Если, тогда это случайность.
Глава I (или краткая), в которой на сцене появляется товарищ генеральный директор, как раз в момент разлада с самим собой, чему имеется множество причин, поскольку он один из троих братьев-близнецов, каковой факт забавен лишь на первый взгляд, ведь число неминуемых рубашек, галстуков, панталон, перстней с печаткой, а также повествований уже предвещает сплошную печаль, разделить которую придется и ЧитателюМы не находим слов1[1]. Мы обратились в камень. Испуганно моргаем: неужели мы настолько во власти своих прихотей? Воздуха мало, но он есть. Живот вздрагивает от возбуждения, из-за этого кажется, что брюки нам велики. Вот мы уже потянулись к ремню (поясу). Приподняв полы пиджака, мы погружаем руки в карманы, шарим в них. Встаем на носки, затем опускаемся на пятки. Голова вздрагивает, копание в карманах приобретает разнообразный темп: темп покачивания, головы, сердца2. Мы что, теперь можем думать что угодно? Неужели мы настолько зависим от обстоятельств?
Мы бы с удовольствием двигались в избранном направлении и с удовольствием повернули бы назад. Мы разрываемся между отчаянием и надеждой. Может, нам спокойно и с ответственностью завопить? Но ведь мы — ярко выраженный представитель бухгалтерского мышления? Однако мы уже так долго смотрим на эти разноцветные телефоны и папки и фикус в дальнем углу, что это нас не успокаивает. Мы и не успокаиваемся.
Между тем мы выглядываем в окно, держа руки в карманах, покачиваясь; это нас «молодит». Мы моложавы. Теперь у нас появляются вокруг глаз морщинки уже не только когда мы смеемся. Во дворе видны наши сотрудники в несколько уменьшенном виде3. Они шевелятся; это хорошо.
Мы слишком о многом думаем. Скоро мы уже не будем знать, откуда ветер дует. Будем размышлять партикулярно. Утратим перспективы. Мы не предприятие, мы — живое существо, а предприятие таковым не является. Мы — жители Центральной Европы: с измотанной нервной системой и жесткой туалетной бумагой.
Комментарии к книге «Производственный роман», Петер Эстерхази
Всего 0 комментариев