«Наследник Абу-Саида»

В.ТРАВИН

НАСЛЕДНИК АБУ-САИДА

Нарком здравоохранения Каминский ждет в приемной, - вытянувшись на пороге, доложил Поскребышев.

Сталин, не отрывая взгляда от сафьяновой папки, произнес:

- Пригласите.

В дверях появился Каминский. Сталин кивнул на стул.

- Вы, Григорий Наумович, вероятно, знаете, что глава гоминьдановского правительства Чан Кай-ши болен. Не дают покоя гланды. Но вы, конечно же, не знаете, что своим китайским врачевателям он предпочел наших. Так вот, подумайте: кого бы мы могли направить в Шанхай? - Сталин неторопливо встал из-за стола, прошелся по кабинету, остановился напротив Каминского и добавил. - Это очень важно...

Во втором часу ночи 17 декабря 1937 года в квартире заместителя наркома здравоохранения Казахской ССР, доктора медицинских наук Владимира Георгиевича Ермолаева раздался телефонный звонок:

- Извини, Владимир Георгиевич, Семашко беспокоит. Завтра в 10 утра у подъезда будет ждать машина. Ввылетаешь в Шанхай. Это приказ Сталина.

Разбуженная звонком жена Ермолаева спросила:

- Если я поеду с тобой, рожать мне придется там?

- Рожать тебе придется здесь...

Лечение Чан Кай-ши подходило к концу, как вдруг 14 июня 1938 года около шести часов вечера жена Владимира Георгиевича зашла в его кабинет и прошептала:

- Владя, я, кажется, рожаю.

К восьми часам вечера посольская машина привезла их на аэродром под Шанхаем, откуда их поднял в воздух двухмоторный "Дуглас".

Над головами Тянь-Шаня правый двигатель самолета отчаянно завыл, извергнув из чрева лавину огня, и заглох.

На аэродром под Алма-Атой садились с грохотом, пропахав колесами шасси высушенную землю и уткнувшись носом в заросли арчи. На служебном ЗИСе Ермолаевых доставили в родильное отделение Алма-Атинской правительственной больницы, где все уже было готово к приему.

Акушерка - старая, полная Куляш, склонившись над кроватью роженицы, закачала головой:

- Ай-ай-ай... На седьмом месяце...

Первый удар подземной стихии обрушился на город с невероятной силой, как будто кто-то пожелал стереть его с лица земли. Город задрожал и, захлебываясь селевыми потоками, чудом не превратился в подобие каменоломни.

Из-под крыши полуразрушенной больницы кровати с роженицами вынесли на улицу. На одной из них уже рожала жена замнаркома. Куляш что-то причитала по-казахски, удерживая сотрясаемую подземными толчками кровать.