«Обманка»

Александр Свистунов

Обманка

Хлоднокровие - первая заповедь новичка. Ему должны быть присущи спокойствие, уверенность, рассудительность. Спешка, растерянность, суета неприемлемы на Ириде. Каждый шаг тщательно рассчитан и многократно взвешен. Здесь нельзя забивать себе голову второстепенными вещами. Нельзя думать о том, чего нет перед глазами и, наоборот, упускать из поля зрения даже стебелек придорожной травки, свернувшийся в затейливое колечко под твоим ботинком.

Только выдержка и осторожность среди всех этих "радужных пятен", "чертовых пальцев", "снежных затмений" и "мерцающих следов".

Из-за мерцающих следов Игорь и оказался на Ириде. Ради них он, используя все доступные методы, сумел-таки уговорить десяток суровых начальников различных служб отпустить его в поиск. Мерцающий след интересовал Игоря наличием ряда необъяснимых физических парадоксов. Достоверно о следе известно лишь одно, и это одно немаловажно для службы Специального Назначения, находиться внутри следа - безопасно.

Но порядок, прежде всего. Порядок этот, словно всеядное животное, не разбирая чинов и званий, с тупым безразличием, методично пережевывает всех новоприбывших. Делает из них поточных героев сражений со всей остальной вселенной.

Неделя в карантине, согласен. Учили владеть своим телом, делать шпагаты и принимать позы йоги. Бегать по раскаленному песку как гриновская героиня по морю, пользоваться блестками, обманками и еще двумя десятками предметов, входящих в снаряжение групп спецназа. Решать задачи из высшей математики при воздействии на мозг тошнотворного инфразвука. Заставили запомнить тысячи инструкций на все предвиденные и непредвиденные случаи жизни. Научиться интуитивно определять и обходить за тридцать три километра все не представленные в каталоге объекты. Затвердить наизусть самый главный пункт - не создавать нештатных ситуаций.

Но если так... Какого черта нужно было держать меня две недели в изоляторе. Я собираюсь заниматься только следами. Ну, может быть, радужными пятнами, если возникнет такая необходимость. Всего-то и дел - неторопливо пройти километров десять, двенадцать, разбросать по дороге кучу датчиков, если повезет, побывать в следе... И назад.

Игорь бегло поглядел на GPS. Он уже прошагал четыре тысячи шестьсот метров. Дорожка ровной линией тянулась к горизонту и там терялась вдали, среди растрескавшейся высушенной почвы. Изредка попадались небольшие оазисы - деревьев в двадцать, тридцать. Но они оставляли впечатление временного явления, словно случайно уцелевшие островки в выжженной пустыне.

Несмотря на удручающе знойный вид ландшафта, Игорь от жары не страдал. Было здесь + 26 по Цельсию. Он легко дышал, широко шагал и внимательно высматривал набор неуловимых примет, сигнализирующих о возникновении мерцающего следа.

Сегодня пришлось-таки пойти на скандал. Спецназ, видите ли, весь работает, личный состав занят, и некому сопровождать новичка на прогулке. Просто ни одного свободного человека.

Он вспомнил суровое, непреклонное выражение лица капитана Эдварда. Как он сам встрепанный, потеряв чувство меры, от сознания собственного бессилия, дико орал на капитана. Как рванулся в секцию связи, отпихнув ошалевшего от такой наглости радиста, и отправил во все известные ему Советы системы восемнадцать весьма эмоциональных запросов, суть которых сводилась к следующему:

Почему капитан Эдвард срывает планы научных работ? Кто дал ему право держать человека под домашним арестом? Известны ли Совету, а равно и капитану Эдварду, рамки его полномочий?..

Эд в конце концов сдался. Он ужасно огорчился такому повороту событий, назвал Игоря неуравновешенным мальчишкой и добавил, что Ирида - это не Альпы и не Памир, а даже на Земле альпинисты ходят в связках. Затем проклял какую-то срочную работу, приковавшую его к базе, сокрушенно покачал головой, мрачно заявил, что снимает с себя всякую ответственность, сунул Игорю радиомаяк и, объяснив, как можно с его помощью вызвать тревожную группу, отпустил.

Игорь упрямо шел вперед по тропинке. Изредка носком ботинка он осторожно поддевал камни, попадавшиеся под ноги. Причем из озорства старался отшвырнуть их как можно дальше, высовывая при этом кончик языка от усердия.

Потянулись металлические озера. Самое большое метров триста в поперечнике. Все сплошь неправильной формы, просто шкодливо оброненные кляксы. Среди озер оазисы не встречались. Но где-то на линии горизонта угадывался полосатый песок. Линия желтая, линия красная... Иногда одна полоска наползает на другую, и тогда получаются любопытные узоры, затем песок, оберегая свою цветовую обособленность, восстанавливает череду полосок. В песках вновь попадаются оазисы, но туда еще топать и топать...

