«Шестеро моих детей»

«Как такое могло случиться?» — сокрушалась моя жена. Случилось, причем бесповоротно. Впрочем, нет худа без добра. За последний месяц Фриц обзавелся в Интернете собственным сайтом, с помощью которого дает теперь консультации по житейским проблемам. Никаких теорий, честная и конкретная работа, — успокоилась моя жена. К тому же Фриц получает теперь денег втрое больше, чем университетский профессор, который специализируется на «лингвистическом повороте». Фриц проводит дни и ночи в своем чате, давая советы людям, утратившим смысл жизни. Мы его почти не видим, лишь пощелкивание компьютерной клавиатуры сигнализирует нам, что сын еще жив. По ночам он иногда вскрикивает, но мы надеемся привыкнуть и к этому.

Франц всегда казался нам типичным представителем богемы. Длинные волосы, тощая фигура, острый взгляд, неизменное черное пальто. Его музыкальное сочинение для трубы и двух фортепьяно было отмечено призом в Бари, а в Лейпциге состоялась премьера «Композиций I–XII», исполненных позднее и в Нюрнберге. Он сам стоял за дирижерским пультом. В «Композиции IX» по большому барабану скакала игрушечная заводная утка, из-за чего Франца упрекали в погоне за дешевыми эффектами, однако он не считал нужным отказываться от собственных творческих замыслов. Он жил искусством. По его словам, музыка является единственным искусством, способным сделать слышимым непостижимое. Каждая нота — дар тишины. Подобными сентенциями Франц повергал нас в изумление. Но полтора месяца назад случилось действительно непостижимое. За завтраком он заявил нам, что того, кто сочинит хотя бы одну музыкальную ноту, следует признать сумасшедшим. Пока моя жена давилась слезами, не в силах произнести ни слова, он вышел из гостиной, а потом продал свои инструменты, остриг длинные волосы, купил костюм от Армани и часы «ролекс». Франц устроился на частный телевизионный канал руководителем музыкальной редакции. Заведует «музыкальными консервами». Сейчас, когда я пишу эти строки, идет его программа «Голоса мира», где четырехлетний малыш с плюшевым мишкой поет на радость моей жене «Ave Maria».