«Благоговейное ухаживание»

Скользнув к умывальнику, Арчибальд вооружился и, мягко ступая, вышел на балкон. Храпели по соседству. Надеясь, что в теплую ночь дверь открыта и там, сжимая мыло, племянник подкрался к ней и увидел, что надежда его оправдалась. За дверью, скрывая комнату, висела тяжелая гардина. Собираясь ее раздвинуть, Арчибальд услышал голос:

— Кто там?

Эффект был такой, словно башни и бойницы упали ему на голову. Вопрос задала Аврелия.

Придется признать, что на долгое, тяжкое мгновение любовь куда-то исчезла. Ну хорошо, богиня храпит — но не так же! В звуках было что-то мерзкое, что-то противное девичьей чистоте.

Но Маллинер — это Маллинер. Пусть ко сну ее нельзя применить слова того же Мильтона «как воздух, невесом», пусть он напоминает скорее об истовой пилке дров, но она, она сама по-прежнему прекрасна.

Когда он пришел к такому выводу, послышался другой голос:

— Вот что, Аврелия!

Арчибальд понял, что вопрос «Кто там?» относился не к нему, а к некой барышне, явившейся из каких-то недр.

— ВОТ ЧТО, — продолжала незнакомка, — уйми ты свою собаку. Уснуть невозможно, штукатурка сыплется.

— Прости, — отвечала Аврелия, — привыкла, не замечаю.

— В отличие от меня. Накрой его чем-нибудь.

Арчибальд дрожал как желе. Да, любовь устояла, но облегчение было столь сильным, что на какое-то время он отключился. Но тут он услышал свое имя.

— Приехал этот Арчи? — спросила подруга.

— Наверное, — отвечала Аврелия. — Телеграмма была.

— Между нами, как он тебе?

Чужих разговоров не слушают, но, вынужден признаться, молодой человек из рода, прославленного рыцарством, не исчез, а припал к занавеске. Возможность узнать правду из первых рук буквально сковала его.

— Арчи? — задумчиво переспросила Аврелия.

— Он самый. В клубе ставят семь к одному, что ты за него выйдешь.

— Почему это?

— Ну, он вокруг тебя скачет. В общем, такой вот счет — перед моим отъездом.

— Ставь на «нет», много выиграешь.

— Это точно?

— Куда уж точнее.

Арчибальд издал звук, напоминавший последнее кряканье умирающей утки. Подруга явственно удивилась.

— Ты же мне говорила, — напомнила она, — что встретила свой идеал. Ну тогда, на скачках.

Из-за гардины послышался вздох.