База осталась в семи километрах за спиной. Где-то на западе должен быть "Чертов Палец". К северу, километрах в тридцати, на удивление легко прижившись на этой планете, расположилось независимое поселение космополитов "Белая Долина". А тропинка нестираемой линией тянулась через пески и оазисы прямо к "Острову Джексона" - конечному пункту на маршруте Игоря. И нужно было прошагать еще девять километров, и еще нужно, чтобы чуть-чуть повезло - появился мерцающий след.

Чаще всего следы появляются в этом районе, очерченном Базой, "Островом Джексона" и "Чертовым Пальцем". Сначала проявляется вытянутым овалом контур следа, затем, словно облитый жидким металлом, вспыхивает огнем весь участок внутри овала. Его наибольший диаметр - сорок два с половиной метра, меньший - тридцать три и одна десятая.

Деревья и песок. Скалы и клубы пыли, случайно занесенные ветром в след; все становится серебристым и неестественным. Через десяток секунд, иногда через три-четыре минуты, след исчезает и появляется вновь уже метров через сто пятьдесят. Снова исчезает, чтобы преодолеть очередные сто пятьдесят метров, и так бесконечной цепочкой. Особенно хорошо видны следы на фотографиях со спутников. Изредка они обрываются на третьем, четвертом шаге, но, бывает, описывают замысловатые кривые, будто стараются запутать неведомых преследователей. Специалисты, разглядывая снимки, из всех возможных объяснений чаще выбирают самое невероятное - пытаются прочитать всему цивилизованному миру послание братьев по разуму.

Естественное или искусственное происхождение у мерцающих следов - в этом еще предстоит разобраться. В одном Игорь был твердо уверен - в течение двадцати семи часов местных суток он непременно должен встретиться с мерцающим следом. А еще лучше побывать внутри. До сих пор это удалось только Дзюмпею, и то случайно.

Очевидцы рассказывают, что целых девятнадцать секунд в центре овала нелепо дергалась на маленьком пятачке его серебристая фигурка. Казалось, Дзюмпей никак не может решить, что ему делать: замереть на месте или бежать со всех ног от греха подальше. Скоро он принял решение. Тихо опустился на землю и в отчаянии прикрыл голову руками.

Дзюмпею тогда казалось, что после своей мимолетной смерти он вновь воскрес в ином мире. У него возникло давно забытое ощущение детской обиды. Словно кто-то беззастенчиво отнял такой привычный солнечный жаркий день, а вместо него подсунул чужую непроглядную ночь.

Он слушал ровный гул жестокого ливня. Крупные капли непрерывно молотили о землю, но ни одна не попала на Дзюмпея. Однако он весь продрог, спина заныла от сырости. Сзади ужасающе бухал гром, сверкала молния, которую он не видел, но, почему-то ощущал вспышки всем телом. Ему казалось, что гроза только идет на него и через секунду обрушится всей мощью. Он сел, прикрыл голову. И все кончилось...

Игорь усмехнулся. Мне бы так влезть. Уж я бы не стал падать ниц.

Следы интересовали, конечно, не только его, но по настоящему ими еще никто не занимался. К тому же с ними рядом часто возникают радужные пятна, они же пятна Гардинга - соседство очень опасное.

Интересно, насколько серьезен был капитан Эдвард, когда рассказывал эту легенду? Как раз последние два дня карантина они занимались обманками. Теперь проблема решена. Имеешь за поясом обманку - и можешь смело лезть в самую гущу радужных пятен.

- Тренировка и еще раз тренировка, - не уставал повторять капитан Эдвард, - каждое движение должно быть выверено до миллиметра и доведено до автоматизма. Обманка должна быть сначала продолжением пальцев, а затем сутью твоей кожи. Кстати, ты слышал легенду, чрезвычайно популярную среди наших старожилов? Я расскажу.

Когда-то очень давно, когда эта планета переживала еще младенческий период, во вселенной уже существовала цивилизация звездных великанов. Одному из молодых великанов, подающему большие надежды, приглянулась прекрасная инопланетянка из шарового скопления Неземных красавиц. Случай был не исключительный. Великану предстояло, как обычно совершить тринадцать славных дел, избавиться от семи скверных пороков и, наконец, заслужить любовь прекрасной дамы. Он справился с этой задачей слишком хорошо. Инопланетянка навеки связала с ним свою судьбу.

Жили они вместе недолго, но счастливо. В один прекрасный день Великан отправился по долгу службы в дальний сектор галактики с секретной миссией... Он пропал где-то на Млечном пути, в окрестностях черных дыр...

