«Ироническая трилогия»

332

Описание

К своему немалому удивлению автор обнаружил, что в этом году исполняется девять десятилетий его пребывания в этом мире. Такая серьезная дата, по его мнению, должна быть представлена веселой книгой. Он полагает, что это самая верная форма благодарности жизни за то, что она длится так долго. Читателю предлагается «Ироническая трилогия». Ее составляют романы «Трезвенник», «Кнут», «Завещание Гранта». На правах послесловия их заключают некоторые наблюдения и соображения, объединенные общим названием «Листки календаря». По словам критика А. Агеева, зоринские «…“маленькие романы” последних лет стали в своем роде сенсацией – “Господин Друг”, “Трезвенник”, “Кнут”, “Тень слова”, “Юпитер”, “Забвение”, “Сансара”, “Завещание Гранда” – выгодно отличаются от основного литературного потока динамикой сюжета, ясностью композиции, рельефно прописанными характерами» Леонид Зорин (р. 1924) – известнейший драматург и прозаик, автор пьес «Варшавская мелодия», «Покровские ворота», «Царская охота», а также многих других сочинений.

1 страница из 280
читать на одной стр.

Настроики

Фон текста:

Текст
Текст
Текст
Текст

Аа
Roboto
Аа
Garamond
Аа
Fira Sans
Аа
Times

Ироническая трилогия (fb2) - Ироническая трилогия 1345K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Леонид Генрихович ЗоринЛеонид Генрихович ЗоринИроническая трилогия: Трезвенник, Кнут, Завещание Гранда

Трезвенникроман1

С шахматным мастером Мельхиоровым судьба свела меня еще в отрочестве – в конце пятидесятых годов. Это была большая удача.

Наверно, я больше почуял, чем понял, насколько опасен мой нежный возраст. На каждом шагу тебя ждут искушения, а значит, возможны и неприятности. Нужно найти свое укрытие. Мне повезло – я увлекся шахматами.

Еще важнее – найти наставника. Тем более в этот ломкий сезон. Тут мне повезло еще больше.

Илларион Козьмич Мельхиоров был старше нас лет на двадцать пять, но выглядел пожилым человеком из-за небритости и плешивости. Его узкое рябое лицо не отличалось благообразием. Над тонкими бледными губами почти угрожающе нависал горбатый клювообразный нос. Зато завораживали глаза, подсвеченные тайной усмешкой и неким знанием, суть которого мы не могли еще разгадать.

Занятия проходили раскованно. В сущности, это был монолог, витиеватый и патетический. Казалось, что он отводит душу, обрушивая на наши головы свои затейливые периоды. Надо сказать, что мы не сразу привыкли к этой странной манере. Высмеивает? Мистифицирует? Устраивает ежевечерний спектакль? Или естественно существует – просто таков, каков он есть?

Сразу же, на первом уроке, когда кто-то из нас исказил его отчество, он разразился язвительной речью:

– Нет, юный сикамбр, не Кузьмич, а Козьмич. Я понимаю, что Кузьмич привычней нетребовательному слуху. Но тут принципиальная разница и неодолимая дистанция. Отец мой – Козьма, отнюдь не Кузьма. Кузьма – это курная изба, гармошка, несвежие портянки и ни единой ассоциации, кроме известного заклинания: «Я покажу вам кузькину мать». Козьма – это другая музыка. Был некогда в отдаленных веках прославленный итальянский мужчина, снискавший общее уважение – некто Козимо Великолепный. Козимо! Именно это имя и соответствует Козьме. Можно еще упомянуть почтенных Косьму и Дамиана. Я уж не говорю о Пруткове, этом писателе божьей милостью, носившем с необычайным достоинством «имя громкое Козьмы». Надеюсь, что больше никто из вас не назовет меня так неряшливо Илларионом Кузьмичом.