«Странная девочка»

Арсений Снегов Странная девочка Глава 1

Мишка Фрид никогда не уставал повторять: «Живи сам и давай жить другим – вот такое мое, типа, кредо!» Или еще: «Не создавай себе лишних проблем: это с радостью сделают для тебя окружающие!»

Из приведенных афоризмов ясно, что Мишка – человек легкий. Он любит в жизни три вещи: хорошую музыку, светлое пиво и чтобы его не трогали.

А не любит он тоже три вещи: напрягаться из-за ерунды, разборки футбольных фанатов и когда у него допытываются, зачем он носит в правом ухе, как дурачок, серьгу в виде серебряного рыболовного крючка.

– Видишь, какое дело, Дэн, – объяснял он своему однокласснику Денису Парфенову, – фанаты разных клубов друг друга не любят, норовят обидеть при случае. А того не понимают, что они – почти что братья. И должны при встрече с рыданиями обниматься, а не пятаки друг дружке чистить. Но, с другой стороны, – подумав, продолжил он мысль, – если все уроды мира однажды сольются в экстазе и объединятся, тогда миру этому вообще кирдык настанет!

А на расспросы по поводу серьги Мишка отвечал чаще всего истинную правду:

– А это такой как бы тест! Если с кем знакомлюсь, сразу видно – нормальный это человек или так – «долбаш»! Если спрашивающий действительно полный «долбаш», он еще обычно пытается выяснить, в чем этот тест, собственно, заключается. И слышит четкий ответ: «А нормальные таких вот вопросов идиотских не задают!»

Правда, пару раз Мишка в результате такой беседы получал по рылу: один раз от тех же футбольных фанатов, а другой – от бритоголовых. После чего приравнял в своей личной классификации скинхедов к фанатам.

Родители считали Мишку разгильдяем. Учителя говорили, что он очень способный, но ленивый.

– Ты, Фрид, если захотел бы, вообще бы учился на одни пятерки! – повторяла время от времени завуч Калерия Викторовна, преподаватель математики.

А Мишка на это гудел басом:

– Да ладно, Калерия Викторовна, не напрягайтесь… Вам-то зачем это нужно, чтобы я отличником был?

– Это нужно тебе, Миша! Понимаешь? Тебе! – возмущенно отвечала Калерия, всплескивая для убедительности руками.

Глядя искоса и с некоторым отвращением на ее наманикюренные пальцы, Фрид бубнил:

– Да ладно вам, что вы, право… Взрослый человек вроде бы…

И, задохнувшись от возмущения, Калерия Викторовна отставала, заметив только вполголоса:

– Ну-ну, Фрид, посмотрим, что ты на экзаменах запоешь…

Но говорила это она лишь для очистки своей педагогической совести. Она-то как никто знала, что Мишка, если прижмет, может за ночь выучить целиком весь учебник за одиннадцатый класс. Ну, если очень сильно прижмет, разумеется…

Но такие беседы происходили нечасто. С учителями Мишка поддерживал в основном нормальные отношения. А с учителем русского и литературы Егором Андреевичем Мишка даже дружил. Ну насколько вообще ученик может дружить с преподом…

Молодой учитель Егор Андреевич работал в школе недавно, всего два с небольшим года. Еще в детстве после полиомиелита он стал инвалидом. Ходить ему было тяжело, и Егор Андреевич никогда не расставался с палочкой. Но хромота нисколько не помешала молодому учителю за короткое время завоевать сердца почти всех учеников – так здорово и интересно проводил он свои уроки.

Под его влиянием Мишка и сам начал писать небольшие забавные рассказы в духе Хармса. А когда в школе по инициативе того же Егора Андреевича начала выходить газета под названием «Большая перемена», Мишка вошел в ее редакционную коллегию.

История, о которой пойдет здесь речь, началась в марте. Мишка ехал домой в прекрасном настроении: во-первых, в городе весна в этом году выдалась необыкновенно теплая и солнечная. Во-вторых, он только что выпил на остановке бутылочку пива. А в-третьих, в его сумке лежала новая, только что купленная «мышь» для компьютера, деньги на которую наконец-то выделил Мишкин отец. В голову лезли самые благодушные мысли. «Ну вот, еще пара месяцев – и со школой можно будет попрощаться! – думал он. – И вот она – свободная взрослая жизнь! Ни уроков тебе, ни запретов! Делай, что хочешь!..»

Конечно, в глубине души Мишка понимал, что эта самая взрослая жизнь не такая уж и свободная. Надо поступать в институт, а если не получится, придется идти работать или даже отправляться служить в армию. Но сейчас все это казалось одиннадцатикласснику пустяком. По сравнению с главным: нудной школьной жизни скоро конец!

Автобус притормозил около остановки «Стадион». Через окно Фрид заметил толпу юных болельщиков: они явно собирались брать автобус штурмом. «Этого еще не хватало!» – подумал Мишка с неудовольствием. Он стоял в центре заполненного пассажирами салона, держась за поручень. Впереди, ближе к водительской кабине, было немного свободней. Фрид переместился туда.

Фанаты завалились в салон с шумом и гиканьем, распространяя вокруг запах спиртного и распугивая бабушек-пенсионерок. В автобусе сразу же стало тесно. Мишка стоял, изображая на лице равнодушие. Фанаты раздражали его своей наглой бесцеремонностью и крикливой самоуверенностью и очень напоминали ему сбившихся в стаю агрессивных и одновременно трусливых шакалов. Но конфликтовать с кем бы то ни было в такой прекрасный, солнечный день Мишка совершенно не хотел.

– О-па, перцы, гляньте-ка! – раздался вдруг возглас. – Какая овца прикольная!

Мишка оглянулся. Юные любители футбола столпились в центре салона. Они явно кого-то разглядывали. Слышались реплики:

– Ну ни фига! Глянь, Касимыч!

– Елы-палы! Это ж Барби, в натуре!

– Девушка, а как вас зовут?

– Ты что, не видишь? Она ж глухонемая!

– Сам ты глухонемой! Просто она стесняется!..

Мишка, охваченный невольным любопытством, заглянул с высоты своего немалого роста через головы фанатов.

На сиденье у окна он увидел девушку лет шестнадцати с книгой в руках. Мишка отметил про себя, что до появления в автобусе болельщиков он стоял совсем близко от нее, но, занятый своими мыслями, даже не обратил на нее внимания. Лицо девушки было поразительным… Казалось, что половину его занимают глаза – серые, очень большие и чистые и какие-то… безмятежные, что ли. Такие глаза бывают только у совсем маленьких детей, растущих в счастливых семьях, окруженных родительской любовью и теплом. Светлые, почти белые волосы были пострижены совсем коротко, как у мальчишки. Изящной формы голова, нежная шея… Мишка почувствовал легкое головокружение.

«Черт, прямо инопланетянка какая-то!» – мелькнула у него мысль.

Девушка подняла голову и обвела спокойным взглядом разгоряченных фанатов. Пацаны отчего-то примолкли. Потом один из них, тот, кого называли Касимычем, произнес, упрямо тряхнув головой:

– Перцы, забьемся, я ее сейчас уговорю со мной пойти?

Ответом ему было молчание. «Перцы», поеживаясь, отворачивались.

Касимыча такая реакция друзей нисколько не обескуражила. Со словами: «Девушка, давайте знакомиться!» – он схватил незнакомку за руку.

Мишка понял, что если он не вмешается немедленно, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Но слова: «Отстань от нее, ты, урод!» – уже готовые было сорваться с его губ, замерли у Мишки в горле. Он увидел вдруг, как огромные глаза девочки стали словно распухать от слез. Она, ни слова не говоря, не пытаясь отнять руку, просто смотрела своими неправдоподобно большими глазищами сквозь эту влажную пелену на своего обидчика. И молчала.

Касимыч сказал вдруг растерянно:

– Перцы! Чего она так смотрит? А?

Потом он опустил руку девушки, произнеся:

– Блин! Да она – это… больная какая-то! На всю голову!

Больше всего Мишку поразило, что за все время этого небольшого инцидента незнакомка так и не произнесла ни одного слова…

Глава 2

Мишка проиграл своему другу Денису Парфенову пари. Дело было так. Перед уроком физики все ребята из Мишкиного класса зубрили учебники и конспекты: на уроке предстоял большой опрос. И только Мишка ходил с непринужденным видом по коридору иронично поглядывая в сторону зубрил-одноклассников.

– Михон, а ты чего физику не учишь? – поинтересовался, оторвавшись от учебника, Денис. – Ты что, все знаешь?

– А на фиг мне она сдалась, физика эта? – легкомысленно ответил Фрид. – И потом, меня Терминатор не спросит сегодня.

– А ты откуда знаешь? – изумился Денис.

– Да знаю! – загадочно произнес Фрид. – Я систему просек.

– Какую еще систему? – заинтересовался Денис.

– Понимаешь, – Фрид снисходительно улыбнулся, – Пал Саныч наш – фанат порядка. Он обожает, когда все вокруг по полочкам разложено. Согласен?

– Пожалуй… – не стал спорить Парфенов. – Ну и что из этого следует?

– А то, – Мишка поднял вверх указательный палец, – что я провел небольшое исследование и понял, по какой системе он на физике к доске вызывает. И, главное, он эту систему не нарушает никогда!

– Ну-ну, продолжай! – Парфенов выглядел чрезвычайно заинтересованным.

– Вот смотри! – Мишка достал из кармана и развернул перед Денисом листок. – Это список нашего класса. Сперва Терминатор начинает спрашивать с самого начала алфавита, но не подряд, а через двоих на третьего.

– Как это? – не понял Дэн.

– Гляди! – Мишка ткнул в листок пальцем. – Первый в списке – Артемьев. Так? Вот он и вызывает Артемьева, а следом за ним – Бродского. А Астафьеву и Боровика пропускает.

– Ну? – судя по взгляду, Денис все еще не понимал. – А почему он их пропускает?

– Система такая, понял, дурик? – Мишка начинал терять терпение. – Потом идут Сашка Вовк и Милка Дергачева, он снова их не трогает. А вызывает как раз Сему Жигуна! Так он и идет по списку, пока до конца не дойдет!

– А потом? – спросил Парфенов, взгляд которого стал уже более осмысленным. – Ну, когда список кончится?

– Тогда Терминатор возвращается к началу, но не к Артемьеву, которого уже спрашивал, а к Астафьевой, которую сперва пропустил! А потом снова идет вниз по той же схеме! Усек?

– А ты это проверял? – поинтересовался Дэн.

– В течение двух недель! – гордо ответил Фрид. – И еще ни одного сбоя не было!

– Та-ак… – протянул Денис. – Интересно… И кого же, по-твоему, сегодня на физике спросят?

– Пожалуйста! – Мишка стал водить по списку пальцем. – На прошлом уроке Терминатор кого вызывал? Помнишь?

– Нет… – растерянно ответил Парфенов. – Мне как-то в голову не приходило это запоминать.

– А мне вот приходило! – Фрид отыскал в списке фамилии, помеченные крестиками. – Он спрашивал Коляду, Мыскина и Овчаренко. А сегодня, значит, у доски будут мучиться, – Фрид снова глянул в листок, – Степанова Дашка, Умнов и Володька Щагин. И, если времени хватит, Стас Якименко. Понял?

– Да-а… – уважительно протянул Денис. – Классно!

Но потом, поразмыслив немного, он произнес:

– Михон, знаешь, а все-таки как-то сомнительно все это! А вдруг ты неправильно систему эту вычислил? Больно уж она сложная какая-то!

– Да ни фига она не сложная! – категорически ответил Мишка. – Вот увидишь, все будет, как я сказал!

Денис неопределенно пожал плечами. Этот жест окончательно раззадорил Фрида. Он предложил:

– А хочешь, замажем?

– На что замажем? – поинтересовался Мишкин приятель.

– А на десять фофанов!

– Ну хорошо! – согласился после короткого колебания Парфенов.

– Эй, Стас, разбей! – Это Фрид обратился к стоявшему неподалеку с раскрытой тетрадью по физике Якименко. – А ты, Парфеныч, лоб готовь! Ты знаешь, я фофаны бью безжалостно!..

Скоро прозвенел звонок. Только старшеклассники успели торопливо рассесться за парты, как в кабинете появился директор школы, он же преподаватель физики, Павел Александрович Дитятин по прозвищу Терминатор.

Тут необходимо сделать небольшое отступление.

Пятидесятилетнего директора Терминатором прозвали не зря. При росте за метр девяносто он обладал невероятной физической силой, носил на голове короткий седоватый «ежик», отличался нечеловеческой выдержкой и страстью к порядку во всем. Его как огня боялись почти все школьники, и даже кое-кто из педагогов. По школе ходили жуткие слухи про прошлое Павла Александровича. Говорили, что в молодости он работал в каких-то засекреченных спецвойсках, и его профессией была организация специальных акций, а проще говоря, убийств на территориях разных стран.

Правда, наиболее здравомыслящие из учеников считали эти слухи полной чушью. Тем не менее правды о прошлом директора не знал никто: Терминатор ни с кем в школе не откровенничал на эту тему.

…Когда он вошел в класс, ученики дружно встали. Терминатор молча кивнул: садитесь! И прошел к учительскому столу. В классе воцарилась тишина. Директор вытащил очки и, надев их, открыл журнал. Найдя нужную страницу, Терминатор произнес:

– Как обычно, начнем с опроса! К доске пойдет… – Он пробежал по странице глазами. – Дарья Степанова!

По классу пронесся еле слышный вздох облегчения. Фрид толкнул локтем Парфенова, с которым сидел за одной партой.

– Ну что, видишь? А я что говорил? – прошептал Мишка в самое ухо Дэна.

– Круто! – тихо ответил тот.

Терминатор бросил на Фрида и Парфенова строгий взгляд, и ребята притихли.

Хорошистка Степанова «отстрелялась» довольно быстро. Получив свою заслуженную четверку, она с облегчением вернулась на место.

– Так… – сказал Терминатор. – А сейчас мы послушаем Кирилла Умнова!

Худенький Кирилл, вопреки своей фамилии, особым умом на уроках не блистал. Четверка для него была редким праздником. Теперь он вышел к доске с видом безнадежной покорности судьбе.

– Слушаю тебя, Кирилл! – Терминатор уставился на Умнова сквозь стекла очков в темной оправе. – Расскажи нам для начала об истории открытия элементарных частиц.

Но Кирилл молчал. Очевидно, под строгим взглядом директора он впал в некое подобие ступора.

– Так… – произнес Терминатор. – Умнов, у тебя есть десять секунд, чтобы начать говорить.

В ответ на эти слова Кирилл только вздохнул, уставясь в пол перед собой. Десять секунд истекли.

– Ну что ж… – резюмировал Терминатор. – Садись, Умнов. Два.

Ни слова не говоря, Кирилл поплелся на место.

– А теперь к доске пойдет… – Терминатор снова уткнулся в журнал. – Пойдет… Фрид Михаил!

– Что?.. – Мишка поднялся с места. Лицо его выражало полную растерянность. – Но, Павел Александрович!..

– Слушаю! – отозвался директор. – Что ты хочешь мне сказать? Что не готов к уроку?

– Вы же не должны были меня сегодня вызывать! – невольно вырвалось у Мишки.

– Почему это? – поднял брови Терминатор.

Вместо ответа Мишка лишь махнул рукой и пошел к доске. Ему оставалось надеяться только на чудо.

И чудо произошло. Видимо, кое-что все-таки осело в Мишкиной голове на предыдущих уроках. Начав от безысходности фантазировать, Мишка вывалил на директора гору наукообразного бреда. Но в этой горе оказались какие-то крупицы истины. Когда Мишкина фантазия окончательно иссякла и он замолчал, Терминатор кротко поинтересовался:

– Это все?

– Ага! – кивнул Мишка.

– Два с двумя плюсами! – оценил ответ директор. – Или, иначе говоря, три с двумя минусами!

Фрид удовлетворенно улыбнулся. Большего в этой ситуации он не мог и пожелать.

… А на следующей перемене ребята и девчонки из одиннадцатого «А» столпились в коридоре. В центре толпы стояли Мишка и Денис. Фрид убрал со лба волосы, закрыл глаза и покорно замер. И Парфенов под одобрительные выкрики одноклассников отвесил приятелю десять полноценных, смачных фофанов.

Глава 3

– Парфен, я фигею! Ну что за непруха такая?

Фрид и Парфенов вышли на школьный двор.

Уроки уже закончились. Мишка шел чуть впереди и говорил, оживленно жестикулируя:

– Я же две недели систему эту проверял, аж целых две! И все работало! Прикинь? – Остановившись, Мишка обернулся к Денису, ища сочувствия.

– Да ладно тебе напрягаться! – попытался тот успокоить приятеля. – Радуйся, что легко отделался! Ты ж такое у доски плел! Я думал, Терминатор тебя после первых же слов отправит на место и «пару» вкатает. Ты бы видел, как он на тебя смотрел, когда ты пел там про кванты и возбужденные электроны! Словно старый морж на эскимоса! А когда ты начал про какую-то там «лептонную теорию поля» нести, у него аж очки задымились!

– Да я радуюсь! – сказал Мишка. – Только вот лоб болит. Силен ты фофаны бить, гад!

На эти слова Парфенов лишь самодовольно усмехнулся. После недолгой паузы он спросил:

– У тебя какие планы на сегодня?

– Да никаких! – Мишка глянул на приятеля с подозрением: – А почему ты спрашиваешь? Сразу говорю: денег у меня нет!

– Да при чем тут… – Денис махнул рукой. – Тут вот какая тема… Сегодня репетиция у меня. А Валька Свирин, басист наш, такую кинул подляну! Из группы ушел, прикинь?

– Ну да? – равнодушно удивился Фрид. – Ну и чего? Нового найдете!

– Да в том-то и дело, что не найдем! – воскликнул Денис. – Времени-то до отборочного конкурса – с гулькин нос! Дядька говорит, жюри запись наша понравилась. А если вживую отработаем нормально – хороший шанс победить! И тогда нам продюсер клип снимет и двинет нас на «тиви», прикинь? И в такой момент этот баран свинчивает! Учиться, видишь ли, музыка ему мешает! Ну не урод ли?

– М-да… – протянул Фрид сочувственно.

Он знал, что Дэн всерьез увлекается музыкой.

Его родной дядя владел небольшой студией звукозаписи и разрешал племяннику проводить там по вечерам репетиции. Группа Парфенова называлась «Левый айсберг» и играла в стиле припанкованного хип-хопа.

– Так я чего говорю! – продолжать гнуть свое Парфенов. – Ты же, Миха, на басу рубишь прилично! Попробовал бы сыграть с нами, а?

– Парфен, ты же знаешь, меня стиль ваш ломает конкретно! – напомнил Фрид. – Если б регги или блюз, на крайняк… А то – хип-хоп! Не мое это!

– Да какая, блин, разница! – начал горячиться Дэн. – Музыка – она и есть музыка! Это деление на стили – для лохов!

Видя, что приятель колеблется, Дэн привел последний неотразимый аргумент:

– Слушай, ну выручи, а? Мы ж друзья, типа! Надо будет – и я тебя выручу, ты же знаешь!

– Да знаю я… – махнул рукой Фрид. Он понял, что отвертеться от репетиции ему никак не удастся. – Короче, во сколько встречаемся?

– Ну, мужик! – обрадовался Дэн. – Давай я в шесть сам за тобой зарулю!

– Ладно… – согласился Фрид и двинул домой.

Когда Мишка подошел к перекрестку, пешеходам загорелся «красный». Фрид остановился. Мимо проехал семьдесят девятый автобус, почти пустой. И тут Мишка вспомнил недавнее происшествие, когда поддатые фанаты цеплялись в автобусе к той странной незнакомке. Мишка понял вдруг, что очень хочет снова увидеть удивительную девчонку с огромными серыми глазищами. «Да где ж ее искать теперь? – подумал он. – Город-то огромный. И народу в нем – немерено…» Сделав над собой усилие, он постарался выбросить из головы мысли о незнакомке.

…Репетиция группы «Левый айсберг» началась с того, что Денис объявил:

– Так, парни! Вот это – Мишка! Он будет играть пока вместо Свирина на басу.

– Здорово! – протянул Мишке руку коренастый, узкоглазый Хасан Мирзоев. – Я – Хасан, барабанщик!

– Снегирь! – представился второй участник группы, клавишник Федор Снегирев, белобрысый, худенький и вертлявый паренек.

– Да вы чего, парни? – изумился Фрид. – Я ж у вас на репетициях был раза четыре – ну осенью еще! Забыли, что ли? Меня Дэн знакомил уже с вами!

– Ну-ка, ну-ка… – задумался Снегирь, заморгав светлыми ресницами. – А, у тебя еще патлы были, как у хиппана! – вспомнил он.

– Ну да! – подтвердил Мишка. – Я просто волосы теперь в «хвост» собираю. – Он повернулся к ребятам вполоборота, демонстрируя этот самый «хвост».

– Ну короче! – строго произнес Дэн. – Ми-хон, хватит трепаться, бери гитару! Давайте, парни, работать!

– А пивка для настроения? – поинтересовался Снегирь. – По чуть-чуть?

– Снегыч, мы ж договорились! – возмутился Парфенов. – Никакого пива на репетициях! Мы работать собрались или чего?

– Ладно, ладно, не кипятись… – пошел на попятную Снегирев. – Я ж просто так спросил.

Через несколько минут репетиция началась. Песня, с которой ребята начали, называлась: «Я – урод». Дэн показал Мишке его партию:

– Ну, смотри, Михон! Тут идет такой риф: бэм – бэбэм – бэмэм, восемь раз по четыре такта. Потом – модуляция. Ну чего, въехал?

Мишка кивнул:

– Начали, разберемся в процессе!

Денис с гитарой в руках подошел к микрофону Хасан сел за ударную установку, а Снегирь занял место за клавишами синтезатора «Ямаха».

– Раз, два, три, четыре! – Хасан, ударяя палочками друг о друга, задал ритм.

Мишка заиграл свою партию, сперва коряво, то и дело не попадая в ноты. Но потом все уверенней и уверенней. Снегирь накладывал на ритмический рисунок атональные рваные аккорды. Вступила ритм-гитара Парфенова – своими отрывистыми всхлипами она вклинивалась между аккордами синтезатора.