Долго ждала его красавица, надеясь на чудо. Но чуда не происходило, и тогда она сама решила чудо совершить. Прекрасная инопланетянка потратила всю жизнь на поиски возлюбленного. Была она вечно юной и не боялась, что милый не узнает ее, но срок жизни, пусть достаточно большой по нашим меркам, оказался, тем не менее, слишком короток для поисков любимого.

И вот, на закате своей жизни, прошедшей в вечных скитаниях по вселенной, когда времени на дальнейшие поиски у нее не осталось, набрела она на эту планету. Здесь-то она и обнаружила его следы. Но следы были немы и не могли рассказать, что случилось с любимым. Красавица в бессильной тоске бродила по планете и горько-горько рыдала. А вскоре умерла, растворилась в лучах ясного солнца. Но возле следов, там, где роняла она свои жгучие слезинки, расцвели пятна горечи...

Они же радужные пятна. Так как, если хорошо присмотреться, можно заметить на грунте в таких местах лениво мигающие разноцветные огоньки. Они же пятна Гардинга - бедняга погиб в одном из этих пятен. Они же фокусы фобии. Ни одного человека пятна не желают принимать. Механизм процесса неизвестен, но установлено, что в этом самом фокусе фобии планета вытягивает из тебя все свое, принадлежащее Ириде, до последнего атома. А затем создает вокруг предмета или человека совершенно непроницаемую оболочку.

Здешним воздухом дышал? - грозно спросил капитан Эд и решительно протянул обманку.

Игорю не хотелось попадать в такое пятно. Он, конечно, обрел нужные навыки обращения с обманками, порой даже допускал крамольную мысль, что овладел нехитрым приспособлением в совершенстве, впрочем, капитан не уставал регулярно напоминать Игорю о его младенчестве в этих вопросах и необходимости тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться. И потому Игорь зорко просматривал дорогу впереди себя, как учил его Эд.

Голову чуть набок, глаза слегка прищурены, на правом хрусталике светофильтр. Но в том то и дело, что часто пятна едва видны, исчезающе крохотны, почти призрачны и обнаружить их задача невыполнимая. На этот случай за поясом, в так называемом патронташе, всегда наготове две обманки. А ему Эдвард сунул и третью. Игорь не хотел рисковать, тратить время на то, чтобы выбираться из неприятной ситуации. Эдак, чего доброго, не до следов будет.

Несколько раз у него появлялось будоражащее ощущение близкой опасности, казалось, он засекал столь нежелательное радужное сверкание. Однажды он долго не мог преодолеть собственный страх, интуитивно чувствовал, что дальше идти нельзя. Минут десять он нерешительно топтался на месте, напряженно вглядываясь в ровную полоску пожелтевшей травы, между игольчатым деревом, крайним в оазисе и ближайшим металлическим озером. Опасность, или просто проклятая мнительность? Когда Игорь убеждал себя: что вот она, опасность, рядом, он действительно отчетливо наблюдал тревожное мигание разноцветных огоньков. Когда говорил себе, да ерунда, все в порядке, путь чист - никаких радужных пятен и в помине не было. Не желая рисковать, Игорь осторожно обошел на всякий случай подозрительный участок и вновь вернулся на тропинку.

Стало очень жарко. Воздух над полосатым песком еще не плавился, но уже обдавал горячим дыханием. Кое-где, пока еще вдалеке, на равнине суматошно завозились мелкие клубы пыли. Только бы они, слившись в сплошную стенку, не помешали обнаружить нарождающийся след, подумал Игорь.

Он решил освежиться, резко скрутил колпачок у флаги и сделал три больших глотка. Вода была приятной, холодной. Он опустил флягу и взглянул на часы. Два пополудни. Осталось не слишком много времени и результатов ноль. Игорь осмотрелся.

Не заносимая песками тропинка упрямо тянулась сквозь пестрый мир чужой планеты. Она словно ободряла одинокого путника своим неизменным присутствием. За красной полосой песка начиналось угрюмое царство камней. Аккуратно покрошенные каменные глыбы ровным слоем легли на равнине. Оазисы и металлические озера уже закончились. Игорю оставалось пересечь какие-нибудь три сотни метров полосатых песков - и он в каменной стране.

Перекусить? Стоило бы, но жара... Кусок в горло не лезет. Водички бы еще... Нет поесть надо, все же отмахал десяток километров и впереди еще столько же. Он с сожалением посмотрел назад на далекий теперь оазис. Представил себе прохладно шелестящие узкими иглами листьев деревья, узорчатую тень от крон, где могут отдохнуть глаза от яркого света. Но не возвращаться же...

