«Огонь»

Телефон зазвонил в глухой полуночный час. Звонок пробился сквозь плотную немоту ночи и вдруг, нарушив устоявшуюся тишину, разом набрал тревожную силу. Ещё весь во власти сна, Нартахов, защищаясь и отгораживаясь от этого несущего тревогу звона, натянул на голову одеяло и отвернулся к стене.

«Вечно эти телефонистки что-нибудь да напутают. Разбудят, а потом только «ах, извините!», — успокаивая себя, подумал Нартахов.

Телефон не умолкал.

Уступая требовательному звонку, Нартахов отбросил одеяло, покряхтывая, поднялся, нашарил выключатель над головой и даже прижмурил глаза в ожидании яркого всплеска света, но лампочка не загорелась.

Телефон продолжал надрываться, затихая на короткие мгновения, словно лишь для того, чтобы перевести дух.

— Да что он, взбесился?! — голос жены был усталым и раздражённым.

— Ладно, ладно, — успокаивающе сказал Нартахов. Сон уже улетучился, и тревожное беспокойство всё больше и больше охватывало Нартахова, и он уже виноватил себя за то, что сразу не откликнулся на зов телефона. Он торопливо повозил ногами по холодному полу, отыскивая на привычном месте тапочки, но нашарил только один и, прихрамывая, поспешил в прихожую к телефону. И обдало внутренним холодком: да неужто с сестрой что случилось? Ведь сообщали же из Якутска, что младшая попала в больницу, добавив, что причина житейская, и пообещав подробности рассказать в письме. Нартахов тогда не особенно обеспокоился, удовлетворившись этим «подробности в письме», и лишь теперь запоздало подумал, что молодая и цветущая женщина по пустякам в больницу не угодит. А письма до сих пор так и не было. Видно, почта сюда, на северный прииск, далёкий не только от Якутска, но и от любых даже малых городов, добирается уж очень не спеша.

Нартахов отшвырнул мешающий тапочек, щёлкнул выключателем в прихожей — но свет опять не зажёгся — и, чуть было не столкнув телефон со столика, схватил трубку.

— Алло!

— Нартахов? — в трубке забился заполошный женский голос.

— Да-да! Я!

— Семён Максимович, это телефонистка. Сейчас…

В трубке вдруг стало тихо, исчезли даже шорохи и писки, будто кто-то одним разом выдул из телефона всякую жизнь…

— Алло, алло! — кричал Нартахов в мёртвую трубку, чувствуя, что кричит напрасно, но всё ещё на что-то надеясь.

«Да что же случилось? — потерянно думал Нартахов, прижимая трубку к уху. — Электричества нет, связь оборвана. Чёрт-те что! Ведь не война же…»