«Банальная история»

Не дали. Ни денег, ни сопровождающего. Гроб цинковый грузили вчетвером, а отправили сопровождать одного курсанта, друга Сыроежкина. Сыроежкина отправили, а отряд остался: девятнадцать взвинченных, взъерошенных мальчиков…

— Это с виду они мужчины, — говорит Владислав Андреевич. — А так дети. Организм неокрепший, а души… Это мы пожили, а они только начинают, и посчитайте, потеря товарища… Ехали сюда — было двадцать, а вернутся — девятнадцать человек… Да и Сыроежкин был на удивление светлой личностью, общительный, как раз накануне пригласил всех дружков после Байкала заехать к нему в гости…

Я поднимаюсь, заглядываю в окошко, которое выходит на пристань. Видно и слышно все: как кричат пассажиры, тут же, прямо на деревянных досках, разложившие свои рюкзаки и чемоданы, как гудят суда и где-то на грузовой станции за высокой горой угля объявляют в мегафон…

Жизнь порта не прекращается и ночью, и все спешат, и никому нет дела ни до умершего Сыроежкина, ни до живущей здесь Ольги… Она смотрит в наши лица, слушает наши голоса. Она хочет понять, что же она такое вот сейчас, когда она рядом с нами. Кто она, когда она одна, она уже догадывается. А ей важно все понять, пока мы тут, рядом. Это просто необходимо для всей ее дальнейшей жизни… А в сущности, кто мы? Два заезжих чужих человека. Художник, беллетрист. Немолодые усталые люди. Вроде того Владислава Андреевича. Приехали, повыступали и убрались восвояси. Нам бы кто сказал о нас, как дальше жить… Мы прощаемся, наутро нам уезжать.

Байкал с утра чист, спокоен. Мы выносим чемоданы на берег и ждем катера до Листвянки, оттуда ходит автобус на Иркутск.

Какая-то женщина черпает воду ведром с пристани, опуская его на веревке. Выбегает из гостиницы дежурная к берегу и пьет, забирая воду ладошкой. Спускаемся попить и мы с Сергеем Сергеевичем. Мы бросаем на память монетки, чтобы сюда вернуться.

Монетки белым серебром падают на дно и все никак не могут упасть, глубина здесь обманчиво большая.