Игорь сошел с тропинки. Он лениво копнул ногой песок, опустил в ямку руку, легко вскрикнул и тут же отдернул ее. Песок нагрелся здорово. Игорь вновь тоскливо глянул назад, прикинул расстояние. До оазиса минут двадцать, обратно минут двадцать...

Он сделал было шаг назад, замер, немного подумал, содрал с себя куртку, кинул на раскаленный песок и уселся на нее, достал из пакета пару яблок, баночку апельсинового сока и тубу с фирменной окрошкой. Окрошка, как обещала надпись на тубусе, была совершенно ледяная. Очень теплые яблоки он закинул обратно, а слегка подогретую местным солнышколм окрошку все же проглотил через силу и с удовольствием запил действительно ледяным соком.

Сейчас бы расслабиться, вдохнуть кондиционированного воздуха, а может и поплескаться в прохладной водичке... А след тебе принесут в личные апартаменты на обширном подносе диаметром метров в сорок, подумал Игорь. К тому же песок сквозь куртку уже ощутимо греет. Он резко поднялся на ноги, встряхнул куртку, освобождая от налипших песчинок, да так и замер с курткой в руках.

Впереди, на каменном поле, медленно проявлялся серебристый контур. Внутренний овал неумолимо светлел. Игорю отчаянно захотелось крикнуть: "Погоди, я сейчас..." Путаясь в рукавах, он не сразу натянул на себя куртку и рванул с места. Это был отличный спурт на двести метров. На бегу, Игорь умудрился сунуть руку в сумку, колотившую его по бедру и перебрать кучку анализаторов. Только бы успеть...

Серебристый цвет уже завладел овалом. Камни превратились в слитки драгоценного металла. На несколько секунд они стали самой желанной добычей. Дороже всех запасов золота, платины и других мнимых ценностей человечества.

Игорь, показывая чудеса ловкости, презрев опасность оступиться, отчаянно прыгал по камням. Он вынужден был непрерывно фиксировать взглядом камни под ногами и все-таки ухитрялся держать в поле зрения след.

Шла беспощадная борьба метров с секундами. Метров оставалось еще около тридцати, когда след обреченно замерцал. Игорь резко остановился и расчетливым движением зашвырнул в уходящий след по одному все свои датчики. Это был жест отчаяния. Уже второй диск шлепнулся на заурядную почву заурядной планеты. Серый грубый камень, больше ничего.

Игорь постепенно отдышался, разочарованно покачал головой, надо было продолжать путь, но куда энергия девалась?.. Полная апатия, крушение надежд. Или сам себя не смог подготовить к серьезной работе? Настроился на "пришел, увидел, наследил". Он нехотя собрал датчики, тщательно осмотрел их. Результатов ноль. Ничего не зафиксировано.

Ну что ж, в конце концов, след снова может появиться. Почему бы и не на моем пути? К тому же скоро и совсем рядом. Хотя, кажется, лучше настраиваться на многодневные поиски. Редко бывает, чтобы все получалось с одной попытки. Сегодня впереди еще пять километров до "Острова Джексона".

Игорь мотнул головой и, выбирая путь между каменными россыпями, двинулся по тропинке...

Все-таки неудачи преследовали его в этом походе. Игорь мог бы поклясться, что смотрел во все глаза и никакого радужного мерцания не было. Но все-таки он вляпался. Разноцветные пятна вдруг остервенело запрыгали перед глазами. Сильно похолодело внутри, где-то в области живота, а в голове словно вспыхнуло маленькое солнце. На несколько секунд Игорь потерял зрение. Когда он вновь обрел способность видеть, то попытался спокойно разобраться в обстановке.

Пока все оставалось по-прежнему, только пляска разноцветных огоньков мешала сосредоточиться. Игорь знал, куда бы он ни двинулся, он не смог бы избавиться от проклятой фобии пятна, иначе как с помощью обманки. Страх сменился чувством какого-то временного неудобства, захлестнуло необычное ощущение собственной непричастности к случившемуся, какая-то равнодушная отстраненность. Словно это не ему предстояло выкарабкиваться из пятна, а вновь все муки должен был пройти бедняга Гардинг.

Как и учили, спокойно, не суетясь, время еще было, он вынул из заплечного мешка выкуум-костюм и, уверенно работая с гермозастежками, быстро влез в него. Опять вспомнился Гардинг. Картина его гибели, частично снятая спутниками-автоматами, частично реконструированная на Базе спецназовцами, входила в программу обучения новичков поведению на планете.

Вот Гардинг несколько раз резко махнул рукой перед своим лицом, отгоняя, раздражавшие его радужные пятна. На минуту остановился, недоуменно пожал плечами, двинулся дальше. Но шаги поневоле замедлились. Вот он уже едва переставляет ноги, они ужасно отяжелели и, наконец, останавливается совсем. Теперь уже его лицо выражает полную растерянность. Бескровные губы жадно хватают воздух, но его катастрофически не хватает. Гардинг судорожно машет руками, лицо его искажается в мучительной гримасе, слышен спазматический крик, полный отчаяния.

