и на второй день плавания, утром, я встретил на палубе своего друга.

- Ну, как пшеничка, прорастает? - поинтересовался я.

- Два дня шло все нормально, - ответил он, - а сейчас не пойму, что с ней происходит: зерна набухают, лопаются, из них вытекает белая масса, но не видно ни единого зародыша.

"В чем же дело? - подумал я. - Проверим..." Приготовил порцию зерен и через сутки с удивлением обнаружил, что и у меня произошло то же самое. Надо же, такое отличное средство - и отказало в самый неподходящий момент. Досадно, конечно. Уже несколько дней я чувствовал себя каким-то разбитым, вялым. По утрам огромным усилием воли заставлял себя встать, по трапам поднимался, держась за поручни, чего за собой никогда не замечал. Однако, как вскоре выяснилось, такое же состояние было у большинства китобоев.

Беседуя как-то вечером с представителем Международной китобойной комиссии, японцем, сопровождавшим нас в этом рейсе, я поделился своими наблюдениями. Он усмехнулся.