«Натюрморт с яблоками»

У нее были большие карие глаза и изумительные нежные руки. Длинные тонкие пальцы складывались в кулачке, когда расположение духа ей изменяло, и тогда она походила на ребенка. Фотограф помнил эту женщину так ясно, словно час назад сидел с нею за чашкой чая в привокзальном кафе. Встреча их оказалась самой мимолетной, какую только можно представить на этом свете, но прошлая та история временами совершенно неожиданно являлась пред взором Дмитрия Ли-Марова и волновала вновь его сердце, как если бы невесть откуда взявшийся ветерок волновал бы поверхность глухого пруда. Он вспоминал ее, к примеру, лежа в своем бревенчатом доме в лесу или утром, глядя в окно на сугробы снега, или во дворике за каким-нибудь другим занятием. Его зрительная память могла восстановить все до мельчайших подробностей, например, во что она была одета, какие туфли были у нее на ногах в ту их первую встречу, когда она устанавливала треножник с фотоаппаратом в спортивном зале школы. Он помнил каждый прожитый день с нею, как начиналось утро и как заканчивался вечер. Теперь, по прошествии лет, он даже мог похвастать своей наблюдательностью. Способность запоминать унаследовал он-таки от нее, Эмилии. Она была по профессии фотохудожницей. И Дмитрий стал фотографом. С годами он сделался брюзгой, его уже мало, что удовлетворяло, а большую часть своих снимков он безжалостно уничтожил, резонно полагая, что двадцать лет постоянного занятия одним и тем же делом притупило донельзя способность восприятия окружающего и что схватить некую золотую птичку за хвост ему уже никогда не удастся.