Попал в фокус фобии, - бесстрастно произнес капитан Эдвард, - планета жаждет отчуждения. В этих пятнах она как бы высасывает из человека все свое, вплоть до последнего атома, создает безвоздушный кокон вокруг несчастного, попавшего в радужное пятно. Гардинг уже меченый, проклятое пятно прилипло к нему. Теперь его ждет только смерть.

Коротко вздохнув, налетел порыв ветра. Он сорвал крону снежного дерева и швырнул заряд белых хлопьев в лицо Гардингу. Легкие пушинки, послушные воздушным потокам, вдруг резко скользнули, обогнув человека по краю невидимой воронки. Гардинг протяжно застонал, опустился на колени, закрыл лицо руками. На щеке, руках сквозь кожу вдруг густо выступили капельки крови.

- Кровь скоро исчезнет, - продолжал комментировать Эдвард. - Пятно только возьмет свое.

- Так какого же черта.. - заорал на него Игорь. - Почему вы разрешаете дышать этим воздухом? Оградите людей от мельчайших частичек этой планеты. Упакуйте здесь всех в жесткие скафандры с полным автономным обеспечением, наконец. Или вы просто преступник.

- Бесполезно, - мрачно ответил капитан. - Даже в самом совершенном скафандре, на полном иждивении у Земли, человек все равно обречен. Разве что кровь через кожу в этом случае не выступает.

Гардинг с посиневшим от начинающегося удушья лицом, пытался ползти куда-то, но из этой попытки ничего не вышло. Это было просто беспомощное барахтанье в вязкой серой пыли. Пыль в местах соприкосновения с комбинезоном быстро темнела. Скоро Гардинг медленно ворочался в черном продолговатом пятне с неровными краями, которое судорожными движениями своего тела вычертил он сам. Черной коркой покрылся и его комбинезон.

Капитан Эдвард продолжал хладнокровно комментировать.

- Началось образование изолирующей оболочки на комбинезоне Гардинга, на его коже. Повсюду, в местах соприкосновения двух миров.

Игорь зло посмотрел на Эдварда. Конечно, он понимал, что капитана в момент происшествия не было на планете, и нет его вины в гибели Гардинга, но смириться с тем хладнокровием, с которым преподносит Эдвард этот ужасный случай, не мог.

Гардинг затих, уткнулся лицом в черную пыль. Он замер, не закончив своего рывка, согнул в колене правую ногу, вытянул левую, выбросил обе руки вперед.

- Он задохнулся раньше, чем эта пакость заключила его в свой саркофаг. Это был первый и единственный случай. Никто, конечно, не мог и предположить такого. А ты должен все это видеть, чтобы понять, как может быть сложно, выжить на этой планете. Наверняка, это не единственный сюрприз Ириды и не последний. Надеюсь, ты понимаешь, как важно научиться в совершенстве пользоваться обманкой? Но даже с обманками в этих местах люди появляются лишь в исключительных случаях.

Гардинг перестал быть узнаваем. Некогда синий комбинезон стал угольно-черным, а лицо и руки стали серыми, словно насквозь пропитались жирной пылью. Медленно кружась, на черную спину изгнанного из этого мира человека, садились белые пушинки снежного дерева.

- Больше одного объекта пятно не держит, - как будто издалека донесся глуховатый голос капитана Эдварда. - Если идете вдвоем, можно при определенной сноровке меняться местами. Пятно каждый раз начинает свою работу заново и теоретически можно это делать довольно долго, но на практике лучше применять обманки. Занимается зонами фобии исключительно спецназ, поскольку только мы бываем в опасных районах, но каждый житель планеты владеет инструментов в совершенстве и умеет страховать партнера. Так что прошу на тренировку.

Урок пригодился. Игорь ясно представлял себе, что с ним может произойти и что ему сейчас делать. Вакуум-костюм - небольшое продление имеющегося у него времени. Он задержит предательски покидающий его воздух на несколько минут.

Игорь заученным движением выхватил из патронташа короткий гладкий цилиндр - обманку. Привычно качнул его на руке, крепко прижал к груди и двумя пальцами, большим и мизинцем, одновременно сжал его торцы...

Послышался резкий хлопок. Рука, отброшенная легким ударом, мягко опустилась на бедро. Игорь постарался полностью сосредоточиться. С этой секунды каждое его движение строго регламентировано.

