Да слышал я, что вы говорили! (После паузы.) Только приисков вам не видать!
Питер (утвердительно). Может, и увидим!
Ибен. А денег откудова добудете?
Питер. Пёхом допрем. Далеко она, Калифорния, но коли сосчитать все шаги, что мы тут, на ферме, сделали, так до луны дойтить можно!
Ибен. Индейцы в прериях скальпы с вас посымают.
Симеон (с мрачным юмором). А может, мы сами их платить заставим – волосок за волосок!
Ибен (тоном, не допускающим возражений). Да не в том дело. Никогда вы не отправитесь, потому как тут будете свою долю наследства ждать да думать, что он скоро помрет.
Ибен (после паузы). У нас есть права.
Питер. Две трети – наши.
Ибен (вскакивает). Нету у вас никаких правов! Не вашей матерью она была! Это ейная ферма! Нешто он не у нее ферму отобрал? Она померла. Ферма – моя.
Симеон (язвительно). Ты это папане скажи, когда он возвернется! Ставлю доллар об заклад, что он смеяться будет – первый раз в жизни! (И смеется сам: издает единственный невеселый смешок.) Ха!
Питер (ему тоже смешно, он вторит брату). Ха!
Симеон (после паузы). Ты что-то против нас держишь, Ибен. Я вот уж много лет примечаю. По глазам видать.
Питер. Ага.
Ибен. Ага. Что-то держу. (Неожиданно взрывается.) А чевой-то вы ни разу не заступились за маманю, покудова он в гроб ее вгонял, не отплатили ей за доброту?
Долгая пауза. Они смотрят на него в изумлении.
Симеон. Нну… Надо было скотину поить.
Питер. Дрова рубить.
Симеон. Пахать.
Питер. Косить.
Симеон. Навоз возить.
Питер. Полоть.
Симеон. Ветки подрезать.
Питер. Коров доить.
Ибен (резко перебивает их). И стены ложить – камень за камнем. А там и сердце у вас каменным заделалось!
Симеон (легко). Недосуг нам было встревать.
Питер (Ибену). Когда твоя мамаша померла, тебе пятнадцать стукнуло. Ты-то почему ничего не сделал?
Ибен (грубо). А работа? (После паузы, медленно.) Задумался я только после того, как она померла. Я заместо ее работал – стряпал, – тогда-то и понял, что она вынесла, сам выношу, а она и нынче приходит помочь: картошку варить, грудинку жарить, лепешки печь – ее всю сведет, а она приходит, вся скорченная, огонь раздувает да золу выносит, а сама плачет, и глаза у ей красные от дыма да золы, совсем, как у живой. До сих пор она приходит – стоит вечерами вон там у плиты – ненаученная она спать да отдыхать. Не привыкши она к свободе, даже в могиле.
Комментарии к книге «Любовь под вязами», Юджин О'Нил
Всего 0 комментариев