– И ты настоящий, Кит, я таких еще в своей жизни не встречала. Хочешь, я тебя из армии ждать буду? Письма тебе писать. Хочешь? Я знаешь, какие сочинения пишу, у меня и по русскому, и по литературе одни пятерки.
– Глупенькая ты еще и маленькая. Тебе десятый класс надо заканчивать, в институт поступать. Столько всего еще впереди. Сама не знаешь. – Никита не выпускал Никину руку, теребил ее пальцы и все говорил, говорил: – Я тебе сам напишу. Ты же мне адрес дашь? А через два года обязательно встретимся. Там и посмотрим. Знаешь, ты мне всю душу разбередила. Только не стригись наголо больше. Ты на самом деле очень красивая, не уродуй себя. А то, что в семье неприятности, так это у кого их не бывает.
– А у тебя?
– Э-э, не сравнивай. Я без отца вырос; этого, знаешь, никому не пожелаешь. У меня все совсем другое. Не думай, что ты одна несчастная, а у других все замечательно. Это как посмотреть. Все от человека зависит. Взгляд на жизнь измени. И домашних перестань расстраивать. Сама ж говоришь, мать – достояние страны. Ну так страну пожалей!
Все три недели в Коктебеле Ника была счастлива. Нина с Тамарой ее не узнавали. Отрос ежик, Ника наконец сняла холщовые штаны, надела сарафан. К концу отдыха она превратилась в миловидную девушку. Правда, немного романтически задумчивую. Она все время думала о Никите, вспоминала их прогулки по ночному перрону, разговоры под южными звездами и ничего не находила прекраснее этого. Жизнь приобрела смысл.
В конце концов, Ника начала рваться домой: а вдруг он уже написал, вдруг ждет ее ответа. Хотя она понимала, что он тоже не добрался еще до дома, да и где гарантия, что он напишет вот так сразу. Образ Никиты потихоньку стирался из памяти, остались только лучшие черты, и то, что сначала смущало (например, достаточно сильный налет провинциальности), она из своей головы выбросила.
– Бабуль, я смотрю, ты уже тоже домой собралась. И как это ты всегда шерсть умеешь просчитать? Как довяжешь последний носок, значит, на поезд пора.
– Ника, я вяжу шарфы, ты же знаешь. Смотри, какое чудо сотворилось. Это для Елизаветы Карловны.
– Ты же ей уже вязала.
– Я теплый вязала! А этот – под вечернее платье. Ну что делать, если день рождения празднуют люди каждый год. Иди, посиди со мной. – Тамара отложила спицы и обняла за плечи подошедшую Нику.
– Твоей Елизавете Карловне скоро будет сто лет, какие еще вечерние платья? – Ника прижалась к бабушке.
Комментарии к книге «Культурный конфликт», Елена Николаевна Ронина
Всего 0 комментариев