…Возмущенный возглас сестры заставил обернуться и отца. Он положил карандаш на верстак. А я следил за ним, моргая глазами, и думал: «Сейчас схватит аршин!» Но отец сел на саке́[2] и оперся руками о колени.
— Ну, мокроносый, выкладывай! Где ты в эдакий сухой день столько грязи набрал? Ну?
Я боялся взглянуть ему в глаза и низко опустил голову.
— Ты что, язык проглотил?
Слова почему-то застревали у меня в горле, и опять почудилось, что рука отца протянулась за аршином, и я невольно припомнил смешок дяди Закира, его верхнюю губу, которая вздергивалась, когда он смеялся, и как-то странно сдваивалась.
— Дядя Закир игру затеял, через речку прыгать…
— Это там, где вода не замерзает?
— Да…
— И вы прыгали?
— Первым Нимджа́н прыгнул, а как он бултыхнулся, все испугались.
— А ты не испугался?
Где уж там, испугался, конечно. Да и валенок стало жалко. Вдруг прямо в воду угодишь!.. Да тут мальчики постарше, будто сговорились, подбивать начали:
«В таких валенках — и боишься?»
«Хи-и-и, были бы у меня новые валенки! — поддакнул им еще один и показал свои, латаные: — В таких старых разве прыгнешь?»
Не больно бы я их послушался, да озлился на слова дяди Закира.
«Чего ждать от таких растяп! — сказал он и, махнув рукой, собрался уходить. — Нет в нашем порядке ребят смелых!»
…Отец побарабанил пальцами по верстаку.
— И ты, стало быть, прыгнул и плюхнулся в воду?
Я промолчал. И что мальчишки попадали со смеху рассказывать не стал. Им, может, и смешно было, а я стоял по щиколотки в воде и чуть не плакал. Дядя Закир вытащил меня из речки и спрашивает:
«Кто тебе валенки свалял?»
«Дядя Гибаш…» — ответил я, еле сдерживая слезы.
Он как расхохочется, и мне показалось, что его губа на этот раз сложилась не в две, а в целых три складки.
«О-от дурачок! Да разве Гибашевы валенки промокнут? Да еще новенькие…»
А отец почему-то не на меня, а на сестру рассердился.
— Чего смотришь? — крикнул он на нее. — Раздевай!
V
Комментарии к книге «Родимый край - зеленая моя колыбель», Гумер Баширович Баширов
Всего 0 комментариев