«Без музыки»

— …Простите, но такие события не происходят просто так. Стечение обстоятельств, мотивы, побудившие вас к правонарушению, — все это очень важно, но… — человек задумался.

— Нет, нет, нет!!!

— Да вы успокойтесь! Не угодно ли воды?

— Ложь, понимаете, это ложь! Я не совершал никаких правонарушений.

— Возможно, мы ни на чем не настаиваем. Вы смелый человек. И потом, у меня нет других доказательств, кроме вашего собственного публичного признания. — Человек посмотрел в окно. Сказывался плохой свет. Глаза давно уже болели. Человек объяснял это усталостью. Вот и сейчас он сидел, запрокинув голову, осторожно массируя веки. — Поверьте, этот разговор мне так же неприятен, как и вам. Я выполняю свой служебный долг. Хотим мы или не хотим, но нам придется произнести столь досадные слова: «Максим Семенович Углов совершил плагиат». Подобные действия советским законодательством классифицируются так… — Человек не договорил, открыл стол, вынул несколько книг, выбрал нужную ему. — Вот полюбопытствуйте, страница заложена.

— Да, да, я знаю, статья сто сорок первая.

Вот так всегда. Сначала ждешь писем, а их все нет и нет. Потом устаешь ждать, свыкаешься с их отсутствием. Вроде так и должно быть. Письма получают другие. Еще по инерции выговариваешь себе за суету — дескать, так даже лучше, спокойнее во сто крат, хлопот никаких, переживаний никаких. И ты живешь, уступая собственной рассудочности, живешь спокойно, как если бы ожидаемых писем не существовало вовсе: ты привык.

Впрочем, так ли уж важно, когда — днем раньше или днем позже — придет письмо, объявится потерявшийся, рухнет задуманное тобой дело? И все житейские неурядицы, будто спохватившись, начнут случаться одна за другой. Возможно, вас миновала сия чаша. Значит, вам повезло, вы удачливый.

Конверт лежит прямо перед ним. Обычный почтовый конверт. Адрес отпечатан на машинке. Максим осторожно трогает письмо линейкой. Конверт опрокидывается.

Ну что ж, все правильно. Берчугин никогда не писал длинных писем.