«Станция»

Ну и имя у этого мужика — Мкртыч! Попробуй-ка выговори четыре согласных подряд. В России, чтобы язык не сломать, его зовут Макарыч. Я познакомился с ним случайно, на железнодорожной платформе в пивном ларьке.

Мне это местечко успело полюбиться. Пивнушка стоит на крытой платформе между путями. Когда вы не спеша потягиваете драгоценную бутылочку пива в ожидании поезда, стоя напротив окна, взгляд ваш упирается в кассы с вечно толпящимся, томящимся в ожидании, закрученным в очереди, суетящимся народом, и от этого особенно приятно. Вы-то уже не торопитесь, в кармане у вас необходимый билет, в руках прохладная бутылка пива, и можно на миг расслабиться, ожидание не томит, во имя нескольких неторопливых глотков можно даже пропустить свою электричку: эка важность — через 10–15 минут будет следующая!

По левую руку — прибывают поезда на Москву и, глотнув нужную долю населения, исчезают где-то в районе локтя, по правую — следующие от Москвы выскальзывают железной лентой из-за плеча и также, постояв, и вобрав еще больше народу, уходят… Когда поезда прибывают одновременно, образуется железобетонный коридор, в котором, поблескивая окнами, движутся боковые стенки… Дальние составы, естественно, здесь не задерживаются одни в левый рукав всасываются, другие из правого выхлестывают… Север — Юг, Север — Юг… Юг — Север, Юг — Север… — выстукивают.

Здесь я его и встретил, повторяю, случайно. Это был невысокий сутулый человек с лицом обезьянки, которую всю жизнь протаскали в цирке. Но глаза у него были необыкновенно черные, грустно-глубокие, в них сразу будто проваливаешься и летишь, не достигая дна. Он пил пиво рядом со мной.

— Гай эс? — тихо спросил он.

Я чуть не ответил «yes» и задумался (единственный язык, который я хоть как-то знаю, кроме русского, — английский)

— …гидес гайэрэн? — спросил он, видно, что-то уловив в моих глазах

— Нет, — ответил я, — «че»…

Я знаю всего несколько десятков армянских слов, но это сказанное мной «че» будто перебросило какой-то мостик, шаткий, как веревочный мостик через пропасть Оказывается, с этим незнакомцем у нас что-то общее.

— Московский? — спросил он, кивая.

— Ага, — ответил я, не в силах отделаться от нахлынувшего ощущения какой-то маскарадности происходящего. Может быть, в этот момент я и вправду стал чем-то чуть больше походить на него.