Моцарт приехал в Ялту в конце марта. Весна в том году была ранняя и обещала быть холодной и затяжной. «Кого бы выбрать на роль Сальери?» – печально подумал он.
Женщина мыла пол в гостинице, где он остановился. Спускаясь по ступеням и глядя на ее широкие бедра, на желтую рубашку, которую она выпустила поверх юбки, Моцарт подумал, что нет, наверное, ничего плохого в том, что вода в ведре грязная. Вечером он зазвал женщину к себе в номер. Она много смеялась и все убеждала его, что то, что он принимал за жасмин, и есть жасмин – желтые цветочки на зеленой стеблистой траве, похожей на лук, скрипучий резиновый лук… Ему наскучило, он прервал свои развлечения, заплатил женщине вдвое больше, чем обещал, и остаток ночи предпочел провести один (вторая бутылка «Массандры» была опорожнена лишь на четверть). «Где же мой реквием? – вглядывался он в темный мерцающий кружок на дне стакана. – Завтра я найду своего Сальери и все будет кончено, а реквием… реквиема все нет». В винных парах, поднимающихся со дна, он словно увидел чье-то узкое волчье лицо, мутный с желто-голубой (не зеленой) поволокой взгляд, какой часто наблюдал у одного знакомого директора варьете, и словно услышал его жизнеутверждающее спичечное: «А я сделал сегодня то-то и то-то».
– То-то и то-то, – печально сказал он в стакан в попытке избавиться от наваждения, загнать его вновь в портвейн.
«Чем только и должно оно быть…»
Стакан задрожал, но не упал, не разбился.
– То-то и то-то, – повторил вслух, – а я – ничего. Кончилась пластинка, а я так и не снял иглу. Вот она, моя музыка, – щелчки, щелчки… пустота.
Комментарии к книге «Черная талантливая музыка для глухонемых», Андрей Станиславович Бычков
Всего 0 комментариев