Дэн, дождавшись нужного момента, запел, вернее – принялся энергично декламировать в микрофон:

На улице с утра паршивая погода;

Я слышал, твой отец назвал меня уродом.

Твою мать моя рожа ужасно раздражает;

Твои предки на тебя постоянно наезжают:

«Ну почему ты связалась вот с этим уродом?

Ну почему ты связалась вот с этим уродом?

С твоим-то лицом, при твоей-то фигуре

Могла бы и получше найти, в натуре!»

– …Стоп! – скомандовал Парфенов. – Хас!

– Ну? – отозвался Хасан, продолжая по инерции выстукивать ритм, хотя остальные инструменты уже смолкли.

– Гну, блин! – рассердился Дэн. – Да перестань ты долбить! Сколько раз тебе повторять? Акцентируй слабую долю!

– А я чего делаю, по-твоему?! – Хасан вытаращил, насколько это возможно, свои узкие глазки. – Я и акцентирую!

– Да ни фига ты не акцентируешь! Вот смотри! – Дэн стал согнутым пальцем постукивать по микрофону: – Надо делать так: тын, тын, пыть, тын, тын, пыть! А ты делаешь – ум-ца-ца, ум-ца-ца!

Они заспорили. Мишка, откровенно скучая, присел на краешек стула, зевнул. «Только время тут зря теряю!» – мелькнула у него мысль.

Потом репетиция продолжилась. В конце концов, после десятка прогонов, ребята решили передохнуть.

– Пацаны, приколитесь! – вдруг сказал Дэн. – Я тут тему новую нащупал. Ну, для новой песни.

– Давай показывай! – оживился Снегирь.

Денис отложил гитару, достал из сумки помятую тетрадь.

– Называется «Странная девчонка»! – сказал он.

– Как?! – изумленно переспросил Фрид.

– «Странная девчонка»! – повторил Парфенов. – А в чем дело? Тебя название не устраивает?

– Да нет, нормальное название, – пожал плечами Мишка. – Это так, личное… Я тебе потом расскажу.

Денис бросил на Мишку короткий удивленный взгляд, со вздохом открыл тетрадку и начал читать. С первых же слов Фрид застыл как завороженный.

Я видел тебя один только раз

На левой тусовке у левых друзей,

Но мне не забыть сияния глаз

И гладкой, как бархат, кожи твоей.

Я думал, любовь – это просто прикол,

Что никакой любви не бывает.

Твердят пацаны: «Что ты в ней нашел?»

А я говорю: «Я и сам не знаю…»

Когда Парфенов закончил читать, ребята некоторое время молчали. Потом Снегирь безапелляционно произнес:

– Сопли сплошные! С чего это тебя растащило так?

– Не, правда, Дэн, ты не обижайся, но… – Это к обсуждению присоединился Хасан. – Стишки, они, конечно, хорошие. Но мы-то как раз плохие! У нас имидж такой! А стишки эти уж больно они попсовые! Любовь там, морковь…

– А ты, Мишка, что скажешь? – обратился Парфенов к Фриду.

– А я-то что? – тот криво улыбнулся. – Я тут вообще человек новый. Так что сами решайте!

– Ладно, парни! – помолчав, произнес Парфенов. – Нет так нет! Забыли! Давайте тогда «Урода» прогоним еще разок!

Он смял листок и хотел бросить его на пол. Мишка сказал:

– Дэн, погоди! Можно, я этот листок себе возьму? Ну, типа, на память?

– Да без проблем! – Парфенов пожал плечами. – Возьми, жалко, что ли…

Глава 4

Поздно вечером Фриду позвонила Илона.

– Фгид, ты живой вообще? – по обыкновению, мягко картавя, спросила она. – Почему ты мне не звонишь? Я ужасно пегеживаю!

– Да дела всякие, прости, Илонка! – ответил Мишка.

Илона ему нравилась. Не настолько, правда, чтобы из-за нее забыть все на свете. Но она была милой и прикольной. С ней было хорошо дружить.

– А я думала – ты меня газлюбил и бгосил! – Мишка и Илона играли иногда в такую игру, будто они безумно друг друга любят.

Видя, как они идут в обнимку, болтая о всяких пустяках, никому и в голову бы не пришло, что они даже ни разу не целовались по-настоящему.

– Не, я люблю тебя по-прежнему! – заверил Фрид. – Ты ж мне как сестра!

– Ладно, бгатик! – засмеялась Илона в трубке. – Я тебя пгощаю, так и быть! Ты со мной в «Би-Би-Кинга» пойдешь завтга? Там, между пгочим, сам Афиногенов будет!

– Завтра?

Мишка задумался. Он уже не раз ходил с Илоной в это уютное кафе, где музыканты вживую играли блюз на маленькой сцене.

– Я бы пошел, пожалуй! – произнес наконец Фрид. – Только я не знаю, как у предков с денежкой. Если они в кризисе, могут и не дать!

– Да ладно, я угощаю! – успокоила его подружка. – Ты же знаешь – я девушка богатенькая!

Фрид неопределенно хмыкнул. Ему всегда было немного стыдно ходить в развлекательные заведения за счет девчонок. Но что делать, если родители не какие-нибудь там бизнесмены, а простые кандидаты наук! На науке нынче не больно-то разбогатеешь…

– Да не менжуйся ты! – сказала Илона, поняв причину Мишкиных колебаний. – Будь выше сословных пьедгассудков!

– Ладно, постараюсь! – пообещал Фрид. – Встретимся где обычно?..

Когда Мишка закончил разговор с Илоной, его отец, Борис Самойлович, уже собирался идти спать.

– Батя! – обратился к нему Мишка. – Скажи, ты отец мне или кто?

– А что, есть сомнения? – поинтересовался Борис Самойлович.

Он стоял в коридоре в смешной пижаме в цветочек и иронично посматривал на сына сквозь стекла очков в стальной оправе.

– Есть! – признался Мишка. – Ты когда сына башлял в последний раз? Уж забыл небось?

– Вон оно как… – неопределенно высказался Фрид-старший, почесывая лысину. – Ты, значит, родительскую любовь деньгами меряешь?

– А чем же еще мне ее мерить? – искренне удивился Мишка. – По мне, кто деньги дает – тот и папа!

– Вон оно как! – повторил Борис Самойлович. – И чего я тебя маленького в детский дом не сдал? Ты не знаешь?

– Пожалел, наверное! – предположил Мишка. – Или мать не позволила!

– Ладно, ближе к делу! – сказал Борис Самойлович, рот которого уже растягивала зевота. – Цифру назови, пожалуйста!

– Пятьсот! – не моргнув глазом, заявил Мишка.

Брови отца поползли вверх. Он заметил:

– За такие деньги я неделю должен пахать!

Мишка пожал плечами. Фрид-старший сказал:

– Подожди! – и ушел в комнату.

Вернувшись, он сунул Мишке две сотенные купюры.

– Маловато будет! – заметил Мишка.

– Грабитель! – сказал отец.

Он снова ушел в комнату и вынес сыну еще полтинник.

– Ну все, больше не могу. Веришь?

– Верю! – ответил Мишка. – Спасибо, папа. – Он похлопал отца по плечу. – Ты у меня молодец.

– Ну, я могу уже идти спать? – ворчливо поинтересовался Борис Самойлович.

– Конечно! – Мишка спрятал деньги в карман. – Спокойной ночи!

– Матери не говори! – попросил отец. – А то ругаться станет, что я тебя балую, двоечника.

– Не скажу! – пообещал Мишка. – Спасибо, папа! – повторил он.

– Очень надеюсь, что ты не сдашь меня впоследствии в дом престарелых… – заметил как бы про себя Борис Самойлович.

И ушел спать. Мишка улыбнулся и последовал его примеру. Он подумал, что ему в общем-то повезло с родителями. «Бывает гораздо хуже!» – заключил он.

Клуб «Би-Би-Кинг» был довольно престижным заведением. По вечерам там собирались любители джаза, ритм-энд-блюза и тому подобной элитарной музыки. Уютный зал вмещал не так много народу, поэтому приходить стоило пораньше.

В дверях Мишку и его спутницу приветствовал Джошуа – симпатичный молодой негр, одетый словно модель из журнала.

– Привет! – сверкнул он снежно-белыми зубами. – Рад вас видеть в нашем заведении!

– Пгивет, Джошуа! – ответила Илона. – Афиногенов уже здесь?

– Он будет попозже! – сообщил Джошуа. По-русски он говорил с приятным мягким акцентом. – Да вы проходите!

Раздевшись, ребята прошли в зал. Любимый столик Илоны неподалеку от сцены был свободен. Мишка сразу же заказал пива, а его спутница легкий коктейль.

Мишка потягивал янтарный напиток, искоса поглядывая на подружку. Илоне было уже почти девятнадцать. Она училась на первом курсе литературного института и писала неплохие стихи. Невысокая, темноволосая, очень стройная, она пользовалась успехом у ребят. Мишка подозревал, что он, несмотря на молодость, нравится Илоне. Но ему было лень затевать серьезный роман с девушкой. Ни к чему не обязывающие дружеские отношения устраивали Фрида гораздо больше.

Клуб постепенно заполнялся народом.

– Фгид, хочешь мои новые стихи послушать? – спросила Илона.

– Не-а… – искренне ответил Мишка. – Что-то неохота…

– Гад какой! – сказала Илона, ударив Фрида ладошкой по руке. – Что, тгудно девушке пгиятное сделать? – Она демонстративно отвернулась. И тут же закричала, взмахнув кому-то рукой: – Феликс!

К столику подошел симпатичный худощавый мужик, на вид лет около сорока, немного лысоватый. Это был саксофонист Афиногенов, старый приятель отца Илоны.

– Здорово, поросль! – с улыбкой приветствовал он Илону и Мишку. – Решили нашу стариковскую музыку послушать?

– Здравствуйте, Феликс Леонидович! – вежливо поздоровался Мишка. Он уже был знаком с этим музыкантом, которого в джазовых кругах считали чуть ли не лучшим саксофонистом страны. – А музыка ваша – она ведь вечная!

– Приятно, что не вся молодежь у нас на попсе помешалась! – улыбнувшись, произнес музыкант. – Ладно, пойду инструмент распаковывать!

Он ушел, сказав Илоне: «Отцупривет!» – и чмокнув девушку в щечку. А Мишка, заказав еще пива, стал ждать, когда же начнется музыка.

И музыка скоро началась. Публика, увидев, что на сцене появляются первые исполнители, зааплодировала. Мишка закурил. Слушая блюзовые импровизации, он, как обычно, забыл обо всем на свете. Время словно бы остановилось для него. Музыка обволакивала мозг, сводила с ума. В ней хотелось раствориться – совсем, без остатка. «Та, та, та, та-ра…» – почти бессознательно подпевал Фрид, пристукивая в такт ладонью по дубовой столешнице. На его губах играла улыбка блаженства. Когда Мишка оглядывал публику, взгляд его натыкался на такие же отрешенные, счастливые лица. Но вдруг…

«Черт, не может быть!» – подумал Мишка. За столиком неподалеку он увидел девушку с коротко стриженными светлыми волосами. Девушка посмотрела на Фрида, и Мишка узнал эти глаза. Это была та самая незнакомка из автобуса.

Мишка замер, уставясь на девушку. А та словно бы и не торопилась отвести взгляд! Мало того, заметив пристальное внимание к себе, она Мишке кокетливо улыбнулась!

В этот момент симпатичный блондинистый юноша лет восемнадцати, сидевший напротив незнакомки, наклонился к ней и что-то сказал. Та сделала недовольную гримаску. Они о чем-то заспорили. В конце концов парочка поднялась и направилась к выходу. Уже у дверей девушка обернулась, посмотрела на Фрида и призывно ему улыбнулась. По крайней мере, именно так показалось Мишке.

Глава 5

С этого вечера мысли о незнакомке буквально преследовали Фрида. Он понял, что почти влюблен в эту странную девушку. Но, будучи реалистом, Мишка понимал и другое: найти человека в огромном городе, не зная о нем буквально ничего, практически невозможно. Оставалось надеяться только на случай. Все-таки уже два раза именно случай сводил Мишку с этой удивительной красавицей! Так почему бы судьбе не смилостивиться хотя бы еще раз?..

А в школе близился конец четверти. На перемене к Мишке подошла восьмиклассница Саня Авилкина – невысокая, с копной черных вьющихся волос, очень энергичная девочка. Саня возглавляла редколлегию школьной газеты «Большая перемена».

– Вот ты где! – воскликнула Авилкина, словно бы Мишка от нее прятался. – Ну чего? Принес?

– Что принес? – не понял Мишка.

Он как раз собирался пойти с Парфеновым в школьный буфет. Денис, остановившись неподалеку, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Как чего? – возмутилась Авилкина. – Фрид, у тебя что, память всю отшибло? Ты обещал рассказ написать в наш первоапрельский номер! Забыл, что ли?

– Черт! – сказал Фрид. – Вилка, представляешь? Забыл! Ты извини, а?

– На фиг мне твои извинения! – нахмурилась Санька, буравя Фрида маленькими черными глазками. – Мне рассказ нужен! Я всегда знала, что ты, Миша, безответственный, но должны же быть, не знаю… пределы какие-то!

– Вилка, да не парься ты так! – безмятежно произнес Фрид. – Напишу я тебе рассказ! Сегодня же и напишу!

– Михон, ну ты чего? – встрял в разговор Парфенов. – Хавать-то пойдешь? Или тебя не ждать?

– Сейчас! – сказал Фрид. – Подожди секунду! Ну все, короче? – обратился он к Авилкиной. – Решили вопрос?

– Ладно! – махнула рукой Авилкина. – Но чтобы завтра точно!

– Заметано! – ответил Мишка. – Парфен, двинули!

И приятели отправились в столовую.

– …Михон, тут такая маза! – сказал Денис, когда они с Мишкой уже заканчивали обедать. – Надо нам в концерте одном поучаствовать, типа, благотворительном. Это для раскрутки нужно. Там пресса будет, прикинь?

– Что за концерт-то? – поинтересовался Фрид, пальцами пытаясь извлечь из стакана оставшуюся на дне сушеную грушу – та все время выскальзывала. – Вот черт! – выругался он, поднял стакан и, запрокинув голову, отправил вареный сухофрукт в рот.

– Ну, это концерт такой… – начал отчего-то мямлить Дэн. – Ну, типа, спонсорский. Благотворительный, то есть.

– Про благотворительный ты уже говорил! – напомнил Фрид. – Давай короче, а то урок скоро!

– Ну, если короче, есть один такой интернат… – начал Дэн. – Такой… не совсем обычный…

– Для придурков, что ли? – поинтересовался Мишка.

– Во-во, типа того! – кивнул Парфенов. – Только не для придурков, а для детей с психологическими проблемами.

– Ну, ясно, – заявил Фрид. – Это которые под себя ходят.

– Никто там под себя не ходит! – разозлился Дэн. – Нормальные там ребята! Понимаешь, у них есть спонсоры, фирма одна богатая. И их директор, ну этих спонсоров, обратился к моему дядьке, чтобы организовать детям концерт. И уже журналистов пригласили, с канала «Культура». Они про этот интернат будут снимать сюжет. Ну и про концерт заодно. Там всего-то нам надо отыграть минут двадцать. Мы же не одни там будем! Понимаешь?

– Понимаю! – сказал Мишка. – Надо так надо. Какие вопросы?

– Ну и решили! – обрадовался Парфенов.

– А остальные-то знают уже? – поинтересовался Мишка. – Ну, Снегирь, Хас?

– Я им сегодня скажу, на репетиции! – пообещал Парфенов. – Надеюсь, они поймут, что это для дела нужно.

– Да поймут они, куда денутся! – заверил Мишка. – Ты не волнуйся, Парфен. Если чего, я тебя поддержу. Ну, навешаю им про «пиар», рекламу и все такое.

И ребята двинули на урок.

Очередная репетиция была в тот же день. Хасан ничего не имел против того, чтобы сыграть в интернате. Он сказал только:

– Ну чего же, святое дело! Им же скучно там, в интернате этом. Да и вообще…

– Да и вообще, благое дело у Аллаха зачтется! – высказался Снегирь.

Хасан покосился на Снегирева с подозрением: не издевается ли тот? И сказал на всякий случай, нахмурившись:

– Аллах тут при чем, а? Ты Аллаха не трогай!

– Да не трогаю я никого! – сказал Снегирь. – Просто я думаю: а вдруг псих какой на сцену бутылку бросит? Ну, мало ли чего им в голову взбредет, этим… психологическим!

– Да не бросит, не переживай! – заверил Парфенов. – Там же за ними следить будут надзиратели! В смысле воспитатели!

– А вдруг не уследят? – засомневался Снегирь.

– Ну, короче так, парни! – решил вмешаться в беседу Фрид. – Кончайте этот базар гнилой. Парфен же сказал – это для дела надо. Хасан не возражает. Я тоже. А у тебя, Снегирь, что, особое мнение?

– С чего ты решил? – Снегирев невинно уставился на Мишку. – Я как пацаны!

– Ну и заметано! – с облегчением произнес Парфенов. – Давайте тогда репетировать!

…Апоздно вечером, играя в «Контр-Страйк», Мишка вспомнил про обещание, которое дал Авилкиной. Фрид с сожалением вышел из игры и создал новый документ. Он еще понятия не имел, про что будет новый рассказ. Он стал думать про школу, учителей. Мишке казалось, что сюжет рассказа должен быть как-то связан со школьной тематикой. Он вспомнил вдруг про злосчастный урок физики: как ловко тогда Терминатор его подловил! Мишка понял, о чем будет его рассказ.

Он написал про киллера по прозвищу Терминатор. Этот наемный убийца в душе был добрым человеком. Просто жизнь повернулась так, что ему пришлось заняться таким грязным ремеслом. А на самом деле Терминатор мечтал всю жизнь делать что-нибудь полезное – лечить людей, например, или писать сказки для маленьких. Или даже работать директором школы. И вот киллер к середине жизни скопил много-много денег. Он порвал со своим бандитским прошлым, чтобы исполнить свою мечту работать с детьми. Он покупает диплом и приходит в обычную школу, где из него получается очень неплохой директор. Одно только удивляет учителей. Когда кто-нибудь из педагогов просит директора «разобраться» с особо непослушным школьником, директор машинально уточняет: «Разобраться – это, в смысле, убрать?» Но потом хлопает себя ладонью по лбу и говорит: «Ну да, конечно! Я вызову в школу его родителей!»

Закончив рассказ, Мишка перечитал его. Вроде получилось неплохо. Не гениально, конечно, но довольно забавно. И Мишка, довольный собой, скинул рассказ на дискету, а дискету бросил в школьную сумку и отправился спать.

Авилкиной Мишкин рассказ понравился. Они сидели в крошечной лаборантской, переделанной под редакцию. Саня только что с помощью старенького принтера распечатала принесенный Мишкой текст.

– Прикольно! – заявила она, прочитав рассказ. – Опять же на небольшой скандальчик тянет! Дураку ясно, кого ты имеешь в виду под киллером, который стал директором школы!

Авилкина обожала скандалы. Она придерживалась той теории, что хорошая газета – это скандальная газета. По этому поводу у Сани почти ежемесячно были конфликты с преподавателями. В газете «Большая перемена» появлялись время от времени острые разоблачительные материалы, которые далеко не всегда основывались на реальных фактах. Но Авилкиной было все нипочем. Если выяснялось, что ее очередное разоблачение – полная туфта, Саня без всяких проблем приносила через газету извинения. А в следующем номере снова печатала очередную разоблачительную статью.

– Мы работаем для читателя! – объясняла она своим помощникам, членам редакционной коллегии. – А читатели любят разоблачения! Значит, мы будем эти разоблачения им давать! А если ошибемся вдруг – так можно и извиниться!

Таким образом, за четыре месяца существования газеты изумленные читатели узнали, в частности, что:

– учитель физкультуры Антон Михайлович постоянно держит в своей тренерской комнатке бутылочку с коньяком, к которой частенько прикладывается на переменках, тщательно заперев перед этим дверь;

– завуч Калерия Викторовна, являясь родной тетей отличника из десятого «А» Степана Антонюка, постоянно завышает ему оценки по математике;

– в школьной столовой недокладывают мясо в котлеты;

– деньги, собираемые с учеников начальных классов на новые учебники, исчезают неизвестно куда.

Ну и так далее. Информацию Авилкина получала от многочисленных осведомителей, которые имелись у нее чуть ли не в каждом классе и даже, как говорили, среди школьной администрации. Малыши работали на Саньку за шоколадные батончики, ребята постарше – просто «из любви к искусству». Видимо, все они воображали себя жутко замаскированными тайными агентами. Конечно, многие учителя спали и видели, что газету, наконец, закроет школьное начальство, а наглая Авилкина будет поставлена на место. Но директор Павел Александрович не спешил почему-то признавать эксперимент с газетой неудачным. Мишке даже казалось, что все эти скандальные статьи Терминатора просто забавляют. Правда, по каждой такой публикации директор неизменно проводил собственное расследование и тут же принимал меры, если какие-то факты подтверждались.

Конечно, в «Большой перемене» были не только разоблачения. Публиковались там и стихи восьмиклассника Петра Беспалова, и любовные рассказы Леночки Стасовой из девятого «А», и поучительные сказки юной писательницы Кати Трофимчук, и юмористические опусы Мишки Фрида. Газета была популярной среди школьников и родителей. Возможно, что это и была одна из причин, почему директор не спешил издание прикрывать…

Глава 6

В субботу группа «Левый айсберг» выступала в интернате для детей с психологическими проблемами. Мишка, Дэн, Хасан и Снегирев приехали на место за два часа до начала концерта на микроавтобусе, выделенном для этой цели дядей Дениса. Они привезли кое-какую аппаратуру, музыкальные инструменты.

Интернат с виду почти ничем не отличался от обычной школы. Разве что прилегающая территория была побольше и у ворот дежурил охранник с собакой. Ребят встретил низкорослый пузатый дядька с лысиной в полголовы.

– Вы с телевидения? – спросил дядька, уважительно поглядывая на аппаратуру, которую Хасан начал выгружать прямо во дворе.

