«Дневник ее соглядатая»

– Куда? Это реанимация! Посторонним нельзя. – Молодой врач отсекает Аллу еще на подходе.

– Даже к умирающим? – Она делает особое ударение на последнем слове, будто упрекая врача.

Реаниматолог, веснушчатый и белобрысый, вспыхивает румянцем.

– Я ничего не могу поделать, – отбивается он и нервно шарит по странной выделки голубым брюкам на резинке в поисках несуществующего кармана с сигаретами.

«У них даже операционные костюмы – одноразовые», – мельком удивляется Алла, но продолжает сверлить ни в чем не повинного доктора жгучим осуждающим взглядом.

– Все вопросы к Алексан Николаичу, – увертывается тот, прикрываясь, как щитом, именем главврача. – Если он разрешит… Сам я не могу.

– Сколько она еще… протянет? – Алла быстро сглатывает, удивившись неожиданно выскочившему грубому слову, и опасливо косится на врача.

– Не знаю, – искренне вздыхает реаниматолог. – Операция прошла блестяще. Она почти очнулась, даже назвала свое имя. Но такой долгий наркоз… Не все могут вернуться. Отек мозга – довольно частое осложнение… Два-три дня максимум, – наконец выдавливает он.

– Я хочу ее видеть.

– Но вы даже не родня…

– Неправда, она меня удочерила, – убежденно возражает Алла и верит сама себе.

– Вон Алексан Николаич…

– Алексан Николаич… – Она поворачивается к стремительно вынырнувшему из-за угла, словно из другого измерения, главврачу с едва поспевающей за ним свитой. – Умоляю… – И делает шаг вперед, преграждая ему путь.

– Со слезами вообще велю не пускать в отделение, – отрезвляюще холодно обрывает ее старый хирург. – А где мама Стёпы… то есть я хотел сказать… Лина Ивановна?

– С сердечным приступом увезли. – Алла вдруг ловит себя на том, что, как ревнивая собственница, рада пусть даже в такой горький момент остаться единственным близким человеком для умирающей мачехи.

Александр Николаевич, словно уловив это, хмурится и отрывисто распоряжается:

– Наденьте халат и стойте здесь. Ее сейчас повезут на МРТ. Даю вам минуту, не больше, потом сразу поезжайте в больницу к Стёпиной маме. Ей вы сейчас нужнее. Поняли?

– Да.