«Гусарские страсти»

Все события этой книги происходили для кого-то давно, а для меня — будто вчера. Те годы кто-то называет «застойными», кто-то — «старыми добрыми временами», а для некоторых это «период расцвета развитого социализма». Мой рассказ может показаться выдумкой, насмешкой или даже глумлением над армией. Такого, мол, во времена построения социализма не могло произойти, а моральный облик советских людей всегда был образцовым. Увы, мои друзья. Хотите верьте, хотите нет, но все изложенное на этих страницах — чистейшая правда. И я отношусь с симпатией к большинству из персонажей.

В те времена официальная пропаганда вещала: «пшеница колосится на полях, тучные стада коров дают рекордные надои молока, в шахтах совершаются трудовые подвиги, сталевары выплавляют стране миллионы тонн стали». Но реальная, настоящая жизнь людей была иной и шла своим чередом. Партией предписывалось жить в соответствии с Кодексом строителя коммунизма. Люди жили в соответствии с собственными принципами (или обходились без них). И жизнь их была наполнена почти шекспировскими страстями. Жизнь с кем бы то ни было и где бы то ни было. Пусть и в далеком военном гарнизоне на задворках Советской Империи — пыльном, грязном, унылом, нищенском. События, происходящие там, — это и комедия, вплоть до фарса, и драма, вплоть до настоящей трагедии. Всего понемножку. Но все это было…

Велика столица, а отступать некуда. То есть как раз есть куда — кругом дома и дома, проспекты и проспекты, площади и площади, переулки-закоулки. Но Никите-то нужен конкретно сад «Эрмитаж», а где его..? Самостоятельно не нашел бы ни за что. Либо нашел бы — кто ищет, тот всегда найдет! — но объявился бы там аккурат к окончанию встречи ветеранов: «Здрасьте! — А мы как раз уже расходимся!» Проводник нужен, нужен проводник. Кто, как не Вовка Кирпич! Благо жил в военной общаге при академии. А уж где эта общага, Никите хоть это, слава богу, известно… Вовка Кирпич, бывший подчиненный Никиты по Афгану, командир взвода, редкостный раздолбай и сорвиголова, признаться! Впрочем, десять лет спустя, может, изменился в корне? Как-никак, ныне он — большой чин, полковник, слушатель элитного военного вуза.

Но язык с трудом повернулся, когда Никита на вахте осведомился у дежурного по общежитию:

— Где я могу найти… полковника Кирпичина? Переговорить с ним…