– Мы «Левый айсберг»! – гордо заявил Парфенов. – Культовая группа, лидеры в стиле хип-хоп!

Фрид, услышав эти слова, поморщился, но ничего не сказал.

– Ага, ага! – радостно закивал полулысый дядька. – Я Роман Геннадиевич, директор интерната!

– Очень приятно! – сказал Дэн. – А я Денис Парфенов, руководитель коллектива!

Директор и Денис обменялись рукопожатиями.

– Куда аппаратуру-то переть? – обратился к директору Хасан.

– Да-да-да! – сказал Роман Геннадиевич. – Пойдемте, я покажу!

В коридорах интерната было пусто. Актовый зал помещался на третьем этаже, и ребята взмокли, пока несли аппаратуру по лестнице.

– Ой, может, ребят вам позвать на помощь? – спохватился вдруг Роман Геннадиевич.

– Спасибо, не надо! – ответили в один голос Снегирев и Фрид, ответили так поспешно, что возникла даже какая-то неловкость.

– Мы уже почти все перетащили! – нашелся Дэн. – Да и вообще, чего людей зря напрягать?

– Да-да, конечно! – согласился директор.

В этот момент в зал вбежал запыхавшийся мальчик лет десяти.

– Роман Геннадиевич! – закричал он. – Роман Геннадиевич! Идите скорее! Там телевизионщики приехали, а вас нет! А Клавдия Даниловна сказала…

– Да-да, иду! – воскликнул директор.

Он, неуклюже махнув ребятам рукой, что следовало понимать, очевидно, «продолжайте, продолжайте!» – убежал.

Скоро появились телевизионщики, и не только: стали подъезжать и остальные участники благотворительного концерта. Сцена, кулисы и небольшая гримуборная постепенно заполнились народом. Началась обычная предконцертная суета.

Мишка, устроившись на стуле за кулисами, достал из сумки заранее припрятанную баночку пива. Потягивая пиво, он наблюдал за тем, что происходит вокруг.

А вокруг происходил сущий бедлам. Неподалеку разминались девочки в балетных пачках. Длинноволосый парень в растянутом свитере пытался подключить к усилителю магнитофон для прокручивания фонограмм. Какой-то мужик в народном костюме настраивал огромную, как контрабас, балалайку. Парень, немного похожий на Сюткина, подключив микрофон, бубнил в него: «Ты далеко от меня, за пеленой былого дня…» Сильный женский голос выводил где-то неподалеку припев романса: «И эти песни звонкие свели меня с ума!»

«Действительно, с ума можно сойти!» – подумал Мишка.

Длинноволосый парень, проверив магнитофон, громко объявил:

– Так, все лишние со сцены! Через десять минут начинаем!

К парню подлетел Дэн:

– Слушай, ты, что ли, тут главный?

– Ну, считай, я! – усмехнулся парень и тут же заорал: – Ну, куда ж вы рояль прете? Он там будет мешать балетному номеру!

Кивнув Дэну – «сейчас!» – он побежал к краю сцены.

– Левее, левее давайте! – послышался его голос. – Да куда ж вы, черти, прете?.. На меня, на меня двигайте!

Наведя порядок, парень вернулся к Дэну:

– Ну чего?

– Я хотел узнать, после кого нам выступать? – спросил Денис.

– А вы кто? – осведомился парень.

– Мы – «Левый айсберг»!

– Так… Сейчас… – Парень извлек откуда-то мятый листок. – Вы выступаете предпоследними. Сразу после «Рябинушки». – И он показал на дядьку с огромной балалайкой.

– Ясно! – сказал Дэн и махнул Фриду: – Михон, пойдем! Потусуемся пока на лесенке!

Концерт оказался довольно длинным. К тому времени, когда пришла очередь выступать «Левому айсбергу», Мишка весь измаялся. И ни с того ни с сего он начал вдруг ужасно волноваться.

– Парфен, мне кажется, слажаю я! – заявил он вдруг приятелю. – Я же на публике не выступал ни разу!

– Блин, нашел время психовать! – зашипел в ответ Дэн. – Сейчас вот «Рябинушки» про «Паранюшку, Параню» допоют – и нас объявят!

– У меня из башки все партии вылетели! – пожаловался Фрид.

– Может, тебе по репе дать? – сочувственно поинтересовался Снегирев. – Ну, чтобы там все на место встало?

– Кому тут по репе дать? – Это к ребятам подошел Хасан.

– Да вот, Михон прикалывается! – объяснил Снегирь. – Все партии, говорит, вылетели из головы.

– Это мы счас вправим! – Хасан стал закатывать рукава.

Мишке стало смешно, и его волнение улетучилось куда-то.

– Ладно, парни, все путем! – сказал он. – Я все вспомнил.

– Ну, то-то же! – буркнул Хасан.

И скоро ребят действительно позвали на сцену.

Выступление прошло на удивление гладко. У Дэна был такой кураж, что он от души оттягивался с микрофоном в руках: прыгал по сцене, словно взбесившийся кенгуру, падал на пол, снова вскакивал, пританцовывал, крутился на одной ноге… И при этом ни разу не забыл текст. Публика ревела, свистела и хлопала. Кстати, и публика-то, к удивлению Мишки, оказалась вполне нормальной: ребята и девчонки в зале были совершенно обычными. И реагировали на музыку абсолютно правильно. А на последней песне, очень заводной, под названием «Обезьянья любовь», кое-кто из публики начал даже пританцовывать в проходах, словно на настоящем концерте.

К этому времени Мишка осмелел настолько, что, позволив пальцам играть «на автомате», стал разглядывать зрителей, сидящих в зале. Сначала первый ряд, потом второй, третий… К счастью, когда Мишка дошел до четвертого ряда, песня почти закончилась. К счастью – потому, что в четвертом ряду сидела она. Девушка Мишкиной мечты. Увидев вдруг ее глаза, которые ни с чьими больше нельзя было спутать, Фрид моментально забыл, как играть. Но этого никто не заметил: песня подошла к концу, и зрители проводили группу «Левый айсберг» аплодисментами, восторженным свистом, а также криками «круто!» и «йо!».

– Это успех, парни! Это первый шаг к всенародной славе! – сообщил товарищам Дэн.

– Ага! – подхватил Снегирь. – Здорово отработали! Хотя я там слажал малость, от волнения.

– Да ладно, не переживай! – успокоил его Хасан. – Не ты один! Да ладно, все равно никто ничего не заметил!

Ребята уже загрузились в микроавтобус. Настроение у всех было радостно-возбужденным. У всех, кроме Мишки: сразу после окончания концерта он бросился в зал, чтобы найти девочку из четвертого ряда. Но та словно испарилась.

– А ты чего молчишь, Михон? – обратился к нему Парфенов. – Тебе что, не понравилось, как мы отыграли?

Фрид, выйдя из задумчивости, сказал:

– Да нет, неплохо выступили. Только вот ошибались много. Здесь это сошло. А на конкурсе уже не сойдет.

– Так две недели еще до конкурса! Две! – Для наглядности Дэн выставил перед Мишкой два пальца. – Еще успеем все подчистить!

– Ну чего, парни? Пивка возьмем, отметим успех? – предложил неугомонный Снегирев. – У меня двадцатка есть!

Дэн пустил по кругу шапку. Когда каждый из ребят бросил в нее сколько мог, набралась неплохая сумма.

– Игорь, ты не мог бы у магазина притормозить? – обратился Дэн к водителю и подмигнул друзьям: – Щас все устроим!

Глава 7

Мишка размышлял. История с незнакомкой никак не выходила у него из головы. Он решил во что бы то ни стало разыскать таинственную девушку. «У меня теперь появилась зацепка, – думал Фрид, – этот самый интернат. Наверняка, раз она попала как-то на концерт, значит, в интернате учится кто-то из ее родных – брат, там, или сестра. А если так, «инопланетянка» обязательно снова туда придет. Знать бы только когда!»

В понедельник Мишка решился. После уроков он, закинув домой сумку и наскоро перекусив, отправился в интернат.

У ворот в будке дежурил охранник. Подойдя поближе, Фрид вежливо произнес в окошечко:

– Здрасьте!

Охранник не ответил на приветствие. Недружелюбно покосившись на Мишку, он произнес:

– Ну чего надо?

– Я брата навестить хочу! – заявил Мишка. – Он в этом интернате учится. – И тут же подумал: «Зачем я это сказал? Вот спросит сейчас, как брата зовут да в каком он классе!»

Но охранник ничего спрашивать не стал, заметил только:

– Даже и не думай! Тут мужик до меня работал, пустил вот так посетителя в неположенное время. Теперь вот не работает! Уволили его!

– Хорошо, я приду в положенное! – пообещал Фрид. – Вы только скажите, когда можно подойти?

– Интересное дело! – нахмурился охранник. – У тебя брат здесь, а ты даже не знаешь времени посещений! Может, ты жулик?

– Да никакой я не жулик! – как можно убедительней произнес Фрид. – Просто я в другом городе учусь. Вот, приехал ненадолго.

– Посещения в среду с восемнадцати! – смилостивился охранник. – По предъявлении документов, удостоверяющих родственную связь!

А на выходные мы ребят домой отпускаем, к родственникам. Ну, у кого на это разрешение директора есть.

– Ясно! – сказал Фрид. – До свидания!

– Пока! – хмуро ответил охранник.

…А в среду начались каникулы. Волноваться Мишка начал уже с утра. Ему почему-то казалось, что сегодня он обязательно познакомится с сероглазой девочкой. К интернату он приехал в начале шестого. Заняв удобную позицию за автобусной остановкой, Мишка стал ждать. Сначала он пытался придумать первую фразу, чтобы с нее начать разговор с «инопланетянкой». Перебрав десятка два вариантов, один глупее другого, Фрид плюнул на это дело. «Ладно, придумаю что-нибудь! В первый раз, что ли!» – решил он.

Действительно, перед девчонками Мишка обычно не робел. Обладая яркой внешностью, высоким ростом и неплохим интеллектом, несколько ироничного склада, Фрид как-то сразу понимал, какую линию поведения надо выбрать, чтобы не быть с ходу отвергнутым. Короче, Мишка умел понравиться, особенно поначалу. Но почему-то после нескольких недель, реже месяцев общения, отношения с девочками у него портились. Происходило это вроде бы по разным причинам. Одной не понравился, например, Мишкин разгильдяйский подход к жизни. Другую не устраивало то, что Фрид старается быть слишком независимым. Третья вообще полюбила вдруг другого. Мишка думал даже иногда, что у него есть какой-нибудь скрытый дефект, не позволяющий ему поддерживать длительные отношения с девчонками. Правда, дружба с Илоной продолжалась у Мишки уже месяца четыре. Но, возможно, так было именно потому, что Фрид не предпринимал никаких шагов к дальнейшему сближению с этой девушкой. Возможно, он просто боялся, что эта дружба может перерасти в другое, более сильное чувство? Ведь тогда, по сложившейся дурацкой, непонятной традиции Мишке скоро пришлось бы с Илоной расстаться!

…Пока Фрид размышлял на все эти темы, прошло полчаса. Мишка заметил, что несколько человек, выйдя из остановившегося автобуса, направились к воротам интерната. Кроме того, туда же свернул какой-то автомобиль. «Черт! А если она приедет на машине?» – подумал вдруг Мишка. Решив сменить позицию, он подошел поближе к воротам. Теперь он видел всех посетителей – и тех, кто шел от остановки, и тех, кто выходил из паркующихся около ворот автомобилей.

Прошло еще полчаса. Жиденький поток родственников у ворот интерната почти иссяк. Но сероглазая девочка так и не появилась.

Надо было идти домой. Но что-то Мишку не пускало. Он решил, что подождет у ворот еще минут пять – в конце концов, все равно вечер уже потерян! Но вот пять минут прошли, и Фрид решительно направился к автобусной остановке.

И там он увидел ее – сероглазую девушку с очень коротко стриженными светлыми волосами. Несмотря на довольно прохладную погоду, она была без шапки, в легкой курточке. В руке девушка держала пластиковый пакет.

«Не может быть! – мелькнула у Фрида мысль. – Как же я ее пропустил?» Тут подошел автобус, и незнакомка направилась к открывшимся дверям. Фрид машинально пошел следом, забрался в салон. Девушка нашла свободное место, села, достала из пакета книгу и открыла ее. «Андерсен. Сказки» – прочитал Фрид на обложке.

Мишка не сомневался, что, если он подойдет к незнакомке, та его обязательно вспомнит. Не зря же она так приветливо и призывно улыбалась ему тогда в клубе! Место рядом с девушкой было свободно. И Мишка, поколебавшись, присел на него. Незнакомка на Фрида даже не взглянула, она продолжала читать. Мишка скосил на нее глаза. Ему показалось, что ее необыкновенно красивые, почти детские губы чуть шевелятся – будто она только недавно научилась читать и теперь старательно проговаривает про себя каждое прочитанное слово.

Фрид понял, что пора действовать. Надо было немедленно заговорить с незнакомкой. Но Мишка отчего-то никак не мог решиться.

– Девушка, извините! – сказал он хрипло. – Вы не подскажете, который час?

Конечно, более глупую фразу трудно было придумать. Но Фриду, несмотря на всю его обычную самоуверенность, ничего лучше сейчас в голову не пришло.

Незнакомка взглянула наконец на Мишку. В ее взгляде явственно прочиталась тревога. Ни слова не ответив, она снова уткнулась в книгу. Мишку девушка явно не узнала.

– Вы меня извините за назойливость, – продолжил Мишка по инерции, понимая уже, что что-то здесь не так, – но я вас видел недавно в «Би-Би-Кинге». Вы там с парнем были, светленьким таким. А я от вас через столик сидел!

Незнакомка снова бросила на Мишку быстрый взгляд и снова ничего не ответила.

– Следующая остановка – завод «Электроагрегат»! – объявил в этот момент водитель.

Мишкина соседка тут же поднялась с места. Мишке тоже пришлось встать, чтобы пропустить ее. Девушка подошла к дверям – она явно собиралась выходить на следующей остановке. Фрид решил внезапно выйти вместе с ней. Он понятия не имел, что будет делать после этого. Но просто так взять да и поехать домой он тоже не мог.

Выйдя из автобуса, незнакомка не оглядываясь перешла через дорогу и свернула налево, в переулок. Мишка шел следом. Он не сомневался, что девушка направляется домой. «По крайней мере, узнаю, где она живет!» – подумал Фрид.

Тем временем девушка Мишкиной мечты свернула в какой-то двор. Фрид прибавил шагу, стараясь не упустить ее из виду.

Его поразило запустение, царящее кругом. Асфальт во дворе был усыпан осколками стекла, битым кирпичом, еще каким-то мусором… Между тем незнакомка уверенно вошла в подъезд дома, который был явно нежилым: его окна, выходящие во двор, зияли, словно серые неопрятные прорехи; в них не осталось ни одного целого стекла.

«Ничего не понимаю! – мелькнуло в голове у Фрида. – Какого рожна ее сюда понесло?!» Он осторожно вошел в тот же подъезд и остановился в недоумении. Наверх прохода не было: первый лестничный марш обвалился, и на его месте торчали куски ржавой металлической арматуры. Мишка осмотрелся. Внизу, в полумраке, он заметил приоткрытую дверь. «Вход в подвал!» – понял Фрид. Он спустился по выщербленным ступеням. Теперь дверь, ведущая в подвал, была прямо перед ним. Поколебавшись, Мишка толкнул ее ногой, и та без скрипа распахнулась.

Из подвальной темноты неприятно пахнуло холодом и сыростью. Фрид не сразу решился войти внутрь: ему на мгновение даже стало отчего-то жутко. Но, переборов себя, он сделал наконец первый шаг.

В подвале, вопреки Мишкиным ожиданиям, вовсе не царила полная тьма. Слабый свет с улицы, проникая сквозь маленькие окошки, падал на шершавые стены, на неровный пол, усеянный обломками битого кирпича. Спотыкаясь о них и шепотом чертыхаясь, Мишка двинулся в глубь помещения. И вдруг он услышал голос. Мишка замер, прислушиваясь. Это не было похоже на разговор. Впечатление было такое, будто кто-то, скорее всего ребенок – рассказывает кому-то некую длинную историю. Фрид, осторожно ступая, двинулся по направлению к этому невидимому рассказчику. И вот впереди мелькнул слабый свет, неверный и мерцающий. Голос стал звучать громче. И Мишка с изумлением понял, что слышит знакомый с детства текст сказки Андерсена «Огниво».

Глава 8

Мишка увидел что-то вроде комнаты. Осторожно заглянув в нее, он заметил трехрогий подсвечник. Все три свечи на нем были зажжены. Их мерцающий свет озарял низкий диванчик, еще какой-то топчан и кособокую конструкцию, напоминающую стол. На диванчике сидела сероглазая девушка с раскрытой книгой в руках. Она читала ее вслух человеку, лежавшему на топчане и укрытому до самого лица заплатанным одеялом или пледом. Мишка заметил лишь неопрятную седую бороду и руку поверх одеяла. Девушка читала сказку, а бородатый человек внимательно слушал.

Фрид, стараясь дышать как можно тише, потеряв на какое-то время возможность соображать, стоял, привалившись боком к холодному кирпичу стены. От нелепости, невозможности происходящего ему стало жутковато. Но любопытство было сильнее страха, и Мишке даже в голову не пришло, что можно просто развернуться и потихоньку уйти. Он очень хотел понять, что же здесь, черт возьми, происходит…

Тем временем незнакомка продолжала читать сказку. Мишка обратил внимание, что читает она как-то странно: медленно, то и дело запинаясь. Будто какой-нибудь первоклашка, совсем недавно освоивший искусство сложения букв и слогов в слова.

И тут до Мишки начало кое-что доходить: «Возможно, она вовсе не навещала в интернате никаких родственников! Возможно, она сама там живет!» Мысль о том, что сероглазая красавица, которую Мишка с таким азартом разыскивал, на самом деле просто умственно отсталый подросток, была настолько неожиданной, что Мишка подумал: «Да нет! Не может такого быть!» И тут, забывшись, он сделал неосторожный шаг назад, споткнулся о какой-то мусор и… чуть не грохнулся навзничь. Сбалансировав в последний момент, Мишка с трудом удержался на ногах, выругавшись при этом шепотом:

– Ба-лин!

Голос, читавший сказку, тут же стих. Мишка затаил дыхание.

– Кто здесь? – громко спросил бородатый мужик.

Мишка видел, как он, приподнявшись на локте, пристально всматривался в темноту.

Мишка молчал, проклиная в уме свою неосторожность. Теперь вся эта затея со слежкой показалась ему непростительным идиотизмом.

– Я же слышу – ты тут! – произнес мужик. Выходи, не бойся!

– Да ничего я не боюсь! – сказал Фрид и вышел на свет.

Некоторое время все молчали. Мишка разглядывал бородача. Вблизи тот выглядел совсем старым и каким-то запущенным. И от него дурно пахло.

– О, пацан! – произнес вдруг старик. – Привет!

– Привет… – осторожно ответил Мишка.

– Ты куришь? – поинтересовался обладатель неопрятной бороды после паузы.

– Курю… – признался Мишка. – А что?

– Я уже месяц без курева сижу! – сказал старик. – То есть лежу. С тех самых пор, как ногу подвернул…

Мишка, подойдя поближе, протянул сигарету, щелкнул зажигалкой.

– Ой, спасибо! – Старик выпустил густую струю дыма. – Хороший у тебя табачок! Ты папироски эти украл, что ли?

– Нет, в ларьке купил… – буркнул Мишка. Ему снова стало не по себе.

– Хорошо, что в ларьке! – одобрил старик и неожиданно спросил: – Тебя как звать-то?

– Мишка… – ответил Фрид.

– А меня – Афанасий Иванович! – Старик улыбнулся неожиданно застенчиво. – Да ты присядь, Миш! Хоть на тот стул!

Мишка заметил, что неподалеку действительно стоит крепкий с виду стул с выгнутой спинкой. Фрид присел на него и попытался привести в порядок мысли. Это было нелегко: события сегодняшнего вечера развивались слишком неожиданно. Честно говоря, единственное, чего Мишка сейчас хотел, это выбраться поскорее из сырого подземелья. «Итак, что мы имеем? – стал размышлять Фрид. – Мы имеем свихнувшегося бомжа и полоумную девчонку, которая, скорее всего, время от времени сбегает из интерната, чтобы читать в вонючем подвале этому бомжу сказки Андерсена… Да, весело…» Мишка бросил быстрый взгляд на девочку. Она серьезно смотрела в пространство перед собой, закусив нижнюю губу.

– Вот такие дела! – сказал Афанасий Иванович. – А ты, Миша, стало быть, Алискин дружок?

– Чей дружок? – не понял Мишка. И тут же, сообразив, о ком говорит старик, добавил: – Да нет, я тут, типа, случайно… Я вообще пойду сейчас. Пора мне.

– Он артист! – неожиданно сказала девушка, которую, как оказалось, звали Алисой. – Он на гитаре играет! Я сама видела!

Мишка мог бы поклясться, что в голосе Алисы прозвучала гордость.

– Да?! – искренне изумился Афанасий Иванович. – Ты, парень, молодец! И много тебе за это платят?

– Да не особо… – буркнул Мишка и подумал: «Черт, ну что же делать? Не могу же я оставить эту девчонку здесь! Ведь ночь уже скоро!» Он спросил, обращаясь к девушке и стараясь говорить ласково и очень внятно: – Алиса, ты ведь в интернате живешь, правда?

Та серьезно кивнула:

– Ага! Мне там есть дают, и моют, и стригут, и еще учат. Я уже много чего знаю!

– А зачем же ты оттуда сбежала? – поинтересовался Фрид, думая: «Блин, она же ребенок! Ну совершенно ребенок!»

– Ну а как же! – Алиса всплеснула руками. – Кто же дедушке читать будет? И еще я ему котлеты ношу! Вообще кто в столовой не доест чего, я собираю и дедушке несу! А иначе он же умрет!

Тут Мишка услышал тихий всхлип. Обернувшись на этот звук, Фрид увидел, что Афанасий Иванович плачет, уткнувшись бородой в одеяло и прикрывая глаза давно не мытой ладонью. Изумленный, Мишка замер.

