«Давным-давно»

Я погружен был в созерцание. Сквозь солнцезащитные очки смотрел, как вверху, на обрыве, возникают на фоне неба фигуры. Или поворачивался к морю и расслабленно следил за его колебаниями, пока не начинало казаться, что мы с ним дышим одной грудью, что это мое дыхание вздымает беспредельную ширь с порхающими на гребнях волн белыми клочьями пены.

Нынешний город был на другой стороне бухты, и отсюда я мог рассмотреть машины и прохожих. Все это двигалось и жило до того беззвучно, что казалось иногда сном.

С другой стороны моего мыска, левее невидимого для меня причала, медленно выбирался из-под земли разрушенный, засыпанный временем старинный город. Я видел со своего камня участок, который раскапывали археологи. Далекие фигурки моих знакомых медленно шевелились в струящемся зное. Над ними возвышалось на холме здание музея. Недвижно окружали его кипарисы, упруго тянулись за морским ветром акации. Все было привычным, изученным до мельчайших деталей.

Я снова пересматривал эти привычные детали, и каждый раз новый, неожиданный смысл проскальзывал в них или в их очертаниях. Мне нравилось это неторопливое занятие, нравилось в давным-давно знакомом, обыденном, примелькавшемся окружающем открывать для себя вот эту неожиданную новизну.

В последние дни мой взгляд часто останавливался на пятне, рыжевшем на изломе обрыва. Нет, не пятне. Вернее будет сказать - смятом, растянутом кольце ржавчины. Тускло-коричневая полоса извивалась по неровным выступам камней и замыкалась в кольцо. Растворенный в ритмичной тишине, я неторопливо раздумывал.

Какое-то инородное образование вкрапилось в отложения ископаемых… Осадок железа… Обычное дело на дне морском… Говорят же, что на дне океанов есть прямо-таки невиданные месторождения.