Он замер в центре небольшого сизого облачка, терпеливо ожидая, пока оно окончательно не сформируется. Облачко целиком состояло из чужеродных этой планете элементов. Сейчас оно должно затвердеть и принять, в общем-то необязательное, его подобие с начинкой из настоящего человека. Задача Игоря - оставить на растерзание пятну обманку, свой макет. Главное - сделать это как можно резче, чтобы фокусу фобии не оставалось выбора объектов и чтобы, покончив с обманкой, чертово пятно не могло дотянуться до человека.

Бояться, собственно, нечего, нужная сноровка выработана. Правда, слегка начала кружиться голова, воздух незаметно усиливал давление, стремясь покинуть запертый комбинезон, заложило уши. Игорь судорожно сглотнул слюну, не помогло. Становилось душно в вакуум-костюме. Ему захотелось сорвать с себя шлем, сделать глубокий вдох, избавиться от звона в ушах, вытащить баночку сока. Игорь даже взялся за застежку шлема. Но времени может не хватить на эти процедуры. А вот дышать без гермокостюма будет сложнее, это уж точно. Ну и ладно, нельзя, так нельзя...

Игорь был недоволен задержкой. Он думал о том, что пока он возится с ловушкой, интересующие его следы то появляются, то исчезают и, черт его знает, нападет ли он сегодня еще на один из них. К тому же оставалось смутное беспокойство, тревожное волнение, это уже не тренировка - самый настоящий фокус фобии. Радужные пятна никто специально не изучал, сделали обманку и закрыли вопрос.

Он медленно отсчитывал секунды. На лбу от жары выступили липкие капли пота, в голове сгущался плотный туман. Только бы не потерять ощущение реальности, думал Игорь.

Отсчет кончился. Игорь протянул руки перед собой и начал ощупывать окрепшую оболочку обманки. Он искал шов. Пальцы правой руки вошли в тонкую канавку. Игорь развернулся ко шву лицом, Пот противно заливал глаза. Игорь никак не мог его вытереть, и без особого успеха мотал головой в шлеме. Он сделал два шага назад и рванулся через шов изо всех сил. На тренировках он так легко проламывал пластиковые перегородки, правда, без сопутствующих каверз пятна.

Он пробил оболочку, оказался на воле и, не разбирая пути, кинулся вперед. Время было дорого. Игорь ничего не видел в сумасшедшем беге. Только беспорядочные мелькания крупных и мелких камней под ногами, да небольшие фрагменты голубого неба.

Два-три быстрых шага, и он перестал видеть радужные пятна. Еще немного, и Игорь позволил себе мысленно вздохнуть с облегчением. Резко ударила ослепительная вспышка по глазам. Вновь неистово запрыгали радужные пятна перед глазами. Игорь пришел в отчаяние...

Алгоритм выхода!... Как я мог забыть.. Ведь все уши прожужжал капитан Эд, сколько шагов и в каком направлении надо сделать, чтобы не влезть в соседнее пятно. Нет, ринулся, очертя голову. Влип... А если и алгоритм не спасет?..

Игоря окутал душный полог страха... Его вдруг забило в ознобе. Он попытался успокоиться, трезво оценить ситуацию. Он уговорил себя, что озноб - это временно, просто от волнения слегка повысилась температура. Игорь моментально задействовал вторую обманку и, превозмогая головную боль, попытался ясно воссоздать очередность направлений и количество шагов алгоритма. Вроде получалось, крепко постарался капитан Эд. Усилилось сердцебиение, ломило в затылке, почему-то отяжелели руки. Движения сильно замедлились, словно поднимая руку или двигая ногами, Игорь каждый раз преодолевал сопротивление вязкой среды.

Он робко ткнул рукой в оболочку, почувствовал ее, ударил плечом и только теперь вспомнил про шов. Руки неуверенно скользили по оболочке, шва не было... Игорю стало хуже. Он потерял ориентацию. Он видел только радужные пятна, мигающие сквозь белесую пелену. Игорь изредка, боясь упустить время, не выдерживал и, не находя шва, бросался всем телом на оболочку. Ловушка держала крепко. Тупо заныл желудок, как будто пропал кислород. Игорь часто хватал воздух открытым ртом и с ужасом осознавал, что времени остается все меньше и меньше...

- Ну ладно, давай, - подстегивал он сам себя. - Ищи шов...

Не получалось. Хотелось расплакаться, утереть бессильные слезы. Но разве это поможет. В отчаянии Игорь замер, на несколько секунд прекратив безуспешные метания. Слезы все-таки выступили на глазах, смешались с потом. Игорь сильно мотнул головой, чтобы стряхнуть с ресниц налипшие капельки, и чуть не упал от резкой боли, пронзившей затылок.

- Ну плевое же дело, ну давай, - уговаривал он себя. - Медленно ощупай оболочку и найдешь шов. Только не торопись, но и долго возиться нельзя.