– Она добрая, Алиска-то! – сквозь всхлипы пояснил старик. – Она одна мне помогает! Если б не она – я сдох бы давно! Ходить-то я не могу!

«Во дурдом! – мелькнула у Фрида мысль. – Абсолютный дурдом! Театр абсурда какой-то!»

– Так! – сказал он. – Алиса, тебе надо немедленно вернуться в интернат! Там ведь волнуются, наверное!

– Да, надо вернуться… – с неожиданной покорностью кивнула Алиса. – А то Роман Геннадиевич снова маме звонить будет, что я пропала! А мама станет меня ругать и не возьмет домой на выходные…

– Вот именно! – подтвердил Мишка.

Алиса вопросительно взглянула на Афанасия Ивановича. Тот уже перестал плакать.

– Ты поезжай, поезжай, деточка! – сказал он. – А то и правда накажут тебя, и все из-за меня, старого. Господи, скорей бы уж помереть! – внезапно заключил он.

Мишку аж передернуло от этих слов. Никогда еще ему не приходилось сталкиваться вплотную с людьми, настолько непоправимо несчастными…

Мишка вывел Алису на улицу. Было уже темно. Шаря в кармане в поисках сигарет, Фрид вспомнил, что только что подарил всю пачку Афанасию Ивановичу. И уже в который раз за вечер чертыхнулся.

– Ты откуда старика-то знаешь этого? – спросил он у Алисы.

Та пожала плечами:

– Ну, я сначала просто гуляла… Там у нас скучно бывает, в интернате нашем.

– То есть ты часто уходила просто погулять? уточнил Мишка.

– Ага… – серьезно кивнула Алиса. – Я в автобус садилась и ехала куда придется. А потом ко мне подошла собачка эта… Она была голодная, худая такая!

– Собачка? – переспросил Фрид.

– Ну да! – подтвердила девочка. – Я ее Маней назвала и стала кормить. И она показала мне, где живет со своими детишками. У нее детишки были маленькие.

– А потом? – спросил Фрид.

Они вышли на оживленную улицу. Алиса вдруг взяла Мишку за руку.

– Ну вот, я стала к ней ездить! – продолжала свой рассказ Алиса. – Возила ей в пакете еду там всякую. А потом она пропала, собачка моя.

– Ушла, что ли? – У Фрида возникло вдруг странное ощущение, будто он вывел в город на прогулку маленькую сестренку. У него самого никогда не было ни сестер, ни братьев.

– Ушла, да! Вместе с детьми ушла, – кивнула Алиса. – Или, может, их плохие люди убили… Иногда бывают очень плохие люди! – сообщила она. – Я тогда стала ее везде искать, но не нашла. А нашла дедушку. Он был совсем больной, потому что давно не ел. Его все бросили! – Она взглянула на Мишку с наивной многозначительностью.

Они подошли к остановке. Скоро подъехал автобус. Залезая вместе с Алисой в салон, Мишка подумал, что жизнь – очень уж странная штука. Ждешь от нее одного, а она тебе подбрасывает совершенно другое. Такое, чего ты ну никак не мог ожидать…

Они подъехали к интернату в десятом часу. Алиса уверенно направилась по тропинке в обход забора. В одном месте металлические прутья были немного раздвинуты. Девушка легко пролезла между прутьями, но прежде чем уйти, спросила:

– Миша, ты еще приедешь ко мне? В выходные?

– А ты бы этого хотела? – спросил Мишка.

– Хотела бы! – ответила Алиса. – Ты можешь сказать нашим, будто ты мой старший брат. И меня тогда с тобой отпустят погулять. Мне понравилось с тобой гулять.

– Я не знаю пока… – ответил Мишка. – У меня, может, дела будут, важные.

Алиса вздохнула и сказала:

– Тогда до свиданья, Миша! – и скрылась в темноте.

А Фрид, постояв еще немного, побрел к остановке. Он чувствовал себя как-то странно. Словно бы кто-то его обманул. Или словно он сам обманул кого-то…

Глава 9

На следующий день все произошедшее вчера показалось Мишке сном. Он решил выбросить воспоминания об этом вечере из головы. «Ничего не было! – убеждал он себя. – Ни этой чокнутой Алисы, ни несчастного старика, лежащего в темном подвале…» Фрид понимал, что признать все произошедшее реальностью означало бы для него признать также, что в жизни, кроме музыки, книг, школьных друзей и веселых пивных посиделок, существуют еще умирающие бездомные старики, никому не нужные дети с психологическими проблемами, злые люди, убивающие уличных собак… И многие другие неприятные вещи, ни думать, ни даже знать о которых Мишке совершенно не хотелось бы…

Днем ему позвонила Илона.

– Фгид! – сказала она. – Ты как там?

– Нормально! – ответил Мишка. – Вот сижу завтракаю!

– Не поздновато ли для завтгака? – засмеялась Илона.

– Да не, нормально! – заверил ее Фрид. – Ты же знаешь, я – «сова»!

– А я болею! – сообщила Илона. – Пгостыла вчера. Скукотища стгашная! Ты не хочешь девушку навестить?

– Ладно! – не стал капризничать Фрид. – Заеду через часок. Тебе надо чего-нибудь? Ну, там, лекарства какие?

– Да все у меня есть! – заверила Илона. – Ты, главное, сам пгиезжай.

Часа через полтора он уже звонил в квартиру Илоны.

– Привет, сопливая девчонка! – сказал он, когда Илона открыла ему дверь. – Доктор приехал!

– Ты на меня не смотги особо! – Илона прикрыла нос ладошкой. – А то я сегодня стгашная! Пгоходи! Чаю хочешь? Или тебе кофе сделать?

– Да не суетись ты! – Мишка не торопясь разделся, влез в тапочки Илониного папы. – Ты лучше отдыхай. Я сам кофе сварю!

– Ой, какой заботливый мужчина! – сказала Илона.

Она уже перестала закрывать нос ладошкой.

– М-да… – протянул Фрид, разглядывая подругу.

– Что, совсем ужас, да? – поинтересовалась та.

– Да нет, тебе такой нос даже идет! – не очень убедительно произнес Мишка.

– Льстивый лжец! – сказала Илона и удалилась в свою комнату.

Мишка нашел кофе в зернах, включил кофемолку. Потом он сварил кофе, разлил его по чашкам. Поставив чашки на поднос, он отыскал на одной из полок печенье и отнес все это в комнату Илоны.

Девушка лежала на своем диванчике, накрывшись с головой полосатым пледом.

– Илонка, кофе готов! – объявил Мишка.

Илона вынырнула из-под пледа и, закутавшись в него, устроилась в углу дивана. Мишка присел рядом.

– Совсем вкуса не чувствую! – пожаловалась больная, отхлебнув из чашки. – Ты, Фгид, дегжись от меня подальше! Еще не хватало тебе загазу эту подхватить!

– Ко мне зараза не пристает! – сказал Мишка. Он быстро выпил свой кофе, потом спросил: – Ну, чем еще тебя порадовать?

– Фгид, почитай мне сказочку! – голосом капризного ребенка попросила вдруг Илона.

– Какую? – улыбнувшись, поинтересовался Мишка.

– Мою любимую, ну, ты знаешь!

Мишка понял, что речь идет о сказке Кэрролла «Алиса в Стране чудес». Он встал, разыскал на полке книгу, присел на край дивана.

Илона снова устроилась головой на подушке, свернувшись под пледом калачиком. Мишка начал читать вслух:

– «Алиса сидела со старшей сестрой на берегу и маялась: делать ей было совершенно нечего…»

Прочитав несколько строк, Фрид остановился. Ему вдруг представился темный подвал, старый подсвечник в три свечи, девочка с книгой в руках и одинокий старик на топчане…

– Фгид, ну ты чего? – встрепенулась Илона. – Давай читай дальше!

– Илона, представляешь… – сказал Мишка. – Мне показалось недавно, что я влюбился! Прикинь, бред какой?

– Влюбился? – переспросила Илона со странной интонацией. – В кого же?

– Черт, да ты ж ее видела, наверное! – вдруг сообразил Фрид. – Помнишь, последний раз в «Би-Би-Кинге» мы были, там девушка сидела с парнем через столик? Такая светленькая, глазастая? А с ней паренек еще был, тоже белобрысый?

– Так вот ты о ком… – протянула Илона. – А я уж подумала… – И она замолчала, потом произнесла: – Ну это точно бгед!

– Почему? – не понял Мишка.

Он ведь только еще собирался рассказать Илоне и про интернат, и про странную сцену в подвале!

Но Илона произнесла:

– Потому что девочка эта – всем известная стегва, Лагиса Дгобышева! У нее папа – музыкальный пгодюсег!

– Лариса Дробышева? – растерянно повторил Фрид. – Может, ты хотела сказать – Алиса Дробышева?

– Какая еще Алиса! – возмутилась Илона. – Что я, Лагиску не знаю? У нее что ни неделя – мальчик новый! А один из-за нее даже застгелиться пытался!

– Из рогатки? – неуклюже пошутил Фрид: он совершенно ничего не понимал.

– Из пистолета! – сердито сказала Илона, не принимая шутливого Мишкиного тона. – Его потом еле спасли! Так что, Миша, дело твое, конечно, но я бы тебе не советовала с ней связываться…

Илона выглядела расстроенной и даже обиженной. Мишка вдруг сообразил: «Илонка, наверное, решила сначала, что я ее саму имел в виду, когда сказал, что влюбился… Блин, неудобно как получилось!»

Мишка произнес извиняющимся тоном:

– Илона, слушай… Ты только не злись, ладно? Скажи, а телефон этой… Ларисы ты можешь узнать?

– Свинья ты, Фгид! – ответила Илона. – Ты пги живой, можно сказать, мне собираешься за стегвой этой ухлестывать!

– Да не собираюсь я за ней ухлестывать! – не очень искренне воскликнул Мишка. – Просто тут такая история вышла, странная… Хочется до конца во всем разобраться!

– Какая еще истогия? – с недоверием взглянув на Мишку, спросила Илона. – Давай, гассказывай, только не вги! Если будешь вгать, я на тебя навсегда обижусь!

Мишка рассказал Илоне обо всем – о происшествии в автобусе, о концерте в интернате… И, разумеется, об эпизоде в подвале.

– Вот и получается, – заключил Фрид, – что этих девчонок, их вроде как две. Одна – типа, умственно отсталая Алиса. А другая – нормальная Лариса. Слушай, – встрепенулся он, – а может, они сестры? Ты не слышала, у Ларисы этой, может, есть сестра-близнец?

– Не знаю… – пожала плечами Илона. – Я, по крайней меге, никогда об этом не слышала. Но вообще ты пгав. Истогия какая-то непонятная с девицами этими.

– Ну а я о чем! – сказал Мишка. – Ну так что, – после паузы добавил он, – телефончик-то узнаешь?

– Ладно уж! – вздохнула Илона. – Я у отца спгошу сегодня. Я тебе позвоню…

По дороге домой Мишка принялся размышлять. Он понял вдруг, что в глубине души был рад, узнав от Илоны, что видел в кафе совершенно другую девушку, не Алису. «То есть, – думал Фрид, – я искал девушку моей мечты и нашел Алису. И разочаровался, так как она оказалась… ну, скажем, не совсем нормальной. А теперь я узнал, что есть еще одна такая же девушка, совершенно, причем, нормальная. То есть не все еще потеряно! Мне остается только найти эту Ларису и очаровать ее. А судя по тому, как она мне улыбалась в кафе, трудно это не будет!» Слова Илоны о том, что эта Лариса – стерва, Мишка решил в расчет не брать. «Это Илонка просто ревнует! – решил он. – У девчонок всегда так – ни одна не упустит случая обругать соперницу!»

А вечером Мишке позвонила Илона, как и обещала.

– Мишка, это ты, негодяй? – спросила она.

Мишка улыбнулся:

– Это я, Илонка! Как ты себя чувствуешь?

– Хгеново! – честно ответила та. – Но некотогым негодяям на это плевать, я понимаю…

– Мне не плевать! – заверил Мишка. – Хотя, может быть, я и вправду негодяй…

– А кто ж еще! – подтвердила Илона. – Смотги вот, выйду замуж, будешь потом локти кусать, что такую девчонку упустил! Скажешь: «Илоночка, пгости!» – а я посмотгю на тебя как на пустое место и плюну вот так: тьфу!

– Да я и сейчас могу сказать: «Илоночка, прости!» – засмеялся Мишка. – Что мне, сказать трудно?

– Тьфу на тебя, мегзавец! Самовлюбленный болван! – Илона разошлась не на шутку.

– Ты позвонила мне, чтобы это сообщить? – кротко поинтересовался Фрид.

– Я телефон узнала для тебя! – после короткой паузы сообщила Илона. – Если он тебе еще нужен, конечно…

– Ну запишу, ладно! Так, на всякий случай! – Мишка потянулся за листком и ручкой. – Диктуй!

Илона продиктовала номер.

– Илонка, мерси! – поблагодарил ее Мишка. – Кстати, ты насчет своего замужества серьезно сказала?

– А что? – поинтересовалась Илона. – Испугался, да?

– Да нет, просто хочется на свадьбе твоей гульнуть на халяву! – признался Мишка.

В ответ Илона возмущенно фыркнула и повесила трубку.

Глава 10

Мишка решил позвонить Ларисе сразу же. Он не стал продумывать заранее, что ей скажет, а просто набрал номер.

– Я слушаю! – ответил девичий голос, очень похожий по тембру на голос Алисы.

Мишка молчал.

– Говорите же! – раздалось в трубке.

– Лариса? – спросил Мишка.

– Да, да, Лариса! Кто это? – В голосе собеседницы послышалось легкое раздражение.

– Лариса, мы с вами не знакомы… – начал Мишка, – но я хотел бы…

И тут на Мишку напал кашель. Он кашлял, кашлял и никак не мог остановиться. Когда же это дурацкий приступ наконец закончился, в трубке стояла тишина.

– Лариса?.. – осторожно произнес Фрид. – Лариса?

В ответ раздался тихий смешок. Потом в трубке поинтересовались:

– Эй, незнакомец! Ты там жив?

– Вроде! – ответил Мишка.

– Отчего ты так кашлял? У тебя что, туберкулез? – вроде бы даже сочувственно спросила Лариса.

– Нет у меня туберкулеза никакого! – сказал Мишка.

Он совершенно не понимал, что же говорить дальше. Идиотский кашель совершенно выбил его из колеи.

– Это радует! – резюмировала собеседница.

Мишка понял, что она улыбается. Его растерянность явно девушку забавляла.

Мишке стало вдруг все равно. Он сказал:

– Лариса, я видел тебя в кафе, в «Би-Би-Кинге». Ты мне очень понравилась тогда. Очень, понимаешь?

– А-а-а! – протянула Лариса. – Что-то такое я припоминаю. Ты не тот ли высокий, длинноволосый брюнет с пухлыми губами и красивыми ресницами?

– Насчет ресниц не знаю, – ответил Мишка, – а остальное вроде сходится!

– Значит, говоришь, я тебе понравилась? – томно растягивая слова, спросила Лариса.

– Ага, очень! – сказал Мишка. – И я хотел вот что спросить: может, нам с тобой познакомиться поближе?

– Познакомиться поближе… – задумчиво повторила собеседница. Мишка услышал, как она опять коротко усмехнулась. – Ты думаешь, стоит? Ну, знакомиться поближе?

– Ну почему бы не попробовать… – сказал Мишка.

– Что ж, давай попробуем! – согласилась Лариса. – Когда и где будем пробовать? – перейдя на деловой тон, спросила она. – У меня, у тебя? Или на нейтральной территории?

– Я не знаю… – Мишка снова растерялся от такого неожиданного напора. – Я еще не думал!

– Ну, придумаешь – звони! – сказала Лариса. – Да, как тебя зовут-то хоть? – спохватилась она.

– Михаил! – представился Мишка.

– Ну, звони, Михаил! Ба-ай! – протянула Лариса и повесила трубку.

Положив в свою очередь трубку, Мишка некоторое время пребывал в столбняке. В голове вертелось только: «Блин, ну ни фига себе!» Фрид понял, что столкнулся с каким-то совершенно новым для себя явлением.

«Да чего я торможу-то!» – вдруг сказал себе Мишка. У него появилось чувство, что он немедленно должен что-то сделать. Пускай даже это будет полной глупостью. Мишка снова схватился за телефон.

– Да, слушаю! – раздался голос Ларисы.

– Лар, это я, Миша! Ну, который звонил только что!

– Слушаю, Миша! Ты что-то надумал? – Голос Ларисы звучал теперь очень томно, как-то даже нарочито томно, словно она играла роль из какого-то дурацкого спектакля.

– Можно, я к тебе завтра утром приеду? – спросил Мишка.

– Ты действительно этого хочешь? – уточнила Лариса.

Мишка молчал. Девушка на том конце провода вздохнула, потом сказала:

– Ну, записывай адрес!

…Ночью Мишка никак не мог заставить себя заснуть. События последних дней крутились в мозгу, отгоняя сон. Он пытался представить, как его встретит Лариса. О чем они будут разговаривать, что делать?.. Мишке казалось, что после этой встречи вся его жизнь должна круто перемениться. Только неизвестно, в какую сторону… Иногда, правда, он вспоминал Алису и ее приятеля – бездомного, одинокого старика Афанасия Ивановича. Но эти воспоминания Фрид старался гнать подальше от себя. Заснул он в четвертом часу.

На следующее утро Мишка проснулся необычно для себя рано – часов в девять. Лежа в постели и еще окончательно не придя в сознание, он некоторое время пытался вспомнить, что же такое важное должно сегодня произойти. «А, я встречаюсь с Ларисой, девушкой моей мечты!» – мелькнуло у него в голове. Фрид энергично поднялся, залез под душ. Завтракать ему не хотелось.

Через полчаса Мишка уже выходил из дома. У метро он купил одну-единственную желтую розу – на букет денег не было. Мишка чувствовал странное лихорадочное возбуждение – ну, словно бы он долго мечтал о чем-то несбыточном, а теперь эта его мечта должна была вот-вот воплотиться в жизнь. Во всей этой истории с двумя совершенно одинаковыми девочками была какая-то манящая, будоражащая тайна.

Ехать надо было через весь город – Лариса жила где-то в южных новостройках. Дорога заняла у Мишки больше часа. С трудом отыскав нужную улицу и дом, Мишка подошел к третьему подъезду, набрал на панели домофона номер квартиры. В динамике раздался треск, потом искаженный голос Ларисы спросил:

– Кто там?

– Это я, Мишка! Лара, открой! – сказал Фрид.

Щелкнул замок, и Мишка вошел в подъезд. Он вызвал лифт. Лариса жила на девятом этаже. Пока лифт поднимался, Мишка пытался угадать, как девушка будет выглядеть, во что будет одета, что скажет ему…

Вот и дверь квартиры. Мишка надавил на кнопку звонка. Ему ответила едва слышная мелодичная трель. Мишка стоял, держа перед собой в правой руке желтую розу. Подумав, он переложил цветок в левую руку, потом снова в правую.

Дверь открылась. На пороге стояла Алиса. Верней, Лариса. Или все-таки Алиса? «Черт, ну просто одно лицо!» – подумал Мишка, беззастенчиво разглядывая девушку. На ней был красный спортивный костюм, по виду очень дорогой и качественный. И фигурка у нее была стройная, как бы устремленная вверх, словно готический храм.

– Привет! – хрипло сказал Фрид.

Девушка стояла молча и смотрела на Мишку своими невероятными серо-голубыми глазищами. Спохватившись, Мишка протянул ей розу:

– Лара, это тебе!

Лариса молча приняла цветок, понюхала его зачем-то и сказала:

– Проходи!

Мишка прошел в квартиру. Вернее, это была не квартира, а что-то наподобие студии: огромное светлое пространство, разделенное невысокими ширмами и стеллажами. Там и сям стояли диванчики и кресла, низкие стеклянные столики. Разноцветные мягкие игрушки, вазы, какие-то разнокалиберные подушечки, деревянные скульптуры… Подойдя к широкому окну, Мишка заметил притулившуюся у стены гитару. Он взял инструмент в руки и, присев в некое подобие кресла, извлек звучный аккорд.

К нему подошла Лариса, присела прямо на пол, прислонившись спиной к стене.

– А я знала, что ты умеешь играть на гитаре! – произнесла Лариса.

– Откуда? – удивился Мишка.

– Понятия не имею. Знала, и все! Я вообще много про тебя знаю.

– Ну-ка, ну-ка… – Мишка отложил гитару в сторону. – Что ты про меня еще знаешь?

– Ты – мужчина моей мечты! – заявила Лариса. – Я, когда в кафе тебя увидала, сразу это поняла! Ты красивый и сильный. И еще очень умный. Пива хочешь? – закончила она неожиданным вопросом.

– Хочу! – сказал Мишка. Ему показалось на мгновение, что он еще спит и видит все происходящее во сне.

Лариса принесла бокал, две бутылки немецкого светлого пива. Сделав большой глоток, Мишка откинулся в кресле и закрыл глаза. «Фантастика какая-то!» – подумал он.

Родители Ларисы были в отъезде, и Мишка завис в гостях у девушки аж на двое суток. Еще никогда и ни с кем ему не было так хорошо. И в первый же вечер он сказал Ларисе, что любит ее. В ответ та рассмеялась:

– Конечно, любишь! Разве меня можно не любить?

И в этом Мишка был с ней согласен. Одно только обстоятельство не давало почти совершенно счастливому Фриду покоя – он хотел понять: кто же такая Алиса? И почему они с Ларисой так похожи? Впрочем, ответ напрашивался сам собой, но Мишке хотелось знать точно. Выбрав подходящий момент, он сказал:

– Ларик, а я про тебя тоже знаю кое-что! У тебя есть сестра, верно? И она похожа на тебя, как отражение в зеркале! Я прав?

Дело было утром второго дня. Мишка и Лариса уже проснулись, но вставать не спешили. Они лежали, обнявшись, в маленькой уютной спаленке Ларисиных предков.

