«Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 2»

КНИГА ВТОРАЯ

Часть первая

Северная Америка, лето 1790

Озеро Эри

Небольшой бот скользил по темно-синим, легким волнам.

-Элайджа! – крикнула девушка - невысокая, стройная, с копной мелких, темных кудряшек, -

Элайджа, следи за курсом, ты опять отклонился!

Она поплевала на руки и ловко переложила парус. Брат, что стоял у штурвала, обернулся и

смешливо ответил:

-Отклонился потому, что там отмель, а ты, - он высунул язык, - о ней не знаешь, Мэри. Ты в

Питтсбурге была, когда она появилась. Кому-то, - заявил Элайджа, - надо чаще заглядывать в

карты.

Мэри потрепала каштаново-рыжие кудри, - Элайдже было восемь, но он доходил ей,

шестнадцатилетней, головой до плеча. Девушка достала из кармана холщовой куртки простой,

стальной хронометр:

-Сейчас зайдем на остров, заберем Мораг и домой. Бабушке Онатарио сегодня уезжать, на запад,

не след ее задерживать. И нам собираться надо, на следующей неделе уже в Нью-Йорк

отправляемся.

-Мораг, - фыркнул Элайджа, - наверняка там сидит, на берегу, и стихи свои сочиняет. Или бродит,

мечтая, между сосен. Она опять будет жаловаться на качку, я уверен. Повезло нам с сестрой, у

которой, - мальчик расхохотался, - озерная болезнь. Надеюсь, она хоть ягод собрала, - Элайджа

оглядел бесконечный простор воды.

Он не знал ничего, прекраснее озер. Он видел Эри каждое утро, просыпаясь, распахивая ставни в

своей комнате. Оно лежало, покрытое предрассветной дымкой, огромное, уходящее за горизонт.

Только вдали, там, где было видно чистое небо, его вода играла яркой синевой, совсем, как глаза

мальчика.

Элайджа знал, что озера могут быть безжалостными - с пяти лет он плавал юнгой, на отцовском

корабле. Мальчик помнил осенние, ревущие штормы, бросавшие судно из стороны в сторону,

переворачивающие большие, трехмачтовые барки, швыряющие их на камни. Он видел мощь реки

Святого Лаврентия. Элайджа стоял, держась за руку отца, раскрыв рот, не в силах отвести взгляда

от грохочущей массы воды.

-Ниагара, - коротко сказал тогда отец, и отчего-то вздохнул. «Я тоже,- в первый раз, и слова