«Спасите - спасают!»

Владимир Заяц

Спасите: спасают!

Окно сверкало золотым пламенем. Антоний Эндотелиус щурился и с раздражением думал, что нечего было идти на удочку архитекторов-модернистов, свихнувшихся на самозатемняющихся стеклах. Лучше по-старомодному, по-ветхозаветному: шторы с блестками типа "звездная ночь" и тюль.

Тут Эндотелиусу почему-то вспомнился выскочка космогатор на вчерашнем дне рождения. Он был высок, строен, подтянут. Ладно сидела на нем синяя с золотом форма. Антоний Эндотелиус даже пожалел втайне, что приходится следовать своему давнему принципу - носить форму только на работе.

Из-за гражданского костюма, как казалось старому космогатору, тускнел вокруг него героический ореол и снижались восторги почитателей. А по секрету сказать, прославленный космогатор Антоний Эндотелиус-младший вовсе не безразличен к славе.

Когда Антоний вспоминал вспышки восхищенных взглядов, которыми юные красавицы обстреливали молодого человека, настроение его резко ухудшалось. Он не привык быть в тени...

Что ему далась эта форма? Не в форме дело, но в содержании. И никто не отнимает его былых заслуг, все читали о необычайных приключениях старого космогатора. Надо быть честным перед собой, у молодого коллеги в избытке то, что у него заметно иссякло: красота и молодость.

Антоний Эндотелиус сел в любимое кресло, подлокотники которого отполировало время, и принялся раскуривать свою знаменитую трубку. Глядя в окно, из которого уже ушло солнце, предался размышлениям.

Конечно, он в том возрасте, когда еще можно нравиться женщинам. Без всяких там планов... Просто приятно, когда на тебя смотрит этаким взглядом молодая особа. В юности для этого не нужно было прилагать усилий. А теперь за внешностью приходится следить более тщательно, Сидорина такого не понимает. Или не желает понимать. Вешалка на пальто оторвана - в упор не замечает. В носках дыра на полноги - ей все некогда. В кармане пиджака настоящая черная дыра, в которой без возврата исчезают мелкие вещи, - она забывает зашить. А о таких привычных мелочах, как оторванная пуговица, и говорить нечего. Он не помнил, когда у него на рубахе были пришиты все пуговицы. Антоний Эндотелиус легко представил разговор такого рода:

- Скажите, кто это был с нами на вечере? Высокий такой мужчина, худощавый, с сединой...

- Не знаю, о ком вы спрашиваете.

- Ну, жена у него еще такая миловидная, полненькая; у нее от проймы очень оригинальная строчка идет, а рюшики...