Реакция Ларисы на Мишкину фразу насчет сестры была неожиданной. Она долго молча смотрела в потолок, а потом сказала:

– Мишенька, давай договоримся: ни слова на эту тему. Или мы с тобой немедленно распрощаемся!

«Черт!» – подумал Фрид и ответил, пожав плечами:

– Ладно, как скажешь…

Но в душе он уже почти не сомневался, что Алиса действительно сестра Ларисы, причем не просто сестра, а сестра-близнец. Иначе откуда бы взялось их настолько поразительное сходство? «Наверное, Ларка просто стесняется признаться, что у нее есть такая странная родственница!» – подумал Мишка. Он решил не касаться больше этой темы. Хотя они были вместе совсем недолго, Мишка уже очень боялся Ларису потерять.

Глава 11

Мишка распрощался с Ларисой очень тепло: крепко и нежно поцеловал ее, сказал:

– Мы ведь скоро снова увидимся, правда?

В ответ та кокетливо повела плечиком:

– Ну, если ты хочешь…

Еще бы Фриду было не хотеть! Он уже не понимал, как мог жить раньше без этой удивительной девушки. Не утерпев, он снова поцеловал ее:

– Пока! Я тебе позвоню!

Лариса молча кивнула, и Мишка ушел. Он ехал домой и думал, что раньше ничего не понимал про любовь. И был очень благодарен судьбе за то, что та свела его с Ларисой.

Хотя Мишка и предупреждал родителей по телефону, что не будет ночевать дома, отец немного пожурил его за долгую отлучку, сказав:

– А, приехал, оболтус? Я в твоем возрасте не гулял сутками с девочками, я учился! Когда еще учиться, если не в молодости?

– Пап, да брось ты! – ответил Мишка. – А мне вот кажется, что в молодости как раз самое время с девчонками гулять!

Мишка сидел на кухне и пил чай вместе с отцом. И они еще ели халву. Мишка с детства любил халву. Отец хотел было Мишке возразить, произнеся:

– Смотри, каникулы скоро кончатся, а ты учебники даже не открывал. Разгильдяй! Тебе же скоро…

Но тут появилась мама в домашнем зеленом халате со смешной прической в виде кукиша на голове. Мама перебила отца:

– Боря, да не трогай ты его! Мальчик два дня дома не был, а ты на него накинулся сразу!

– Во, мать, точно! – обрадовался Мишка. – Скажи ему! А то чего он, понимаешь, сразу накинулся!

Мать налила себе чаю, тоже присела за стол.

– Что, Мишенька, девочка-то хоть хорошая? Ну, у которой ты был? – спросила она.

– Очень хорошая! – сказал Мишка. – Знаешь, мама, я, наверное, на ней женюсь.

Мать покачала головой в ответ:

– Сынок, ты б не торопился с этим, а? Ты же еще ребенок совсем!

– Ну я же не завтра в ЗАГС побегу! – рассудительно заметил Мишка. – Подожду пару годков, а уж потом…

– Вот разумная позиция! – высказался отец. – Только еще бы лучше тебе сначала институт закончить. А уж потом о женитьбе думать!

– Пап, в институт ведь еще поступить надо! – напомнил Мишка. Он уже доел халву и теперь ладонью собирал с клеенки крошки.

– Да поступишь, куда ты денешься! – сказала мама. – С твоей-то головой… Да, совсем забыла, тебе ж сегодня Денис звонил раза четыре! И еще Илона два раза!

– Ага, спасибо! – Мишка забросил крошки от халвы в рот и направился к телефону.

– …Михон, ну что за фигня? – сразу накинулся на Мишку Дэн. – Пропадаешь где-то, на репетиции не ходишь…

– Парфеныч, ты извини! Мне тут не до репетиций было! – ответил Мишка.

– А чего случилось-то? – поинтересовался Парфенов.

– Да долго объяснять… – замялся Мишка. Он вспомнил, что так и не посвятил приятеля в эту загадочную историю про Алису и Ларису.

– Слушай, Фрид! – предложил вдруг Парфенов. – Давай я к тебе заскочу сегодня? Насчет музыки перетрем. Ну и все такое.

– Заметано! – сказал Фрид. – Только ты попозже зайди, часиков в восемь. А то я еще покемарить хотел немного.

– А, бессонная ночь! – понимающе заметил Дэн. – Хорошо, зайду в восемь!

Поговорив с приятелем, Мишка прилег на свой диванчик, с удовольствием потянулся. Последние два дня и две ночи выдались бурными, и Фрид здорово устал. Но это была приятная усталость.

Мишка задремал, и ему тут же приснилась Лариса. Она сидела на стуле в изголовье и молчала. И при этом нежно Мишке улыбалась. Ее огромные прекрасные глаза излучали любовь. Потом во сне Мишка спросил:

«Ларик, ты чего так смотришь? Ты, что ли, и вправду меня любишь?»

Но Лариса ничего не ответила. В ее руках вдруг появилась книга. Мишка прочитал на обложке название: «Андерсен. Сказки».

«Ты хочешь почитать мне сказку?» – спросил во сне Мишка. В его душу вдруг закралось сомнение – а Ларису ли он видит перед собой?

«Миша, ты почему ко мне не заходишь в интернат? Мне без тебя скучно!» – вдруг сказала девушка.

«Алиса?.. – изумленно спросил Мишка. – Это ты?»

«Какая разница! – сказала Лариса (или Алиса?). – Дело совсем не в этом».

«А в чем?» – спросил Мишка.

«В том, что Афанасий Иванович сильно болеет! И очень-очень скоро умрет!» – ответила девушка. Глаза ее, как тогда в автобусе, стали наполняться слезами.

«Что… Что ты сказала?..» – Фрид попытался вскочить с дивана и проснулся.

Он взглянул на часы – половина седьмого.

– Блин! – вслух произнес Мишка. – Во фигня какая приснилась!

Ему было не по себе. Тут на кухне зазвонил телефон.

– Михаил, это тебя! – заглянув в комнату, сообщил отец.

Мишка, протирая на ходу глаза, прошлепал на кухню.

– Да! – сказал он, плюхаясь на табурет. – Да, я слушаю!

– Фгид! – раздалось в трубке. – Где ты шлялся два дня?

– Привет, Илона! – Мишка уже проснулся окончательно. – Я в гостях был!

– У кого в гостях?

– У кого, у кого… – Почему-то Фрид начал злиться. – Какое тебе до этого дело?

– Мне есть до этого дело! – ответила Илона. – Ты знаешь сам почему.

Мишка, конечно, знал, но сделал вид, что не понимает, о чем идет речь:

– Илонка, в конце концов, есть же у меня личная жизнь! Кто ты такая, чтобы в нее лезть?

В трубке воцарилась тишина, потом Илона произнесла:

– Да, ты пгав, Миша. Кто я такая тебе? Да никто! Подумаешь, гуляем вместе! Это же еще не повод для…

Тут голос Илоны прервался. Мишка понял, что девушка едва сдерживает слезы. Ему стало жаль подругу.

– Илона, слышишь? – сказал Фрид. – Ну, прости меня, мерзавца! Я не хотел тебя обидеть!

Илона молчала. Мишка слышал, как она обиженно дышит в трубку.

– Илонка, ну прости! – повторил он.

– Фгид, можно тебя спгосить? – произнесла Илона.

– Спрашивай! – разрешил Мишка.

– Ты у Лагиски был, да?

– Да! – ответил Фрид, чувствуя себя отчего-то последним гадом.

– Ну и как? Неужели и ты попался, как все пгочие? – поинтересовалась Илона.

– Я люблю ее! – очень серьезно сказал Фрид.

На что Илона ответила после короткой паузы:

– Мишка, ты идиот! – и повесила трубку.

– …Так-так-так! – Парфенов, развалившись в кресле, иронично поглядывал на приятеля. – Так-так-так!

– Чего ты такаешь, я не понял? – ворчливо произнес Фрид.

– Дома, значит, не ночуешь… Приезжаешь – и сразу спать! Вывод: у тебя новая девчонка! – резюмировал Парфенов.

– Тут бы и дурак догадался, – сказал Мишка.

– Ну и как она? – поинтересовался Парфенов.

– Супер! – коротко ответил Фрид.

– Просто супер или супер-супер? – уточнил Денис.

– Супер-супер-супер-супер! – закатил глаза Мишка.

– Во как! – усмехнулся Денис. – И где же ты с ней познакомился?

– О, милый мой! – Мишка многозначительно поднял указательный палец. – Это была такая история! Прямо детектив, блин! С элементами триллера!

– Даже триллера? – недоверчиво произнес Дэн.

– Ну, короче, слушай!

Мишка начал свой рассказ с той встречи в автобусе, когда он впервые увидел Алису. Потом он рассказал про клуб, про концерт в интернате, про то, как он следил за Алисой да и про все остальное, включая события последних двух дней, когда он познакомился с Ларисой, Алисиной то ли сестрой, то ли клоном… Рассказал даже про свой сон, в котором Алиса сказала ему, что Афанасий Иванович скоро умрет. Дэн слушал друга, приоткрыв рот. А Мишка, который, по-видимому, был рад наконец выговориться, закончил свою речь так:

– То есть понимаешь – их, девчонок этих, две. Внешне они как две капли воды. Но на самом деле Алиска – совершеннейший ребенок, с детскими понятиями. А Лариса – взрослая, можно сказать, женщина. И понятия у нее тоже совершенно взрослые!

– Круто! – сказал Дэн. – Это ж прямо роман готовый! Или сценарий! Хоть кино по нему снимай!

– Пожалуй! – согласился Фрид. – Только вот фигня какая… Мне бомж этот, Афанасий, покоя не дает! А вдруг он и вправду – того, загнется?

– Михон, а ты в курсе, сколько в городе ежедневно Афанасиев таких помирает? – сказал на это Дэн. – Все равно всех не спасешь!

– Так тех я не знаю! – заметил Фрид. – А с этим как бы знаком!

– Ну так какие проблемы? – пожал плечами Парфенов. – Поезжай в тот подвал да и посмотри, как он там! Только вот что ты делать будешь, если он и вправду при смерти? Искусственное дыхание?

– Ну, «скорую» вызову… – неуверенно произнес Мишка.

– Так они и приехали! – усмехнулся Парфенов.

– А чего же им не приехать? – Фрид отчего-то начал горячиться. – Чем Афанасий этот хуже других людей?

– Ты сам прекрасно знаешь чем! – ответил Дэн. – Может, самое лучшее – просто дать ему помереть спокойно?

– Черт! – сказал Мишка. – Дэн, я не знаю… Ты вроде бы прав. Но я сейчас подумал – вот пройдет лет пятьдесят… Есть у тебя гарантия, что кто-то из нас не окажется в таком же положении? Мало ли, как в жизни сложится! И вот представь – ты лежишь так, со сломанной ногой, в каком-нибудь вонючем подвале и гниешь там заживо… И во всем мире находится только один человек, готовый тебе помочь, да и тот – слабоумная девчонка! Прикинь?

Денис молчал. Было видно, что последние слова Фрида произвели на него сильное впечатление. Наконец он произнес:

– Знаешь, Мишка… Я тебе советы давать не буду. Делай, как тебе совесть подсказывает, хорошо?

– Хорошо… – буркнул Фрид. – Хватит об этом. Давай лучше за музыку побазарим. Когда там у нас репетиция очередная?..

Глава 12

Утром следующего дня Фриду позвонила Лариса. Без всяких предисловий она заявила:

– Миша, я соскучилась! Когда ты приедешь?

Какое-то время Мишка молчал, не зная, что ответить. Дело в том, что он совершенно точно решил съездить сегодня к Афанасию Ивановичу, чтобы взглянуть, жив ли тот. А после этого ребята ждали Мишку на репетицию. Фрид сказал:

– Ларик, прости, сегодня у меня дел всяких полно! Давай, я к тебе завтра приеду? Хорошо?

– Миш, ну я не поняла! – Лариса перешла на капризно-требовательный тон, и Мишка не в первый раз отметил, как резко она может менять интонацию своего голоса. – У нас любовь или что? Какие вообще могут быть дела, если я по тебе скучаю?

Тут надо заметить, что Мишка всегда по натуре был человеком независимым и терпеть не мог, чтобы им кто-нибудь командовал. Но случай с Ларисой был особым. При общении с ней вся Мишкина независимость куда-то улетучивалась.

– Хорошо, – сказал он, – я скоро буду…

– Жду с нетерпением! – Теперь голос девушки стал нежным и завораживающим. – Целую!

– Я тебя тоже! – обреченно ответил Мишка, понимая, что все его сегодняшние планы летят псу под хвост. Но ничего с собой поделать он уже не мог. Лариса действовала на него магнетически, и, слыша ее голос, он моментально терял собственную волю…

Правда, по дороге Фрид попытался вернуть себе способность трезво мыслить. «Что же это со мной? – думал он. – Получается, что я сам уже не могу ничего в своей жизни решить? И теперь все решать за меня будет она, Лариса?» Мишка попытался внутренне возмутиться по этому поводу. Но возмущение его получилось каким-то вялым. И чем ближе он подъезжал к месту назначения, тем слабее и слабее звучал в нем голос рассудка. На смену ему пришел голос страсти, который нашептывал: «Счастливец, ты очень скоро сможешь обнять ее, поцеловать, вдохнуть ее запах! Уже буквально через полчаса! Через двадцать минут! Через пять!.. Сейчас она откроет дверь – и тогда…»

Когда Лариса открыла дверь, прямо на пороге Мишка сгреб ее в объятия. Потом поднял на руки… Лариса не сопротивлялась. Она смотрела на Фрида своими невероятными глазищами, и он сразу же утонул в них, растворился без остатка, умер…

Конечно, ни на какую репетицию Мишка вечером не поехал. Он снова остался ночевать у девушки своей мечты. И слово «время» потеряло для него свой первоначальный смысл. Он погружался в вечность, он пил ее горстями, он просто обезумел от любви и нежности. «Такое бывает только раз в жизни…» – билась в его сознании мысль. «Такого вообще не бывает!» – думал он минуту спустя. Короче, Мишка был счастлив, как бывает счастлив человек, впервые полюбивший и уверенный при этом, что эта его любовь – взаимна… И он, конечно, не стал делать новых попыток выяснить что-нибудь про то, кем его любимой приходится некая странная девочка по имени Алиса…

Вечером следующего дня должны были вернуться родители Ларисы, и девушка выпроводила Мишку, взяв с него клятву, что он вскоре непременно позвонит.

– Ты, Миша, не расстраивайся, мои предки частенько уезжают! – сказала она на прощанье. – Работа у них такая!

Возблагодарив небо за то, что у Ларисиных родителей такая замечательная работа, которая требует частых отлучек, Фрид отправился домой. Он уже не сомневался, что хотел бы связать с этой девушкой всю свою жизнь. Правда, когда эйфория, вызванная общением с Ларисой, немного спала, Мишка снова вспомнил о своем друге Парфенове, которого он явно вчера здорово подвел, не явившись на репетицию. И еще о старом бомже Афанасии Ивановиче. Мишка решил, что Денису он позвонит немедленно по приезде домой. Что касается Афанасия Ивановича… Мишка в очередной раз решил выкинуть мысли о старике из головы: «Правильно Дэн сказал – всем больным и бездомным все равно не поможешь…»

Парфенов, конечно, Фрида простил. Он сказал только:

– Ну ты даешь вообще, Михон! Тут у нас запарка, конкурс через неделю, а басист пропал! Я уж не знал вчера, чего ребятам и говорить!

– Дэн, ну я тебе клянусь! – ответил Мишка голосом, полным раскаяния. – Мы все успеем! С сегодняшнего дня я целиком в твоем распоряжении!..

Весенние каникулы скоро закончились, и начались повседневные школьные заботы. Мишка звонил Ларисе почти каждый вечер, интересуясь, когда же он снова сможет ее увидеть. Но девушка отвечала, что родители пока уезжать не собираются, а мать так вообще целыми днями дома торчит. На это Фрид предлагал Ларисе сходить куда-нибудь вместе, но та неизменно отказывалась, аргументируя это так:

– Не люблю я хождения эти! Какой в них толк? Вот приедешь, когда можно будет, тогда и встретимся по полной программе!

Мишка, конечно, ничего не имел против встречи по полной программе в будущем. Но он не понимал, почему ему нельзя увидеться с подругой уже сегодня – увидеться просто так? Почему нельзя, например, посидеть вместе в кафе или сходить на какой-нибудь концерт? В конце концов, Мишке пришлось смириться – ведь условия этой игры диктовал не он…

Прослушивание участников конкурса проходило в небольшом зальчике бывшего Дома культуры одного из городских микрорайонов. Жюри расположилось в первых рядах. Остальные места в зале занимали родственники и друзья конкурсантов. Среди «болельщиков» была и Лариса. Получилось это так: в день, предшествовавший конкурсу, Фрид позвонил ей и пригласил, без особой, впрочем, надежды, послушать, как играет его группа. К Мишкиному удивлению и радости, Лариса сразу же согласилась приехать в Дом культуры.

– Очень интересно будет послушать, какую вы там музыку делаете! – заявила она.

…В конкурсе участвовало около двадцати команд, разделенных по категориям – рок, хип-хоп, электронная музыка и эстрадная песня. Под эстрадной песней имелось в виду все то, что в просторечии именуется попсой. Возраст исполнителей не должен был превышать двадцати лет. Авторитетное жюри включало в себя нескольких средней руки продюсеров, двух почти популярных исполнителей эстрадной песни и одного барда. Говорили, что в жюри был приглашен сам Децл, но он в последний момент отказался.

Каждый коллектив должен был представить по две вещи. Парфенов и его товарищи решили исполнить «Урода» и «Обезьянью любовь». Они приехали заранее и, сложив инструменты за кулисы, болтали в холле у входа в зал, который постепенно заполнялся народом.

– Что, парни, волнуетесь? – спросил у друзей Парфенов.

Хасан и Фрид промолчали, и за всех ответил Снегирев:

– Да не, не особо! Чё волноваться-то?

– А я психую! – признался Дэн. – Все-таки первый раз мы на конкурсе будем выступать!

– Да конкурс-то – вшивенысий! – сказал Хасан. – Ты, Денис, особо не обольщайся. Видел я состав жюри – ни одного известного имени!

– А ты хочешь, чтобы нас сразу же сам Шаповалов прослушал? – Дэн скорчил ехидную гримасу.

– Да ничего я не хочу! – ответил Хасан. – Ладно, не парься, я все понимаю. Сразу ничего не бывает!

– Вот именно! – откликнулся Парфенов.

К ребятам приблизился средних лет худощавый мужчина, в костюме, при галстуке, с благородной сединой на висках. Это был дядька Дениса Парфенова, Вадим Игоревич, владелец студии звукозаписи.

– О, дядя Вадя! – обрадовался Дэн. – Здрасьте!

– Привет, молодежь! – ответил тот. – Ну что, волнуетесь?

– Я – да! – признался Парфенов. – А ребятам вроде по фигу.

– Ну-ну, все будет о’кей! – Вадим Игоревич похлопал племянника по плечу и прошел в зал.

– О, вот вы где! – раздался вдруг голос.

К ребятам подошла высокая девица в короткой кожаной юбке, с осветленными прядями в навороченной прическе. На носу ее красовались очки с затемненными стеклами.

Хасан встрепенулся:

– Привет! Ребята, это – Оксана, моя… хм… хорошая знакомая!

Дэн сказал: «Здорово, Оксана!» Снегирев приветственно сделал ручкой, а Фрид выдавил из себя что-то вроде: «Очень приятно-с!» Он курил уже третью сигарету подряд и думал о том, куда же запропастилась Лариса.

– Ну что, парни, волнуетесь? – спросила Оксана. На что Фрид неопределенно пожал плечами, Снегирев замотал отрицательно головой, а Хасан ответил:

– Да нет, не особо… Только Дэн вот переживает немного.

– Да ничего я не переживаю! – сказал Дэн.

Тут Мишка сказал:

– Парфеныч, глянь! Яковенко идет!

Действительно, это был еще один из приглашенных болельщиков, одноклассник Парфенова и Фрида, Стас Яковенко. Он лавировал по холлу среди гостей, озираясь по сторонам.

– Эй, Стас! – позвал его Дэн. Тот заулыбался, подошел поближе.

– Ну что, парни, волнуетесь? – спросил Стас.

На что ребята, переглянувшись, дружно заржали.

– Вы чего, а? – удивился Яковенко. – Чего я такого сказал?

– Да не, Яков, все нормально! – ответил Дэн. – Иди в зал, начнется скоро.

– Да и нам бы пора места занять! – заявил Снегирев. – Нам выступать-то через час, не раньше! Мы чё, тут все это время торчать будем?

– И то верно! – согласился Парфенов.

И вся компания, исключая Фрида, отправилась в зал.

– Михон, а ты чего? – оглянулся на Мишку Дэн. – Давай, пойдем!

– Вы идите! – Фрид достал из пачки очередную сигарету. – А я подожду кое-кого.

И тут он увидел Ларису. Улыбаясь, она быстро шла, почти бежала к Мишке. Мишка стоял и молча глядел на нее. Она была невероятно красива.

Подойдя вплотную к Фриду, Лариса чмокнула его в щеку:

– Привет, Мишенька! Я не опоздала?

– Привет, Лара! – сказал Мишка, ощущая теплую щекотку где-то между грудью и животом. – Ты как раз вовремя!

Чувствуя, как его рот растягивается сам по себе в счастливой дурацкой улыбке, Фрид взял Ларису за руку и повел в зал.

Глава 13

Следующий день был воскресенье. Мишка проснулся у себя дома с таким чувством, будто по нему проехался грузовик. Во рту было сухо, в глазах стоял какой-то розовый туман. Скосив глаза, Фрид взглянул на часы – половина первого.

– О черт! – сказал Мишка.

Он стал вспоминать, что же было вчера вечером: «Сперва мы слушали выступления конкурсантов. Потом выступали сами. Вроде успешно. Потом… потом мы все вместе двинули на студию, накрыли там стол… Дэн еще сказал тост – за рождение новой группы. Мы выпили, а после добавили… После снова добавили. А дальше?» Дальше воспоминания становились фрагментарными. Фрид вспомнил, что с ними была еще Оксана, подруга Хаса. И Лариса. Мишка вспомнил даже, как он требовал, чтобы все немедленно выпили за нее, как за самую красивую девушку в городе. Или даже во всей стране. Но что же было потом? Как он попал домой? И куда делась Лариса?