Игорь стал спокойно и последовательно переставлять ладони на плотной шершавой стене, но руки помимо воли стремились ускорить движение, и оттого скользили по преграде судорожными рывками.

И все-таки он нашел этот проклятый шов. Пальцы почти потеряли чувствительность, с большим трудом Игорь осознал, что пальцы вошли в узкую канавку. Он рванулся вперед, но упругая оболочка отбросила его. Игорь вдруг забыл об ознобе, о тяжести в теле, о вредном воздействии фобии. Он растерянно думал. Неужели все? Неужели я отсюда не выберусь? Так и останусь высохшим жуком в коробке собственного памятника. Памятник еще при жизни, но перед смертью. Да не может же быть, чтобы эта обманка была крепче предыдущей. Чертово пятно, дьявольское болото, будьте вы прокляты, создатели предательского мира. Все равно не возьмете... Игорь сильно разозлился.

- А-а-а, - заорал он и отчаянно бросился на преграду. Он вырвался, проломил оболочку. Теперь алгоритм выхода. Итак. Четыре шага вперед... Игорь быстро набрал скорость. Удар о скалу, должно быть был сильным...

Игорь сначала не понял, что случилось. Боль не торопясь расколола голову, кажется, заныло левое бедро, что-то хрустнуло в плече. Игорь потерял сознание...

Неизвестно сколько прошло времени, наверное, немного. Игорь, сумел раскрыть глаза. Он удобно лежал на спине, вытянувшись во весь рост. Ушибленные плечо и нога тупо заныли. Голова была непривычно ясная, пустая, в ней неприятно звенело. Во всем теле ощущалась непривычная легкость. Игорь не смог бы сейчас пошевелиться, но ему казалось, что стоит только захотеть и можно воспарить над планетой высоко-высоко. Обрести свободу и забыть этот кошмарный сон. Он не мог с уверенностью сказать, случилось ли ему самому дважды влезть в обманку или он продолжает наблюдать фильм о страданиях несчастного Гардинга. Постепенно Игорь отлежался. Он, кряхтя, с трудом поднялся на одно колено, машинально махнул рукой перед носом, отгоняя невесть откуда взявшихся разноцветных мошек, и застонал от огорчения. Конечно, столько времени он провалялся у подножия своего очередного монумента. Пятно разделалось с обманкой и принялось за лежащего рядышком человека. Игорь вдруг сильно забеспокоился, неуклюже заворочался в пыли и принялся ощупывать свой комбинезон. Он стал надутым, упругим, но воздуха, кажется, еще не пропускал, несмотря на страшный удар о скалу.

- Да, - с каким-то тоскливым спокойствием подумал Игорь. И как я не увидел этот проклятый кусок камня. Теперь придется выбираться на открытое место и воспользоваться последней обманкой. По всем правилам. Вдруг получится. Значит, обманка, алгоритм, чистое место. Не забыть бы...

Но тело перестало подчиняться ему. Игорь прекрасно понимал, что ему надо делать и что у него острейший дефицит времени, но никак не мог себя заставить сделать даже малейшее движение, переставить ногу на один шаг.

Надо, говорил он себе, ведь помрешь же так. Давай потихоньку, после скорость наберем, только бы выбраться на открытое место. Постепенно он смог заставить себя встать и затем маленькими шажками, приволакивая ушибленную ногу, двинулся прочь от скалы на открытое место. С каким-то холодным безразличием Игорь отметил, что вакуум-костюм сильно потемнел. Или это у меня в глазах потемнело, подумал он и непроизвольно оглянулся. За ним тянулась кривая черная дорожка, как за Гардингом.

Игорь остановился. Пожалуй, достаточно, место ровное, открытое. Метрах в пятидесяти, ближе к выступу скалы, в скорбной окаменелости застыли два его монумента - памятники герою номер два освоения Ириды. Да и те не годятся для увековечивания, памяти. Лица-то не видно. Скорее это два памятника прохудившимся вакуум-костюмам. У каждого из шестиметровых черных гигантов недоставало части левой ноги. Игорь проломил их, когда выбирался изнутри. Теперь и его вакуум-костюм быстро чернеет. Опять не хватает воздуха, но костюм держит все усиливающееся давление.

- Странно, - отметил Игорь, - воздух нестерпимо давит мне на виски и, тем не менее, его не хватает.

Он потянулся за обманкой. Вакуум-костюм стал словно освинцованный, а может, рука так отяжелела. Игорь спокойно относился к новым свидетельствам разрушительной работы фобии. Пришло какое-то холодное безразличие... В два приема он приподнял цилиндрик на уровень груди и вдруг увидел сквозь неотвязное мелькание радужных пятен, залившее черную дорожку серебристое озерцо. След, за которым он гонялся весь сегодняшний день. Да, это след, подумал Игорь, ну и что?.. Кому он теперь нужен? Да и пятна здесь, кажется, никому никогда не были нужны. Лучше было сюда не соваться. А обманка, действительно только на крайний случай и то без стопроцентной гарантии. Что-то мы с капитаном Эдвардом не додумали.

