«Спор в «Петушке»»

В дальнем углу нашего двора, где разрослись кусты жимолости, стоит беседка с деревянным петушком на острой покатой крыше; и все зовут эту беседку «Петушком».

В тот вечер, о котором пойдёт речь, погода была ветреная, накрапывал дождь.

Совершив привычный вечерний маршрут, я решил посидеть в «Петушке». Но не тут-то было.

Подойдя к беседке, я услышал громкий шёпот, голоса и даже — может, мне это показалось — чьё-то рыдание.

Голоса стали звучать громче, и я понял, что в «Петушке» идёт спор и что до единодушного разрешения этого спора ещё далеко.

Всем на всём свете известно, что в каждом доме есть окна, а у детей — мячи. Известно и другое: что мячи во время игры вдруг влетают в окно — бац! треск! звон! — и окно разбито.

Разбитое окно — скажем прямо — это никого не обрадует.

Если владелец квартиры, в которой разбито окно, ещё не забыл своего беспечного детства, когда он тоже играл в мяч, то он прежде всего позовёт стекольщика. Проходя по двору, он строго скажет вратарю дворовой команды:

— Что же ты, парень, пропустил мяч? Лови, если стоишь в воротах! И помни: чтобы это было последний раз.

Но бывает, что такое событие развивается трагически.

Владелец квартиры не зовёт стекольщика. Он зовёт свидетелей, чтобы они собственными глазами увидали зияющую дыру, через которую в квартиру врывается ветер и дождь.

А потом, дрожа от холода и взывая к справедливости, он будет браниться. И если ему в опустевшем и притихшем дворе попадётся под ноги мяч, он унесёт его как вещественное доказательство. И тогда мяч больше никогда не увидит солнца.

Именно на этот раз и был такой тяжёлый случай. И именно о нём шёл тайный и страстный спор в «Петушке».

— Теперь не жить! — шептал кто-то. — Теперь он съест!

— Съест не съест — это не шутка!

Ребятам грозила беда.

Беседка гудела, как пчелиный улей.

— Всех не съест. Дознается, кто стукнул! Непременно дознается…

— Погоди, Колька! Погоди, чего-нибудь придумаем!..

Колька! Это мой сосед.

Мать Николая, узнав о случившемся, его не накажет. И не будет кричать на весь двор, что она не переживёт такого хулиганства. Нет, она не будет кричать. Она огорчится и, глядя с укором на своего белобрысого сына, наверно, скажет: