«Спор в «Петушке»»

Галина Владимировна Карпенко Спор в «Петушке»

В дальнем углу нашего двора, где разрослись кусты жимолости, стоит беседка с деревянным петушком на острой покатой крыше; и все зовут эту беседку «Петушком».

В тот вечер, о котором пойдёт речь, погода была ветреная, накрапывал дождь.

Совершив привычный вечерний маршрут, я решил посидеть в «Петушке». Но не тут-то было.

Подойдя к беседке, я услышал громкий шёпот, голоса и даже — может, мне это показалось — чьё-то рыдание.

Голоса стали звучать громче, и я понял, что в «Петушке» идёт спор и что до единодушного разрешения этого спора ещё далеко.

* * *

Всем на всём свете известно, что в каждом доме есть окна, а у детей — мячи. Известно и другое: что мячи во время игры вдруг влетают в окно — бац! треск! звон! — и окно разбито.

Разбитое окно — скажем прямо — это никого не обрадует.

Если владелец квартиры, в которой разбито окно, ещё не забыл своего беспечного детства, когда он тоже играл в мяч, то он прежде всего позовёт стекольщика. Проходя по двору, он строго скажет вратарю дворовой команды:

— Что же ты, парень, пропустил мяч? Лови, если стоишь в воротах! И помни: чтобы это было последний раз.

Но бывает, что такое событие развивается трагически.

Владелец квартиры не зовёт стекольщика. Он зовёт свидетелей, чтобы они собственными глазами увидали зияющую дыру, через которую в квартиру врывается ветер и дождь.

А потом, дрожа от холода и взывая к справедливости, он будет браниться. И если ему в опустевшем и притихшем дворе попадётся под ноги мяч, он унесёт его как вещественное доказательство. И тогда мяч больше никогда не увидит солнца.

Именно на этот раз и был такой тяжёлый случай. И именно о нём шёл тайный и страстный спор в «Петушке».

— Теперь не жить! — шептал кто-то. — Теперь он съест!

— Съест не съест — это не шутка!

Ребятам грозила беда.

Беседка гудела, как пчелиный улей.

— Всех не съест. Дознается, кто стукнул! Непременно дознается…

— Погоди, Колька! Погоди, чего-нибудь придумаем!..

Колька! Это мой сосед.

Мать Николая, узнав о случившемся, его не накажет. И не будет кричать на весь двор, что она не переживёт такого хулиганства. Нет, она не будет кричать. Она огорчится и, глядя с укором на своего белобрысого сына, наверно, скажет:

«Коля! Я заплачу за окно. Но на этом дело не кончится. Меня начнут вызывать: в ЖЭК, в школу…»

Не подумайте, что Николай — гроза нашего двора. Нет. Он даже не был вратарём, это я твёрдо знаю. Он только мечтал о такой ответственной и прекрасной роли.

Не раз я видел его одного на утоптанном футбольном поле, где он, стоя в воротах, ловил воображаемый мяч и, прижимая его к животу, торжествующе улыбался.

Нет, Колька не был вратарём. Он, наверное, играл край. И всё, что произошло, было для него горькой неожиданностью.

Спор в «Петушке» продолжался.

— Нечего было в команду лезть! — вдруг произнёс чей-то голос. — Без тебя бы сыграли!

Колька не отвечал и не оправдывался.

А голос продолжал жестоко:

— Лезешь всегда: примите, примите!

И тут другой голос, который обещал что-то придумать, заступился за Кольку:

— Он не лез! Мы сами его кликнули.

— Пусть Витька скажет, что он разбил, — предложил кто-то.

Опять шёпотом:

— Почему Витька?

— У него отец служит в милиции.

Возникшее предложение стали обсуждать.

Витька не соглашался:

— Мало ли кто где работает. Ты на своего отца надейся, а на моего валить нечего!

И вдруг великодушно:

— Я скажу! Возьму и скажу. Подумаешь!

На этот раз я не ошибся: это был голос Кати Чижиковой.

— Я скажу, что нечаянно разбила. Вот и всё, — подтвердила Чижикова.

В беседке замолкли.

— Он на нас ничего не напишет. А напишет — ему самому влетит! — продолжала Катя. — Увидите, ещё как влетит!

Её не перебивали. Кто-то даже хихикнул. Очевидно, радуясь тому, как всё ловко может обернуться.

Негодуя, я уже хотел себя обнаружить. Но мне помешал Колька.

— Не надо, не надо! — повторял он. — Чего придумывать, когда я разбил.

И снова загудел «Петушок». Но голос Кольки звучал непреклонно:

— Сам разбил, сам и скажу.

Из «Петушка» высыпала вся ватага.

Колька шёл впереди. В руках он держал мяч.

Я видел, как он, сопровождаемый советчиками, вошёл в подъезд. Один. Поднялся по лестнице на третий этаж и, приподнявшись на цыпочки, нажал кнопку звонка квартиры, в которой было разбито окно.