Обманка сработала, пространство схлопнулось вокруг Игоря. Радужные пятна у глаз и шершавые стены макета - вот и все. Только секунд через пятнадцать он с трудом осознал, что тупо бьет больным плечом в оболочку и не пытается найти шов. Он поднял правую руку, но сумел убедиться в этом лишь глазами. Он не чувствовал мышц, не чувствовал пальцев. Он не мог найти шва. Что ж, оказывается, он все делал правильно, только недостаточно энергично. Мысли в голове путались, Игорь никак не мог сосредоточиться на одной проблеме. То он собирался срочно добиваться на научном совете комплексного изучения радужных пятен, то хотел непременно отправиться на "Чертов Палец" к аборигенам, чтобы выяснить, как пользоваться консервной банкой вместо кастрюли, то вдруг загорелся идеей подарить один из своих макетов музею покорения космоса на Земле, надо бы поцелее выбрать. Сильно беспокоила его мысль, что он остался должен капитану Эдварду три обманки и десяток анализаторов...

Игорь вдруг с удивлением почувствовал, что он насквозь промок. Но это был не пот... Этот запах... Да, кровь уже выступила через кожу. Он еще раз стукнул плечом, и еше... Он презирал боль. Боль - это временное раздражение, которым можно пренебречь. Скоро ничто не будет иметь значения. Какой там макет, свой личный труп надо завещать музею, пусть стоит вечным предостережением.

Ожесточается планета. Ожесточается природа, не приемлет инородное существо. Человек в фокусе фобии незваный гость. И впивается в него пятно мертвой хваткой. Игорь все более и более ожесточался против проклятой планеты. В бессильной ярости он оглушительно заорал, как ему показалось. Но в действительности раздалось лишь жалобное негромкое всхлипывание. Сил у него почти не осталось. Одна только слепая ярость. Он рванулся и на одной только злости пробил оболочку. Игорь свалился здесь же, у подножия макета. Вот теперь пришло успокоение, ни сил, ни злости, ни жизни. Одно обессилевшее тело. Он мог только ждать. Скоро к Игорю вновь вернулись радужные пятна, и он чуть приподнял голову, принимая свою обреченность. Он кинул взгляд назад, на тот путь, которым шел сюда, вернее, брел... Изломанная черная дорожка... Но ближе к скале она прерывалась... Игорь едва смог припомнить, что там был след, и он уничтожал черноту, а теперь след терпеливо застыл серебряной лужицей заметно ближе, прервав черную линию еще в одном месте.

Откуда взялись силы?.. Правда, немного, но Игорь мог ползти. Он, прилагая нечеловеческие усилия, прокладывал широкую борозду в слое серой пыли. Он уставился на след и, совершенно не осознавая, что делает руками и ногами, сквозь тонкий слой пыли, повисшей в воздухе, фиксировал медленное приближение серебристого овала.

Игорь вдруг вспомнил еще об одной штуке. Он умудрился на ощупь, бесчувственными пальцами запустить радиомаяк, вызвать тревожную группу спецназа. Хотя все равно понимал, что надо выкарабкиваться самому, теперь всякая помощь опоздает. И он выкарабкивался.

Замучала тошнота от запаха высыхающей липкой крови. Воздух, его осталось так мало, это не жизнь - сплошная задержка дыхания. Лишь визуально он контролировал движения рук и мог надеяться, что ноги еще слушаются его. Медленно он полз к замершему следу. А след терпеливо светился, словно бы решил, во что бы то ни дождаться измученное человеческое существо. И Игорь старался, вновь и вновь пробивал густую белесую пелену, ежесекундно обволакивающую его.

Он представил себе муху, которая безмозгло дергается, зажатая между двумя стеклами. Расстояние сокращалось слишком медленно. Игорь вдруг с удивлением осознал, что сердце его остановилось. С сухим треском лопнул комбинезон. Воздуха не стало. Игорь стремительно заскользил навстречу ласковому теплу и мягкому сумраку. Все, не успею, мелькнула короткая мысль...

Вакуум-костюм висел унылыми клочьями на затихшем человеке. Сквозь неровные дыры была видна его жирная серая кожа. Он так и застыл, подтянув к себе левую ногу и выбросив вперед, по направлению к недостижимому следу, правую руку.

А серебристый след, словно в раздумье, неуверенно помигал и вскоре потух, без пользы оборвав черную дорожку.