«Дела семейные»

— Васька, подожди меня!.. — кричал старший брат, припадая на белую, наколотую жесткой травиной ногу. Он сопел, потому что уже сильно простудился на июньском речном ветру, и дышал ртом, выпятив вперед маленькие потрескавшиеся губы.

Младший приостановился и подтянул съехавшие под круглый живот штаны.

— Бежи скорее, Валичек! — позвал он и помахал коричневой короткой рукой.

Младше он был всего на полчаса: братья были близнецами. Но сходство между ними почти не угадывалось. Валька, старший, был черненький, небольшой и смазливый. Загар только легонько тронул его узенькое, девочкино лицо, шеи почти не задел. А у младшего, когда он, добежав до реки, скинул рубашку, нельзя было бы найти на ворономтеле белого пятна. Волосы, просившие гребня и ножниц, желтели трепаной куделью.

— Васька, а нашу одёжу не унесут? — спросил старший близнец, неумело расстегивая вышитую крестиком сорочку.

— Не, — односложно, но убедительно отозвался младший. Но все-таки осторожно поднял одежду брата и переложил ее с чистого песка подальше под кустик, на еще более чистую траву.

Они родились в один час, обоим было по девять лет, но младший казался старше: он был выше, нескладнее и, сразу видно, сильнее. Когда пошли в воду, он взял брата за руку, но тот стал вырываться.

— Я не боюсь, — кривя губы, сказал он. — Чего ты из себя воображаешь? Младший мог бы сослаться на приказ тетки и матери, которые в один голос твердили: «Смотри, Васька, за Валечкой, на шаг от себя не пускай!» Но Васька смолчал, только крепче ухватил брата за руку.

— Хошь, я тебе попа поймаю? — спросил он ласково. Пяткой он стал щупать дно и вдруг присел, ушел в воду с ушами. А когда вынырнул, в ладони у него была зажата маленькая усатая рыбка. Васька сунул ее брату в горсточку. Тот засмеялся и попросил:

— Слови еще!

Васька опять присел и встал с рыбкой в руке. Потом вылез на берег, сломил прутик и нанизал улов. Отдал брату и опять принялся за дело.

— Их у дна видать!.. — сообщил он, отдуваясь и тряся мокрой ржаной головой. — Шевелят усищами! Я щекотки не боюсь, а то бы и не словить.

Тут он заметил, что брат, еще ни разу не окунувшийся, меленько трясется под ветром и слабая белая его кожа как бы стянулась и рябит.