Мишка встал с постели. Ощущая легкое головокружение, поплелся на кухню. Нашел в холодильнике пакет кефира, налил полную чашку. Выпил с наслаждением, прислушиваясь, как кефир, проходя по пищеводу, приятно холодит его.

– Ну что, полегчало? – раздался вдруг голос.

Чуть не поперхнувшись от неожиданности, Мишка оглянулся. Оказывается, он не заметил, что в углу кухни, за столом с газетой в руках сидит отец.

– Привет, батя! – хрипло произнес Мишка.

– Привет, привет! – ответил Борис Самойлович и поинтересовался: – Ну что, нелегко вам, алкашам, живется?

– Ох, нелегко! – согласился Мишка, потом спросил: – Пап, а ты спал, когда я это… ну, приехал?

– Уже нет! – жизнерадостно сообщил отец. – Тебя же утром привезли!

– Как утром? – не понял Мишка.

– Я сегодня проснулся рано! – пояснил Борис Самойлович. – Поясница что-то разболелась. А тут звонок. Открываю – двое ребят, веселые такие. Парфенов и еще один, черненький, плечистый. Я его не видел раньше.

– Это Хасан, барабанщик наш! – вставил Мишка.

– Ну и говорят, – продолжал повествование Борис Самойлович, – принимайте, мол, сыночка вашего. И тебя заносят. А ты лыка вообще не вяжешь! Ну, мать проснулась, запричитала. Потом мы тебя, как маленького, раздели и спать уложили.

– Ясно… – буркнул Мишка.

– А мне вот не ясно! – произнес Борис Самойлович. – Мне не ясно, как в нашей трезвой практически семье мог вырасти такой вот алкоголик! Ты не знаешь?

Мишка плюхнулся за стол напротив отца, сказал:

– Пап, да ладно тебе… Не такой уж я и алкоголик! И потом, вчера повод был. Мы на конкурсе выступали. И вообще, я сам не рад, что так напился. Нет, правда!

Борис Самойлович окинул сына долгим взглядом, потом произнес:

– Советую принять контрастный душ! Мать скоро вернется из магазина. Не стоит ей тебя в таком виде лицезреть!

И он ушел прочь из кухни. А Мишка поплелся в ванную.

Душ действительно помог. Приободрившись немного, Мишка позавтракал и взялся за телефон. Ему хотелось узнать, как добралась домой ночью его подруга. Но дома у Ларисы никто не брал трубку. Тогда Мишка позвонил Парфенову. Подошла его мама.

– Алла Сергеевна, позовите Дениса! – попросил Фрид.

– А его нет дома! – ответила мама Дэна. – Он как уехал вчера на концерт, так и не возвращался. Только позвонил поздно, сказал, что у кого-то из друзей заночует.

– Ясно! – ответил Фрид.

Делать нечего, Мишке пришлось взяться за уроки. Он довольно быстро покончил с алгеброй, позанимался английским. Потом снова попробовал позвонить Ларисе. И опять ему ответили длинные гудки.

– Черт! – произнес Мишка. – Где же она ходит-то?

Его желание увидеть девушку стало таким сильным, что Фрид в сердцах стукнул кулаком по стене. «Зачем же я вчера напился так? – с искренним раскаянием подумал он. – Даже с Ларой пообщаться толком не смог!» Не в силах сидеть дома, Мишка решил просто взять и съездить к Ларисе: «А вдруг у нее просто телефон не работает?»

На этот раз дорога до знакомого уже дома заняла, как Мишке показалось, гораздо меньше времени. Дверь подъезда почему-то была открыта нараспашку. Поднявшись на лифте, Мишка глубоко вдавил кнопку звонка. За дверью стояла тишина. Мишка позвонил снова. Потом еще раз. Наконец дверной замок щелкнул, и дверь приоткрылась. В проеме появилась Лариса, одетая в тот же самый красный спортивный костюм.

– Привет, Лара! – произнес Мишка, чувствуя, как губы снова растягиваются в дурацкой улыбке.

Но девушка явно не спешила разделить Мишкину радость. Она сказала:

– А, Миш, это ты! Откуда ты взялся?

– Слушай, у тебя, наверное, телефон сломан! Я звонил, звонил…

Фрид сделал шаг вперед, собираясь войти внутрь, но Лариса загородила собой проход, сказав:

– Я вообще-то отдыхаю. Потому и телефон отключила.

Сообразив, что его не пускают в квартиру, Фрид удивленно спросил:

– Лар, ты чего? Я же тебе не помешаю! – И он снова попытался войти в прихожую.

– Говорю тебе – не сегодня! – Лариса не собиралась отступать. – Завтра заезжай.

Изумленный таким приемом, Фрид подумал вдруг: «Черт! А может, у нее гости, о которых я не должен знать?» Никак иначе объяснить поведение подруги он не мог. Незнакомое доселе чувство острой ревности сжало сердце так, что стало трудно дышать.

– Лара, кто там у тебя? – спросил Мишка.

– Да никого у меня нет, ты что, тупой? – сказала Лариса. – Просто я устала вчера. Хочется одной побыть. Понимаешь?

И Мишка почти поверил. Он уже хотел ответить: «Ну ладно, извини» – чтобы потом уйти, как вдруг заметил краем глаза на стуле в прихожей мужскую куртку. Причем довольно знакомую куртку.

Ревность, вспыхнувшая с новой силой, придала Фриду смелости, если не сказать наглости. Легко отодвинув со своего пути девушку, Фрид ворвался в квартиру, протопал сразу в комнату. Лариса семенила следом, причитая при этом:

– Ты чего, совсем спятил, да?

Но скоро она замолчала, а Мишка увидел в углу столик, початую бутылку шампанского, два бокала. А за столиком сидел, глядя куда-то в сторону, Мишкин приятель и одноклассник, Денис Парфенов.

– Дэн?.. – только и смог произнести Мишка.

Парфенов, не отвечая, по-прежнему глядел в сторону.

– Ну чего, доволен? – спросила, обращаясь к Мишке, Лариса.

Даже не взглянув на нее, Фрид произнес, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойней:

– Парфеныч, пойдем поговорим!

Пожав плечами, Денис поднялся. Они вышли на лестницу.

– Ну?.. – произнес Мишка.

– Чего ну? – впервые подал голос Дэн.

– И чего ты тут делаешь? – поинтересовался у друга Фрид.

Тот снова пожал плечами:

– А кто тебя просил вчера напиваться? Вот мне и пришлось Ларку провожать вместо тебя!

– Бедный мой Парфеныч! Друга, значит, выручал? – саркастически произнес Фрид. – А шампанское с Лариской вы, я надеюсь, за мое здоровье пьете? Или нет?

– Михон, ну пойми ты! – Парфенов взял Мишку за плечо. – Я же сначала тебя домой отвез на такси, потом только мы сюда приехали. Я же от усталости с ног валился! Вот Лара и предложила остаться…

– А, так это Лара предложила… – с тем же сарказмом заметил Фрид.

– Ну да! – как бы не замечая иронии в Мишкином голосе, подтвердил Дэн. – Ты не думай, ничего такого не было! – торопливо добавил он. – Мы даже спали отдельно!

– Надо же! Даже спали отдельно! – сказал Фрид. – Какое благородство! Кто бы мог подумать!

– Михон, кончай ты эту бодягу! – попросил Денис. – Пойдем лучше шампанского вместе дерябнем! Чтобы считать инцидент… ну… исчерпанным!

– Шампанского я, пожалуй, выпью! – после паузы произнес Мишка. – А насчет остального – тут подумать надо…

Они снова зашли в квартиру, сели за столик.

– Лара! – позвал Мишка. – Ты шампанское будешь с нами пить?

Лариса принесла еще один бокал, подсела к ребятам. Дэн разлил вино, и все трое молча выпили. Потом наступила тишина. Дэн, кашлянув, произнес:

– Ладно, я двину, пожалуй. А то мне еще сегодня уроки делать.

– Мне, кстати, тоже! – сказала Лариса.

Мишку ее слова почему-то очень удивили.

Оказывается, он понятия не имел о том, что его подружка где-то учится. Как-то не было случая об этом спросить. Мишка сказал:

– Дэн, ты иди. А я чуть попозже. Хочу с Ларисой поговорить.

Дэн понимающе кивнул и скоро испарился.

Однако разговора с девушкой у Мишки не получилось. В ответ на попытки Фрида расспросить о том, что у нее было с Дэном, Лариса отрезала:

– Миша, ты мне очень нравишься, но я тебя прошу: не спрашивай меня ни о чем, не дави на меня! Я свободный человек и могу поступать как хочу!

Растерявшись от таких слов или скорее даже от той жесткой интонации, с которой слова эти были произнесены, Фрид промямлил только:

– Но ведь мы будем встречаться, правда?

– Будем, если ты не станешь ограничивать мою свободу! – сказала Лариса.

– Я не стану ограничивать! – заверил Фрид. Мысль о возможном разрыве с Ларисой показалась ему невыносимой.

– Ну и хорошо! – Лариса улыбнулась. – Ты не хочешь меня поцеловать?

Именно этого Мишка хотел уже давно.

Глава 14

В понедельник в школе Фрид и Парфенов старались почему-то не смотреть в сторону друг друга. Сидя за одной партой, они за день не сказали между собой и двух слов. К шестому уроку Фрида уже начало бесить это дурацкое молчание. И, как только прозвенел звонок с урока, Мишка обратился к приятелю:

– Парфен!

– Ну? – откликнулся тот.

– Гну! Долго мы в молчанку играть будем? Сидим весь день и молчим, как придурки!

– Это ты молчишь, как придурок! – заявил Денис. – А я молчу как раз, как умный!

– Это тебе так кажется! – остудил приятеля Фрид.

Парфенов вместо ответа пожал плечами и предложил:

– Прошвырнемся после уроков? Поболтаем, там…

– Ачто, есть о чем? – поинтересовался Фрид.

– Ну так, имеется темка… – уклончиво ответил Дэн.

…Они неторопливо брели по весеннему городу, по бульвару, засаженному липами и рябинами. На бульваре там и сям стояли скамеечки, на которых отдыхали пенсионеры, подставляя солнцу усталые морщинистые лица. Некоторые скамейки, правда, занимали компании помоложе. Такие компании становились объектами пристального внимания тех же пенсионеров, карауливших издали, когда можно будет подойти к ребятам за освободившейся пивной посудой.

– Слышь, Михон! – начал Дэн. – Я насчет Лариски твоей хочу сказать. Ты только не бросайся на меня сразу!

– Говори, я не буду бросаться! – пообещал Фрид. Он шел, пристально глядя себе под ноги.

– В общем, так… – Дэн явно собирался с духом. – Ты мне поверь, я это говорю из самых дружеских этих… как их там…

– …Побуждений! – подсказал Мишка. – Ну, давай, говори, не тяни кота за хвост.

– Я тебе не соврал, когда сказал, что между мной и Лариской ничего не было! – произнес Дэн. – Но, понимаешь, дело совсем не этом!

– А в чем? – коротко поинтересовался Фрид.

– Дело в том, почему между нами ничего не было! – не очень понятно высказался Парфенов.

– Почему же? – не поднимая головы, спросил Мишка.

– Потому что я этого не захотел! – объявил Дэн.

– А она, значит, хотела? – Мишка бросил на приятеля быстрый взгляд и снова опустил глаза.

– Еще как! – признался Дэн. – Но я был кремень!

– Да, ты молодец! – с непонятной интонацией произнес Фрид.

А Дэн заговорил снова, горячо и убежденно:

– Миш, ну не стоит она того! Понимаешь? Не стоит, поверь мне как другу! Стерва она, эта твоя Лариса! Это еще мягко говоря!

Фрид снова бросил на приятеля быстрый взгляд и ответил:

– Да знаю я! Она, конечно, не подарок. Но, видишь ли, Денис… Я ее вроде как люблю. Понимаешь?

– А она тебя любит? – поинтересовался Дэн.

Прежде чем ответить, Мишка надолго задумался, а потом тихо сказал:

– А это, может, не так уж и важно…

– Ну ни фига себе! – возмутился Парфенов. – «Не так уж и важно»! На фиг вообще любовь такая нужна?

– Я не знаю! – честно признался Фрид. – Парфен, ты поверишь ли… Мне с ней поговорить-то толком не о чем! Я понятия не имею, о чем с ней говорить! Но она как посмотрит на меня своими глазищами… И вроде бы и говорить ни о чем не надо! Это, блин, колдовство какое-то!

– Да, попал ты, парень! – сочувственно произнес Денис.

На что Фрид только молча вздохнул.

«Да, попал я, парень!» – размышлял Мишка, бредя в одиночестве домой. Он чувствовал, что тот уютный, удобный мир, в котором Мишка привык обитать, рушится под давлением жизненных обстоятельств. Знакомство с Алисой и Ларисой, такими похожими и такими разными, лишило Фрида привычного душевного равновесия. В короткое время из благодушного пофигиста Мишка стал превращаться в страстно влюбленного идиота, готового простить предмету своей страсти все – ложь, подлость… Это превращение произошло быстро и как-то незаметно. И что самое интересное, Фрид теперь вовсе не хотел бы вернуться в свое прежнее спокойно-благодушное состояние. «Мое спокойствие было, возможно, лишь спокойствием мертвеца! – размышлял Мишка. – А теперь я живу: люблю, ревную, мучаюсь от несовершенства мироустройства…»

Вечером Мишке позвонила Илона. Фрид почему-то был рад услышать снова ее жизнерадостный голосок, прелесть которого вовсе не портила легкая картавость:

– Фгид, пгивет! Как ты там поживаешь?

– Привет, Илонка! Я поживаю хорошо!

– Надо бы встгетиться! – сказала Илона. – Есть для тебя новости.

– А по телефону нельзя? – поинтересовался Фрид.

– По телефону нельзя! – твердо ответила Илона.

По настоянию Илоны они встретились в восемь вечера в новом, недавно открывшемся кафе. Илона вообще любила разыскивать в городе всякие экзотические забегаловки. Найдя такое заведение, она тут же приглашала туда кого-нибудь из своих знакомых.

Кафе «Кактус», в котором Илона назначила ему встречу, Мишка разыскал с трудом. Перед этим он долго ехал куда-то на троллейбусе, потом шел пешком.

Они встретились у входа. Мишка не мог не отметить, что сегодня Илона выглядела особенно симпатичной.

– Пгивет, Мишка! – сказала она. – Зайдем?

– Зайдем! – согласился Фрид.

Внутри кафе было оформлено в латиноамериканском духе. В динамиках звучала соответствующая музыка: «Бесса ме! Бесса ме мучо!» – выводил приятный мужской голос под гитарный аккомпанемент. Мишка и Илона, сдав в гардероб куртки, сели за столик. К ним подлетел роскошный черноусый гаучо в расшитой жилетке, сапогах со шпорами и сомбреро. Он положил на стол кожаную папку с меню и замер в ожидании.

Мишка тихо, так, чтобы гаучо не слышал, признался Илоне:

– Ты учти, я без денег!

Девушка сделала успокаивающий жест: мол, не дрейфь, все под контролем! Она открыла меню.

– Так… – произнесла Илона. – Две текилы и кофе! И еще два сока папайи!

– …Ну и что у тебя за новости? – поинтересовался Мишка, когда черноусый мачо, черкнув что-то в своем блокнотике, удалился.

– Я тут навела спгавки… – произнесла Илона. – Ну, по поводу этих твоих загадочных близняшек. И кое-что узнала. У тебя есть сигайета? – вдруг спросила она.

– Ты же не куришь! – удивился Мишка.

– Да ладно! – Илона махнула рукой. – Нет пгавил без исключений!

Неловко затянувшись, Илона продолжила свой рассказ. И вот что Мишка узнал.

Жила-была одна простая семья: мама и папа, советские инженеры, и две дочки-близняшки: Алиса и Лариса. И все у них было замечательно, пока девчонки не подросли.

Тут выяснилось, что Алиса начала здорово отставать от сверстников в психическом развитии, и ее в школе начали дразнить. А Лариса очень переживала, потому что ее тоже стали считать неполноценной. Ну, из-за сестры. И Лариса настояла, чтобы сестренку сдали в этот специнтернат – так она ее стыдилась. А их папа тем временем занялся шоу-бизнесом и разбогател. Он купил Лариске собственное жилье, и она там зажила припеваючи, выкинув из памяти тот факт, что у нее вообще есть какая-то там сестра.

– Вот такие дела, Миша! – закончила свой рассказ Илона.

Тут им принесли заказ, и девушка принялась дегустировать напитки.

Фрид машинально последовал ее примеру, но вкуса он не чувствовал. Мишка размышлял над историей, услышанной только что. Хотя о многом он догадывался и раньше, но в рассказе Илоны была и совершенно новая для Фрида информация.

– Значит, ты говоришь, отец купил Ларисе ту квартиру, где она сейчас живет? – уточнил Мишка. – А сами родители где обитают?

– У них свой дом, где-то на юге области! – объяснила Илона. – Там они и живут – и зимой, и летом.

– Так… – произнес Фрид.

Он понял, что рассказ Ларисы о родителях, то и дело ездящих в командировки, очередное вранье. Это был просто повод избавиться от Мишки, когда Лариса не нуждалась в его присутствии.

– Илона, спасибо! – сказал Фрид. – Не скажу, что ты меня сильно порадовала, но все равно спасибо. Ты знаешь, я пойду. Хочу один побыть.

Выйдя из кафе, Мишка побрел наугад. Он размышлял, что же ему теперь делать. Он уже не сомневался, что Лариса встречается не с ним одним. Но Фрид понятия не имел, что же ему предпринять. Конечно, самое правильное было бы немедленно порвать с этой девушкой. Но мысль о возможном разрыве причиняла Мишке почти физическую боль. Он поймал себя на том, что почти готов смириться с присутствием в жизни Ларисы других ребят, лишь бы она не бросала его, Фрида. Больше того, в таком своем униженном положении Мишка начал даже ловить какой-то странный, извращенный кайф.

Вдруг городской пейзаж вокруг показался Фриду знакомым. Мишка понял, что находится где-то неподалеку от того места, где познакомился с Афанасием Ивановичем. Мишка узнал улицу, по которой он шел когда-то за Алисой. Не понимая толком, зачем он это делает, Фрид решительно направился к знакомому полуразрушенному дому.

По мере приближения к нему Мишка стал ощущать, что его решительность куда-то испаряется. «А не горячусь ли я?» – подумал Фрид. Он постоял какое-то время у подъезда, в котором находился вход в подвал, но так и не решился зайти внутрь.

Глава 15

Мишка совершенно точно решил поехать домой – было уже около десяти вечера. Но поехал почему-то снова к Ларисе. Он чувствовал, что во всем этом деле надо ставить какую-то точку, что-то выяснить для себя. А для этого ему необходимо было увидеть Ларису. Лживую, коварную, красивую, любимую…

Когда Фрид нажимал на кнопку звонка, он внутренне был готов ко всему. Что девушки не будет дома. Что его просто не пустят в квартиру. Что в квартире он застанет другого парня. Наконец, что в квартире он застанет Дениса Парфенова. Даже такую возможность Мишка не исключал. Но Фрид не мог даже предположить, что же произойдет на самом деле.

… Дверь открылась так быстро, словно Лариса ждала Мишкиного прихода.

– О, Мишенька, привет! – сказала она, совершенно, кажется, не удивившись его позднему появлению. – А я тебе названиваю, названиваю…

– Зачем ты мне названиваешь? – удивился Мишка. – Соскучилась, что ли?

И тут он заметил, что Лариса сегодня какая-то не такая. На ее красивом лице явственно читалась тревога, а глаза были непривычно грустны.

– Лар, чего случилось-то? – поинтересовался Мишка.

– Алиска пропала! Ушла из интерната четыре дня назад, и нет ее до сих пор! – И Фрид с изумлением заметил, как глаза девушки стали быстро наполняться слезами. А Лариса, словно бы не замечая этих слез, продолжала говорить – торопливо и сбивчиво: – Папа с мамой сначала тревогу не подымали. Думали – погуляет и придет. Алиска часто так делала. Как ее ни запирали, она все равно сбегала, но обязательно возвращалась, самое позднее – ночью. А тут уже четыре дня прошло! Директор интерната ее в розыск объявил. Мне мать позвонила, а я вспомнила, что ты мне говорил что-то о ней, об Алиске. Ну я и подумала, может, ты знаешь, где она могла бы быть… Потому что я чувствую – что-то неладно с ней! Мне всегда ее самочувствие передавалось, еще с тех пор, как она с нами жила…

Лариса замолчала, полезла за носовым платком. Когда она высморкалась и вытерла глаза, Мишка спросил:

– Лариса, у тебя деньги на такси есть?

– Найду! – ответила та. – А что, ты знаешь, где она?

– Ну, предполагаю… – уклончиво ответил Мишка. – Но это, конечно, не точно. Город большой, тут всякое случиться может…

– Поехали! – сказала Лариса. – Погоди только, я оденусь и деньги возьму!

– Ладно, а я пока предкам звякну, чтобы не психовали! – ответил Мишка.

Дорога заняла не более получаса. Из такси Лариса позвонила по мобильнику родителям, чтобы сообщить, что едет в то место, где может, якобы, находиться сестра:

– Папа, но это еще не точно! Мы сейчас с Мишкой на машине едем, на такси! Нет, ты Мишку не знаешь, а он Алису знает откуда-то! Нет, я сама не в курсе подробностей! Короче, если найду ее, сразу тебе отзвоню!

Какое-то время они ехали молча. Потом Лариса, грустно глядя перед собой, что-то тихо произнесла, но шум двигателя заглушил ее слова.

– Что ты говоришь? – переспросил Мишка.

– Говорю, что никогда себе не прощу, если с Алиской что-то случится!

– Ну а ты-то здесь при чем? – пожал плечами Фрид.

– Миша, ты не понимаешь… – Лариса чуть закусила нижнюю губу.

«Совсем как сестра!» – отметил про себя Фрид. А девушка продолжила:

– Мы же с ней в детстве неразлучными были. Друг друга мы… ну, не то что любили… Мы просто минуты друг без друга не могли. Мы везде ходили вместе, играли вместе, даже животы у нас болели одновременно. И зубы молочные выпадали тоже в один день. Утром у меня выпадет, а к вечеру и Алиска тот же зуб расшатает. Потом бежит мне этот зуб показывать. Нам очень хорошо было вместе…

И Лариса надолго замолчала, снова закусив губу.

– А потом что случилось? – поинтересовался Фрид.

Не то чтобы он не догадывался сам, что случилось потом. Но ему показалось, что Ларисе сейчас необходимо выговориться, излить душу.

– Потом? А потом мы пошли в школу. И полгода все было нормально. Мы неплохо учились, причем нам нравились одни и те же предметы. Даже успели вдвоем в одного мальчика влюбиться, из нашего класса. Его Вовка Бакалеев звали. Смешная фамилия, правда?..

– Да уж! – сказал Мишка. – Довольно забавная…

– А потом вот что случилось, – продолжала Лариса. – Алиска на перемене, когда мы с ней бежали в буфет, поскользнулась на банановой кожуре. Ее какой-то идиот бросил. Алиска скатилась с лестницы и здорово приложилась головой. С этого-то все и началось… У нее как бы остановилось умственное развитие, понимаешь? Ну, от этого удара. Родители с ней всех врачей обошли, но доктора только плечами пожимали и делали обследования бесконечные. И пришлось в итоге перевести ее в этот интернат. Я ее навещала поначалу. А потом перестала. Очень уж мне это было тягостно. Ну не могла я ее такую видеть! Я же росла, менялась! А она – нет. О чем мне с ней говорить? О куклах?.. Только Алиска по мне скучает, я это точно знаю. Понятия не имею, что там ей родители плетут, когда она спрашивает про меня…

Лариса снова замолчала. Мишка, не зная, что сказать, стал смотреть через боковое стекло на места, где они в этот момент проезжали.

– О, мы уже почти приехали! – вдруг произнес он и дал команду водителю: – На том повороте налево!..

…Полуразрушенный дом казался в темноте огромным и пугающим. От него тянуло зябкой сыростью. Фрид осторожно ступал по битым кирпичам, которыми был устлан двор. Ларисе было здесь явно не по себе. Мишка понял это, когда девушка торопливо взяла его под руку.

– Миша, куда мы идем? – спросила она очень тихо.

Фрид вместо ответа ободряюще сжал ее пальцы. Если он раньше не посвятил Ларису во всю эту историю, то теперь делать это было точно поздно…

Прежде чем войти в подъезд, Мишка щелкнул зажигалкой. С этим импровизированным факелом Фрид и Лариса спустились в подвал. Мишка очень пожалел, что не попросил подругу взять с собой фонарик: зажигалка очень быстро нагрелась и теперь обжигала пальцы. Ее неверный, мерцающий огонек не мог рассеять подвальную темень, и ребята двигались буквально на ощупь.

– Какая же тут холодина! – тихо заметила Лариса.

Наконец, то и дело спотыкаясь о мусор, они добрели до конца длинного помещения. Мишка заметил знакомый кособокий стол и подсвечник на нем. Из трех свечей только от одной остался маленький огарок – остальные, видимо, сгорели полностью. Мишка поднес к огарку зажигалку. Когда свечка занялась, Мишка услышал возглас своей спутницы:

– Господи боже мой! Алиска!

Действительно, на стареньком диванчике, укрытая каким-то тряпьем, лежала Алиса. Она то ли спала, то ли была без сознания. На мгновение у Фрида даже мелькнула жуткая мысль, что перед ними труп. Но Лариса, приложив ладонь ко лбу сестры, сказала:

– Мишка, у нее жар! Она прямо пылает вся!

Лариса тут же схватилась за свой мобильник.

Набрав номер, она быстро проговорила в трубку, стараясь, чтобы ее голос звучал не слишком громко:

– Папа? Мы нашли ее! У нее температура, наверное, под сорок! Где? Да черт его знает, в подвале каком-то!.. Что?.. Да, немедленно вызываю!

И она снова принялась лихорадочно нажимать на кнопки:

– «Скорая»? Девочке плохо, сестре! Что? У нее сильный жар! Зовут как?.. Дробышева, Алиса Витальевна Дробышева! Возраст? Шестнадцать лет!..

Пока Лариса разговаривала с диспетчером, Мишка подошел к топчану, где когда-то лежал Афанасий Иванович. Старик и теперь был тут, накрытый тем же лоскутным одеялом, но выглядел он совершенно неживым. Нагнувшись, Фрид прислушался, пытаясь понять, дышит ли он, но ничего не услышал. Заметив свесившуюся почти до пола руку, Мишка попытался нащупать на ней пульс. Ему показалось, что он почувствовал под пальцами слабые толчки. В это время Лариса сказала:

– Миша, они спрашивают адрес!

– Дай-ка! – Мишка взял трубку и назвал диспетчеру адрес ближайшего перекрестка. Потом он попросил: – Помоги!

Фрид снял куртку, и Лариса помогла завернуть в нее сестру. Мишка поднял Алису на руки. Несмотря на холод, он весь взмок, пока добрался до выхода из подвала. Выбравшись из подъезда, Фрид пробормотал:

– Погоди, не могу больше! – После чего споткнулся и рухнул вместе со своей ношей на землю. В последний момент Мишка умудрился вывернуться так, что коснулся земли первым, а Алиса упала на него сверху. Так они и лежали какое-то время. Лариса же стояла рядом, потеряв, видимо, дар речи. Но вот Алиса пошевелилась и сама встала на ноги. Лариса тут же схватила ее под руку, не давая снова упасть, а Фрид, быстро вскочив, поддержал больную с другой стороны. Так, втроем, они и вышли на улицу. Алиса шла, автоматически перебирая ногами, глаза ее были полузакрыты. Когда же они подошли к перекрестку, Алиса вдруг сказала:

– Ларочка, это ты? Я ужасно, уж-жасно хочу пить!

– Сейчас, сейчас, Аленька! – откликнулась Лариса. Мишку поразило, какой нежностью был наполнен ее голос. – Ты у нас заболела немного, понимаешь? Сейчас доктор приедет, и мы поедем вместе в больницу! И там ты попьешь, ладно?

– Ладно… – покорно ответила Алиса. – Только пусть доктор скорее приезжает. А то мне как-то плохо…

– Сейчас, милая, сейчас…

Редкие прохожие оглядывались на эту странную троицу.

«Где же эта чертова «скорая»?» – подумал Мишка.

И тут «скорая» подъехала. Из машины сразу же выскочили двое парней в белых халатах, и один из них спросил, показывая на Алису:

– Эта, что ли, больная?

– Эта! – ответили Мишка и Лариса в один голос.

– Георгий, открывай! – сказал один из парней другому.

Когда Алису уложили в машину, а Лариса присела рядом с ней, ласково держа сестру за руку, Мишка произнес:

– Мужики, там еще один больной есть!

– Где – там? – спросил тот, который казался главным, а другой добавил:

– Нам про второго больного информации не давали!

– Так что же ему, помирать теперь, что ли? – возмутился Фрид. – Люди вы или кто?

– Люди, люди… – успокоил Мишку тот, который был вроде за главного. – Георгий! Хватай носилки и пошли! Давай показывай! – обратился он к Фриду.

Фрид сказал:

– А фонарь у вас есть? Там фонарь нужен…

Мишка отвел врачей в подвал. Увидев Афанасия Ивановича, один из них, Георгий, сказал:

– М-да…

Второй же откинул одеяло и стал слушать, дышит ли старик. И в этот момент Афанасий Иванович издал очень слабый жалобный стон.

– Живой… – как бы даже с сожалением констатировал тот, что был главным. А второй отозвался, как эхо:

– Точно, живой! Ну, чего делать будем?

Главный покосился на Мишку и сказал:

– Как чего? Носилки давай!.. – И потом уже Мишке: – Как хоть звать-то его?

– Афанасий Иванович! – сообщил Фрид. – А фамилии я не знаю.

…Прежде чем уехать с сестрой и Афанасием Ивановичем в больницу, Лариса вернула Фриду его куртку и сунула в руку две сотенные бумажки, чтобы Мишка мог поймать такси. Это оказалось весьма кстати – время было заполночь, и автобусы ходили редко. И кроме того, у Мишки здорово болела ушибленная при падении нога.

Глава 16

На следующий день Мишка проспал и решил вообще задвинуть сегодня занятия, тем более что нога еще болела. Кроме того, Мишка хотел получить хоть какую-нибудь информацию об Алисе и Афанасии Ивановиче. Позавтракав наспех бутербродами, Фрид набрал номер Ларисы.

– Ну как?.. – спросил он, как только девушка сняла трубку. – Как там Алиска? Чего врачи сказали?

– Двусторонняя пневмония! – коротко ответила Лариса. – Состояние средней тяжести!

– Средней тяжести – это хорошо или плохо? – поинтересовался Фрид.

– Средне! – логично ответила Лариса. – Да ты не волнуйся! – добавила она. – С ней все нормально будет!

– А ты откуда знаешь? – спросил Фрид.

– Знаю вот! Мы же все-таки близнецы… Мне вчера так фигово было, а сегодня – уже ничего. Отлегло.

– Хорошо! – порадовался Мишка. – А как там Афанасий Иванович? Ты не знаешь?

– Это старик-то тот? – спросила Лариса. – Я про него не знаю ничего! Его в другое отделение увезли. Кстати, ты мне не хочешь рассказать, откуда ты вообще про этот подвал знаешь?

– Тебе прямо сейчас? – поинтересовался Мишка. – Учти, эта история длинная!

– А ты заезжай ко мне вечером! – предложила Лариса. – Все и расскажешь! Кроме того, мои родители хотят с тобой познакомиться. Ты же вроде как Алиску-то спас нашу! Вот предки и хотят тебе выразить эту… благодарность. Они сегодня ко мне в гости приедут.

Тут Лариса замолчала, почуяв, видимо, что сказала что-то не то. Мишка же, прикинувшись дурачком, невинным голосом поинтересовался:

– В гости приедут? А разве вы не вместе живете?

– Вместе, конечно! – заявила Лариса. Только они теперь на даче все чаще торчат. Вот мне и кажется, что в город они вроде как в гости приезжают! – И девушка рассмеялась.

«Во актриса!» – подумал Мишка. Он был несколько разочарован. Ему казалось, что после сегодняшней ночи между ним и Ларисой должны установиться другие отношения. Более честные, что ли… Ему вдруг расхотелось продолжать этот разговор. И ехать к Ларисе тоже расхотелось. Он сказал:

– Лара, знаешь, я сегодня не смогу к тебе приехать. Я вчера ногу ушиб, еле хожу. Так что передавай родителям от меня привет!

– Ясно! Ну что поделаешь… Значит, в другой раз! Да?

– Я тебе перезвоню! – сказал Мишка. Ему хотелось уже поскорее закончить этот разговор.

– Мишенька, пока! Лечи ногу! – сказала Лариса. – И знаешь что? Спасибо тебе!

– Не за что! – буркнул Фрид и повесил трубку.

Настроение у него сделалось мерзопакостным: «Лучше бы, что ли, в школу пошел сегодня!»

Мишка включил компьютер и стал играть в «Контр-Страйк». Увлекшись, он не заметил, как пролетели часа два. Вдруг в прихожей раздался звонок. Прихрамывая – нога все еще болела! – Мишка отправился открывать дверь. Это был Денис Парфенов.

– О, Дэн, заходи! – сказал Мишка. – Клево, что ты пришел. Тебе кофе сделать?

– Ага! И пожрать что-нибудь дай! – попросил Парфенов. – А то я прямо из школы к тебе!

Они прошли на кухню, и Мишка стал хлопотать у плиты.

– Ты чего в школе не был? – поинтересовался Денис. – Сачкуешь?

– У меня нога болит! – ответил Мишка. – Я упал нечаянно, когда за автобусом бежал.

Рассказывать, что было на самом деле прошлой ночью, Мишке отчего-то не хотелось.

– Понятненько! – отозвался Парфенов. – Ты у врача-то был?

– Да не, у меня не сильно болит! Я завтра уже в школу пойду.

– Понятненько! – снова произнес Дэн, потом сказал: – Ты в курсе, что с конкурсом облом вышел?

– Ну откуда же? – отозвался Фрид.

Чайник уже закипел, и Мишка стал наливать приятелю кофе:

– Тебе с молоком?

– Давай с молоком! – согласился Парфенов. – Третье место нам дали, прикинь? Козлы!

– А первое кому дали? – поинтересовался Мишка.

– Да девице той попсовой, как там ее… Епишкиной Марине, помнишь? Она еще песню такую пела, жалостливую: «Я без тебя, как свет без огня…» – тоненько прогундел Парфенов. – Чего-то в этом роде, в общем.

– Парфеныч, ты не расстраивайся! – сказал Мишка. – Подумаешь, конкурс какой-то фуфловый!

– Да я не расстраиваюсь! – ответил Дэн. – Так, обидно чуть-чуть. Наверняка ведь там все куплено заранее было… И вот еще! – вдруг вспомнил он. – Мне басист наш старый звонил, Валька. Он в группу вернуться хочет. Ты как, не возражаешь?

– Ноу проблем! – Мишка пожал плечами. – Ты же знаешь. Мне этот ваш хип-хоп в общем-то до балды. Ты попросил выручить – я и выручил…

Денис посидел еще немного и ушел. А Фрид, поразмыслив, набрал номер Илоны. Узнав Мишкин голос, та удивилась:

– Фгид, это ты никак? Не ожидала тебя услышать!

– Да я так просто звоню! – сказал Мишка. – Узнать, как твои дела, да и вообще…

– Мои дела ногмально! – сообщила Илона. – Стишок у меня в «Юность» взяли. Это есть жугнальчик такой один.

– Поздравляю! – искренне порадовался Фрид. – Так ты у нас скоро настоящей поэтессой станешь!

– Нет такого слова – «поэтесса»! – поправила Илона. – Поэт – он и есть поэт! Хоть в женском роде, хоть в мужском!

Они еще немного поболтали о пустяках, а потом Илона вдруг сказала:

– Знаешь, а мне ведь Афиногенов пгедложение сделал!

– Какое еще предложение? – не понял Фрид.

– Да замуж, замуж за него выйти! Ты там что, совсем отупел?

– Замуж? – глуповато переспросил Фрид. – Зачем?

– Ну зачем замуж выходят? – засмеялась Илона.

Тут до Мишки начало доходить. Он произнес с недоумением:

– Так он же пожилой, Афиногенов этот! Он же отцу твоему ровесник!

– Ну и что? Зато он талантливый! – заявила Илона. – И, кстати, не такой он уж и пожилой! Подумаешь, тгидцать восемь лет! Это, можно сказать, для мужчины – самый гасцвет!

Помолчав, Фрид спросил:

– Илонка, ты хочешь сказать, что согласилась?

Девушка снова рассмеялась:

– Ну какая же женщина так сгазу соглашается! Я сказала, что подумаю!

– Слушай, а ты не прикалываешься? – снова засомневался Мишка. – Как-то все это странно!

– Ничего стганного я не вижу! – сухо произнесла Илона. – Ну, у тебя все?

– Все вроде… – Мишка явно был обескуражен новостью, но старался не подавать вида.

– Ну тогда пока! Привет Лагиске!

– Пока… – И Мишка повесил трубку. – Ну ни фига ж! – сказал он самому себе.

Однако долго размышлять по поводу возможного замужества Илоны Мишка не стал: ему было лень. Он вернулся к компьютеру, хотя Дэн и оставил ему записку с домашним заданием по физике на завтра. В бумажку эту Мишка так и не глянул – все из-за той же лени.

На следующий день в школе Мишку вызвали в директорский кабинет. Причем вместе с Санькой Авилкиной. Собственно, Санька сама об этом Фриду и сообщила:

– Фрид, пойдем, нас Терминатор вызывает к себе!

– Зачем? – удивился Мишка.

– Это, наверное, из-за того твоего рассказа! – предположила Авилкина. – Ну, про киллера, который стал директором школы!

– И что теперь будет, по-твоему? – осторожно поинтересовался Фрид.

– Да ничего не будет! – уверенно заявила Авилкина. – В первый раз, что ли? Меня к директору чуть ли не каждую неделю таскают из-за статей. Видишь, пока жива-здорова!

– Ох, Вилка, достукаешься! – Мишка покачал головой. – Прикроет начальство твою желтую газетенку! Несмотря на всю свободу слова!

– Ты, Фрид, сам подумай, – Авилкина прищурила и без того крошечные глазки, – если Терминатор раньше газету не прихлопнул, хотя мог, значит, видит в ней какую-то пользу! Что, нет?

Мишка пожал плечами: спорить с Санькой ему не хотелось. Кроме того, они уже подходили к директорскому кабинету…

Глава 17

Мишка и Саня вошли в кабинет и остановились у дверей. Павел Александрович сидел за своим столом и что-то писал. Вот он поднял голову.

– А, Авилкина и Фрид! – произнес он, как показалось Мишке, довольно зловещим тоном. – Заходите!

Ребята подошли поближе.

– Да вы садитесь! – произнес директор.

Авилкина тут же пристроилась на стуле напротив директора. Мишка последовал ее примеру. Терминатор отложил в сторону какие-то бумаги и произнес:

– Тут прочел я на днях свежий номер «Большой перемены»…

Сказав это, директор сделал длинную паузу. Мишка и Саня быстро переглянулись.

– …и наткнулся на один любопытный рассказ, – закончил фразу Терминатор. – Рассказ про такого, что ли, директора-убийцу…

Услышав это, Авилкина затараторила:

– Пал Саныч, ну и что, что рассказ про убийцу? Вы же – умный человек, и понимаете, что это просто художественный вымысел! Это же не статья или не какое-нибудь там журналистское расследование! Но если вам этот рассказ показался обидным почему-то… – Здесь Авилкина сделала удивленное лицо и вздернула вверх худенькие плечики, как бы изумляясь, как такой замечательный рассказ мог показаться кому-то обидным, – …так я готова опубликовать опровержение! Пожалуйста! – Для убедительности Авилкина даже всплеснула ручками.

– Опровержение? – директор удивился.

– Ну да! – подтвердила Авилкина. – Кстати, оно уже готово! Вот, слушайте!

Неизвестно откуда, как показалось Мишке, прямо из воздуха, в руках Авилкиной появился листок бумаги, и она начала читать:

– «Опровержение. По небрежности редакции в школьной газете «Большая перемена» был опубликован рассказ Михаила Фрида «Киллер в директорском кресле». Редакция извиняется перед читателями и заверяет, что наш директор Павел Александрович Дитятин вовсе не был в прошлом наемным убийцей. Редакция сожалеет о случившейся ошибке. Автор рассказа Михаил Фрид строго предупрежден».

По мере того как Санька читала, выражение удивления на лице директора переросло в выражение крайнего изумления. Когда же Авилкина закончила, произошло то, чего Санька и Фрид ожидали меньше всего: директор вдруг начал хохотать. Смеющийся Терминатор, которого и улыбающимся-то никогда в школе не видели, представлял собой такое же странное и поразительное зрелище, как, скажем, бегемот, увлеченно читающий русско-английский словарь. Мишка и Авилкина замерли с открытыми ртами, а Терминатор все продолжал веселиться. Отсмеявшись, но все еще продолжая улыбаться, директор сказал:

– Ну, Авилкина, знаешь… Нуты порадовала! Я столько лет в школе, но такого… – Он махнул рукой, не закончив фразы. Потом, посерьезнев, произнес: – Ну так, короче. Опровержения никакого печатать не надо. Лучше, Авилкина, ядам тебе… Как это называется? Эксклюзивное интервью! Освещу там детали своей биографии, ну и все такое. Чтобы раз и навсегда пресечь все эти идиотские слухи о моей героической молодости! Идет?

– Идет! – оживилась Санька. – Еще как идет! Это такой материал будет! М-м-м, пальчики оближешь!

– Ну вот и отлично! – подытожил директор. – Жду тебя у себя в кабинете сразу после шестого урока. Но ты не обольщайся особо! – вдруг добавил он. – Ничего такого интересного в моей жизни не было! В тюрьме я не сидел и тайным агентом тоже не работал…

Выйдя из кабинета директора, Мишка облегченно вздохнул. Он спросил:

– Ну что, Вилка, ты довольна?

– Еще бы! – ответила Саня. – Я буду не я, если всю подноготную из него не вытяну!

«Эта вытянет, пожалуй!» – подумал Мишка и сказал:

– Ну, Вилка, пока! Удачи тебе!

– Пока, Фрид! – откликнулась Авилкина и добавила: – Я на тебя особо наседать не хочу, но если еще чего напишешь для газеты, буду рада!

– Идет! – ответил Мишка.

С тех пор прошло две недели. Мишка за это время влез с головой в новый проект: на конец апреля в школе планировался предпраздничный вечер. И старшеклассники решили своими силами поставить какой-нибудь прикольный спектакль. Пьесу написали общими силами, и Мишка вызвался быть режиссером-постановщиком. Времени до премьеры оставалось совсем немного, и Фрид ушел в эту работу с головой. Каждый день он устраивал прослушивания и репетиции, которые затягивались иногда до позднего вечера.

За всей этой суетой Фрид как-то отвлекся от событий последних недель. Хотя, конечно, он скучал по Ларисе. Пару раз даже собирался позвонить ей. Но каждый раз передумывал, вспомнив их последний телефонный разговор, когда Лара снова начала так глупо и отвратительно врать.

И вот, наконец, Лариса объявилась сама.

Дело было в пятницу, за неделю до конца апреля. Вечером Мишка пришел домой поздно – была очередная репетиция. Войдя в квартиру, Мишка сразу прошел на кухню – он был очень голоден. Там он застал обоих родителей, которые пили чай.

– Салют, предки! – поприветствовал их Мишка. – Кормить ребенка будете?

– Миша, а тебе девушка звонила какая-то! – сообщила мама, водружая на плиту сковороду, чтобы разогреть Мишкин ужин.

– Что за девушка? – поинтересовался Мишка. – Илонка, наверное?

– Нет, не Илонка! – ответила мама. – Ту я по голосу давно узнаю. А эту я не знаю. Наверное, новая твоя, на которой ты жениться собирался…

– Она что, просила, чтобы я перезвонил? поинтересовался Мишка.

– Да, только, как ее зовут, не сказала! Говорит, ты сам знаешь…

– Ясно… – буркнул Мишка.

Он понял, что это, скорее всего, была Лариса. Ему вдруг ужасно захотелось снова увидеть ее.

Через двадцать минут он набирал Ларискин номер. Она взяла трубку сразу же, словно сидела все это время возле телефона, ожидая Мишкиного звонка.

– Лара, привет! – сказал Мишка. – Ты мне звонила?

– Миша, ты меня разлюбил, да? – с ходу огорошила его вопросом девушка. – Пропал куда-то, ни одного звонка за пятнадцать дней!

Повисла пауза, в течение которой Фрид пытался сообразить, что же он должен Ларисе сказать. Мишка понял вдруг, что хочет ответить ей совершенно честно. Даже, возможно, не столько ей, сколько самому себе. Наконец он произнес:

– Ларик, понимаешь… Наверное, я тебя не разлюбил. Просто мне очень трудно общаться с девушкой, которая постоянно врет…

– Когда это я тебе врала? – с некоторым даже возмущением в голосе спросила Лариса. – Я тебе всегда только правду говорила!

– Ну вот, опять… – печально произнес Мишка. Подумав, он добавил: – Беда в том, что я тебя совершенно не знаю! Не знаю даже, как ты ко мне в действительности относишься!

– Мишенька, мне без тебя грустно! – сказала Лариса. – А вру я так, по привычке. Ты на меня не обижайся, ладно?

– Я не знаю, – ответил Мишка. – Я не то чтобы обижаюсь. Это как-то по-другому называется. Я в тебе разочаровываюсь, вот! – найдя подходящее слово, Мишка даже вроде обрадовался.

– Это потому, что ты создал мой идеальный образ! – авторитетно заявила Лариса. – Я в книжке одной читала про такое. Ты создал его с самого начала. А когда я оказалась другой – ну, не такой идеальной, – ты разочаровался.

– Похоже! – признал Мишка.

И снова повисла пауза.

– Алиска, кстати, поправляется! – сказала Лариса. – Врачи говорят: еще недели две, и ее выпишут.

– Здорово! – отозвался Фрид.

– А мы с родителями завтра на пикник едем! Ты не хочешь с нами, а?

– Надо подумать! – ответил Мишка.

– Подумай… – Голос девушки теперь звучал очень грустно.

– А ты правда хочешь, чтобы я поехал? – спросил Фрид.

– Правда хочу! И не только я! Предки мои спят и видят, как бы с тобой познакомиться! Ну, из-за Алиски…

– Ладно! – сказал Мишка. – Где и во сколько встретимся?

Положив трубку, Фрид надолго задумался. Он понял, что будет очень рад завтра снова увидеть Ларису. С другой стороны, он чувствовал, что воспринимает теперь эту девушку без прежнего безудержного восторга. В душе его ее образ претерпел серьезные изменения. Но понимая, что Лариса – далеко не подарок, Мишка тем не менее продолжал любить ее. И он совершенно не хотел считать эту девушку, вслед за Илоной и Денисом, законченной стервой.

Глава 18

Ночью шел дождь, но к утру тучи рассеялись. Мишка проснулся рано, даже родители еще спали. Он глянул в окно, мысленно порадовался хорошей погоде. Потом, не одеваясь, прошлепал на кухню, включил электрочайник. Посмотрел на часы: восемь утра. Пока Мишка умывался и одевался, чайник закипел. Фрид сделал себе четыре бутерброда с сыром. Хотел съесть их так, но после все-таки не поленился зажечь духовку. Он знал, что такие бутерброды гораздо вкуснее есть горячими.

Ароматный кофе, бутерброды с расплавленным сыром… В детстве Мишке нравилось, проснувшись в субботу раньше всех, завтракать в одиночестве, размышляя о том, как же он проведет очередные выходные. Потом привычка вставать рано у Мишки исчезла. Он стал гораздо позже засыпать, и просыпаться так рано ему было уже тяжело. Но в эту субботу на короткое время Фрид снова почувствовал себя маленьким. Почувствовал себя мальчишкой, для которого все выходные имели свое лицо и воспринимались как небольшие праздники…

Часа через полтора, когда Фрид начал уже волноваться, с улицы раздался короткий автомобильный гудок: это за Мишкой заехали родители Ларисы. Мишка выглянул в форточку: возле его подъезда стоял темно-синий джип. «А, это «мицубиси» Ларкиного папы!» – догадался Фрид. Он был уже одет. Оставалось только спуститься вниз. Мишка заглянул на кухню:

– Папа, мама, пока!

Отец и мать в это время завтракали.

– Ты надолго, Миша? – успела поинтересоваться мама.

– Вечером буду! – уже убегая, пообещал Фрид.

Он спустился во двор и сразу увидел, что задняя дверца «мицубиси» открыта, а рядом с машиной стоит Лариса и радостно ему улыбается.

– Лара, привет! – подходя, сказал Фрид.

Вместо ответа Лариса обняла Мишку за шею и, привстав на цыпочки, поцеловала сначала в левую щеку, потом – в правую. И, подумав немного, поцеловала третий раз – в губы.

И только после этого она сказала:

– Привет, Мишка! Давай садись в машину!

Фрид залез на заднее сиденье, Лариса села рядом, захлопнула дверь. В машине играло радио. За рулем сидел совершенно лысый крепкий мужик – такими в сериалах показывают бандитов. Вот мужик обернулся, и на Мишку глянули очень ясные и веселые серо-голубые глаза.

– Дробышев, Виталий Арнольдович! – представился мужик, протягивая руку для пожатия.

– Фрид, Михаил Борисович! – представился в свою очередь Мишка.

Ладонь у Ларискиного папы оказалась сухой и горячей, а пальцы – сильными.

Женщина, сидевшая на переднем сиденье, тоже оглянулась на Мишку. Но говорить ничего не стала – взглянула мельком, и все. Фрид успел заметить только, что ее волосы, такого же цвета, что и у дочерей, только подлиннее, были стильно пострижены. «Серьезная мадам!» – подумал Фрид.

– Ну что, поехали? – адресуясь вроде бы к самому себе, спросил Виталий Арнольдович.

И они поехали. Лариса сразу же взяла Мишку за руку.

– Куда мы едем? – поинтересовался у нее Мишка.

Музыка в салоне звучала теперь так громко, что Мишке пришлось повысить голос.

– Есть место одно! – ответила Лариса. – Мы туда каждый год ездили, еще когда мы с Алиской были детьми. Только тогда у нас машины не было, мы на электричке добирались.

Тем временем машина выехала из города. Скоро вокруг шоссе встал лес – большей частью смешанный. Мишка вспомнил, что не был за городом уже очень давно – у его родителей была когда-то дача, но потом папа ее продал, чтобы хватило денег на новую, более просторную квартиру. В прежней, однокомнатной, жить было уже тесно.

Мишка смотрел на проносящиеся мимо пейзажи и молчал. Молчала и Лариса. Она продолжала сжимать Мишкину руку в своей, словно бы боясь отпустить ее хотя бы на минуту. Примерно через полчаса они свернули на проселок. За окнами джипа замелькали разнокалиберные дачные домики – от деревянных халуп до настоящих кирпичных дворцов.

– Скоро будем на месте! – сообщила Мишке Лариса.

Десять минут спустя автомобиль свернул на лесную дорогу. В лесу было сыро, и джип медленно продвигался среди елей и берез по раскисшей колее. Но вот впереди показался просвет. И скоро компания выехала на живописную поляну. Снег здесь давно уже сошел, и земля успела просохнуть. Кое-где была даже видна пробивающаяся молодая травка.

Машина остановилась. Одновременно перестала играть музыка: наверное, это Виталий Арнольдович выключил радио. Вся компания выбралась на воздух, и Мишка огляделся по сторонам.

Поляна была довольно большой, с торчащими кое-где буграми. Вдалеке, ближе к лесу, виднелась черная гладь лесного озерка. Пели птицы, в воздухе мелькнула ранняя весенняя бабочка; ее крылья были окрашены в лимонно-желтый цвет. Мишка попытался вспомнить, как эта бабочка называется, но не смог. «Вроде лимонница! пол у мал он. – Или капустница?»

Ларискин отец начал тем временем выгружать из багажника все необходимое для пикника: здоровенный кусок ярко-зеленого полиэтилена, полосатые шезлонги, мангал для шашлыка, большой бумажный пакет с древесным углем, бутылки с вином, пластиковую посуду, шампуры… Напоследок Виталий Арнольдович торжественно достал из машины трехлитровую банку, плотно набитую кусками маринованного мяса. Мишка сглотнул слюну: он очень любил шашлык.

Тут к работе подключилась и Ларисина мама. Она сказала:

– Миша, вы поможете мне разложить скатерть?

Фрид с готовностью схватился за края полиэтилена.

– Извините, а вас как зовут? – поинтересовался Мишка.

– Наталья Викторовна, – ответила Ларискина мама. – Ты умеешь открывать вино? – поинтересовалась она.

– Ну, дело-то нехитрое… – отозвался Мишка.

– Мам, да рано еще вино-то открывать! – встряла Лариса. – Мы лучше с Мишкой пока прогуляться пойдем!

– Потом прогуляетесь! – Это в беседу вступил Виталий Арнольдович. Он уже установил мангал и теперь засыпал в него из пакета уголь. – Вино, может, и попозже откроем, а шашлыки надо сейчас насаживать!

Наталья Викторовна открыла банку с мясом. В воздухе сразу же разнесся аппетитный запах маринада. И пока Ларискин папа разжигал огонь, Мишка и Лариса принялись нанизывать сочные куски свинины на стальные шампуры. Потом Виталий Арнольдович установил шашлыки на мангал, а Лариска и Мишка вымыли руки, плеская друг другу поочередно воду из большой канистры.

Наконец все приготовления были завершены. Мясо жарилось на угольях, источая чудесный запах. Мишка открыл-таки бутылку с красным вином (судя по этикетке, это был настоящий «Киндзмараули»), и вся компания с пластиковыми стаканчиками в руках расселась по шезлонгам. Поскольку мясо еще не было готово, Наталья Викторовна разложила по тарелочкам нарезанный сыр и зелень.

– Давайте выпьем, наконец, за наше знакомство! – предложил Виталий Арнольдович, наливая себе в стакан виноградного сока. («Он же за рулем!» – понял Мишка.)

– Да, нам давно было пора познакомиться, – сказала Наталья Викторовна. – Ваше здоровье, Михаил! Мы вам так благодарны!..

– Да ладно… – засмущался Фрид. – Я же ничего такого не сделал…

– А вот врачи говорят, что если бы Алиса еще несколько часов в том подвале провела, так неизвестно еще, чем бы дело кончилось! – возразил Виталий Арнольдович. – Вот такие дела! Ну, короче, Миша, за тебя!

Мишка кивнул в знак благодарности и пригубил вино. Оно было чуть терпким на вкус и очень ароматным. Допив до конца, он бросил в рот ломтик сыра и откинулся в шезлонге. Ему стало вдруг очень хорошо и покойно.

«А что, симпатичные у сестричек родители!» – мелькнула у него мысль.

– Михаил, расскажите нам наконец, как вы познакомились с Алисой, – попросила Наталья Викторовна.

– Только я закурю, можно? – спросил Мишка. И в который раз начал рассказывать издалека: с того дня, когда он увидел однажды в автобусе незнакомую, необыкновенно красивую девушку… Опустив в рассказе все, что касалось его отношений со второй сестрой, Ларисой, закончил он так: – Я думаю, что Алиса, когда принесла в очередной раз еду старику, увидела, что тот совсем плох, и решила остаться рядом, чтобы за ним ухаживать. А потом и сама заболела. Потому что там жутко холодно, особенно по ночам.

– Все правильно! – подтвердил Виталий Арнольдович. – Почти так это и произошло!

– Нам сама Алиса это рассказала, когда мы ее навещали, – пояснила Наталья Викторовна. – И еще она все время про этого старика спрашивала, про…

– Афанасия Ивановича? – подсказал Мишка.

– Ну да, про него.

– А как Афанасий Иванович? – спросил Мишка.

– Ногу ему отняли! – сообщил Виталий Арнольдович. – Но вообще жить будет. Я ведь говорил с ним. У него сестра младшая есть, живет где-то в Крыму. Но где именно, он не знает. Сейчас я пытаюсь эту сестру разыскать. У меня в Украине есть связи кое-какие.

– Ясно! – сказал Мишка.

Он был рад, что старик выжил и что у него где-то есть сестра. «Вот бы в Крым его отправить, к родне! Это, наверное, было бы самое лучшее!..»

– А шашлычок-то наш готов! – объявил вдруг Виталий Арнольдович.

Он стал снимать шампуры с огня и раздавать всем присутствующим. Мишке он выбрал самый большой шашлык.

– Спасибо! – сказал Мишка. – Сто лет такого не ел!

– Не за что! – усмехнулся Виталий Арнольдович. – Ты ешь, ешь давай. У меня к тебе попозже еще разговор будет…

И компания принялась пировать. Мишке скоро пришлось откупорить еще одну бутылку вина. Потом еще…

Глава 19

Солнце начало уже понемногу клониться к закату. Фрид совсем разомлел от съеденного и выпитого. Он развалился в шезлонге, заложив ногу за ногу и отупело глядя перед собой. В голове его бродили ленивые мысли вроде: «Да, так бы почаще на пикники ездить!..»

– Наташа, Лара, вы не хотите прогуляться? – обратился к женщинам глава семейства. – А то нам тут поговорить надо с юношей.

– Пап, да говори ты при нас! – сказала Лариса. – Что за секреты такие?

– Лариса! – вмешалась мать. – Ты что, не слышала, что отец сказал? Пойдем на пруд, проветримся! Да вставай же ты, ленивица!

– Ой, мама, меня разморило так! – взмолилась Лариса. – Ты сходи одна, а?

– Ларка! А ну-ка подымайся! – Виталий Арнольдович подошел к дочери и попытался силой поставить ее на ноги. Та со смехом отбивалась:

– Пап, ну прекрати! Что я тебе, маленькая, что ли?

Но тут отец схватил ее на руки и почти бегом понес в направлении озера.

– Виталик, куда ты ребенка тащишь? – крикнула вслед Наталья Викторовна. – Уронишь ведь!

– Хочу ее в пруд окунуть, чтобы проснулась! – бросил на ходу Ларискин отец. – А то совсем от рук отбилась, овца!

Услышав про такую перспективу, Лариса с визгом стала извиваться у отца на руках, и скоро оба рухнули на землю.

Мишка засмеялся. Подбежав к упавшим, он помог Ларисе подняться на ноги. Ее отец встал сам. Он тяжело дышал, ворот его рубашки расстегнулся, но смотрел он весело.

– Ну, дочка! – сказал он. – Ну, гляди у меня!

– Ладно, пап, не сердись! – сказала Лариса и позвала: – Мама, пойдем!

Когда женщины ушли, Виталий Арнольдович поправил рубашку и сказал:

– Ну вот. Теперь и поговорить можно! Ты садись, не стой!

Мишка снова рухнул в шезлонг. Ларискин папа сел напротив. Бросил на Мишку острый взгляд:

– Ты, я смотрю, куришь?

– Да я так, балуюсь… – осторожно ответил Фрид.

– А я год как бросил! – похвастался Виталий Арнольдович.

– Тянет? – поинтересовался Мишка.

– Иногда, – признался собеседник. – Ты, Михаил, в этом году школу заканчиваешь, да?

– Ага! – кивнул Мишка.

– Учиться дальше думаешь? – Виталий Арнольдович явно собирался узнать о Мишке как можно больше.

«Имеет право! – подумал Фрид. – Он отец все-таки!» И сказал:

– Ну как же! Сейчас без образования – каюк!

– Верная позиция! – одобрил Виталий Арнольдович. – А в какой институт будешь поступать? Решил уже?

– Да пока думаю! – признался Мишка. – У меня отец в химико-технологическом преподает. Он, конечно, к себе зовет. Но я, наверное, не технарь. Скоре гуманитарий. Так что я пока не знаю.

– Ну-ну, подумай! – сказал Ларискин папа. – Время еще есть. В конце концов, не важно, какое образование. Главное, чтобы оно было.

– Пожалуй! – согласился Фрид.

– Ты понимаешь, надеюсь, почему я тебя об этом обо всем спрашиваю? – поинтересовался Виталий Арнольдович.

– Догадываюсь! – Мишка достал было сигарету, но потом убрал: курить при Ларискином папе ему почему-то показалось теперь неудобно.

– Ларка, она, конечно, та еще штучка! – признался Виталий Арнольдович. – Избаловали мы с матерью ее.

– Да уж… – неопределенно произнес Фрид.

– Но к тебе она вроде серьезно относится! – продолжил свою мысль собеседник. – Я тебе больше скажу. Для тебя не секрет, думаю, что ухажеров у Ларки немало…

– Не секрет! – подтвердил Мишка.

– Но ни к кому она так не относилась, как к тебе! – закончил Виталий Арнольдович. – Зацепил ты ее чем-то, понимаешь? Я это чувствую! Да и Алиске ты тоже понравился…

– Понимаю! – произнес Мишка. – Виталий Арнольдович, да вы не заморачивайтесь! Все нормально будет!

Сказав это, Мишка понял, что снова стал прежним. Ну или почти прежним. Короче говоря, к нему вернулись былая безмятежность и здоровый пофигизм. И это обстоятельство Фрида порадовало.

– Вот я что еще хотел спросить. – Ларискин папа чуть замялся. – Если тебе нужна какая-нибудь помощь… Вплоть до финансовой – в разумных пределах, конечно… Так ты обращайся! Чем могу – помогу!

– Вы ведь музыкальный продюсер? – вспомнил вдруг Мишка.

– Ну, вроде того! – улыбнулся Виталий Арнольдович.

– Вы друзей моих могли бы послушать? – спросил Фрид. – Они правда очень талантливые!

– А в каком они стиле играют?

– Это такой русский хип-хоп, довольно злой. Вернее даже не злой, а просто честный.

– А ты передай мне их запись через Лару! попросил Виталий Арнольдович. – Я ее внимательно послушаю, ну а там видно будет. Ты ведь Ларису еще увидишь, правда?

– Я надеюсь! – ответил Мишка.

Потом он и Лариса гуляли вдвоем. Они шли по берегу лесного озера и разговаривали.

Лариса сказала:

– Мишенька, я знаю, у тебя есть причины мне не доверять…

– Не то слово! – ответил Фрид.

Настроение у него стало какое-то… ироничное, что ли. Хорошее, короче, настроение у него стало. Правильное такое. Он просто шел себе и слушал, что же ему Лариса еще скажет.

– Но я не такая уж плохая! – продолжала девушка. – Вот увидишь!

– Возможно! – высказался Фрид.

Он с интересом наблюдал, как в пруду, на мелководье, суетятся лягушки. Их было много, больших и маленьких. Лягушки разбивались на пары, но некоторым пары не хватало. Такие пытались присоседиться к какой-нибудь уже готовой парочке, и возникало трио.

– Возможно? – переспросила Лариса. – Это все, что ты можешь мне сказать?

Она смотрела на Мишку с недоумением. Фрид взглянул в глаза девушке. Они не показались Мишке теперь такими уж колдовскими. Обычные серо-голубые глаза, довольно большие, правда.

– Миша, ну что ж ты молчишь? – спросила Лариса.

Ни слова не говоря, Фрид уверенно обнял девушку за плечи и всерьез поцеловал ее в губы. Когда их долгий и довольно страстный поцелуй закончился, Мишка сказал:

– Ну вот!

И они пошли к машине: пора было возвращаться домой.

…Прошло еще около двух недель. Начались майские праздники. После той поездки за город отношения Мишки и Ларисы здорово изменились к лучшему. Он уже не спрашивал разрешения, когда хотел приехать к ней в гости, а просто приезжал. И в кино они ходили пару раз, и на концерт группы «Моральный кодекс». Как-то получилось, что Лариса добровольно уступила Фриду бразды правления, и он беззастенчиво этим пользовался. Понимая, правда, что так вот просто человек полностью измениться не может. Будучи реалистом, Мишка ждал кое-каких проблем в его отношениях с Ларисой, но не теперь – в будущем. Но это будущее – оно когда еще наступит! А пока Фрид откровенно наслаждался жизнью. Тем более что весна этому способствовала.

А Виталий Арнольдович действительно послушал репетиционную запись группы «Левый айсберг». И она ему настолько понравилась, что он приехал как-то на репетицию, чтобы послушать эту музыку вживую и заодно поговорить с ребятами. Побывав на репетиции, он отыскал дядьку Парфенова, владельца музыкальной студии, и долго с ним разговаривал. Результатом этого разговора стало то, что Виталий Арнольдович начал активные поиски инвестора для записи клипа на песню «Обезьянья любовь».

Кстати, сестра Афанасия Ивановича отыскалась. Она приехала к брату, который все еще лежал в больнице и с которым она не виделась тридцать лет. В результате она решила забрать старика к себе под Симферополь, где у нее был домик. Сестра жила одиноко: ее взрослые дети разъехались по свету; одного даже занесло в Австралию. И пожилая женщина была рада, что нашелся вдруг ее старший брат, которого она уже не чаяла увидеть живым. Еще больше она была рада тому, что Виталий Арнольдович заказал Афанасию Ивановичу немецкий дорогой протез и еще дал с собой денег.

– Я вовсе не такой добрый! – объяснял он этот свой поступок Фриду. – Просто Алиса ведь станет спрашивать про старика! А я ей с чистой совестью скажу, что у него все нормально!

Алису выписали из больницы, и она вернулась в свой интернат, пообещав, что больше не будет убегать. Правда, в первые же выходные после выписки она поехала не к родителям, а к сестре. Ее по Ларискиной просьбе привез на своем джипе отец. Мишка тоже в это время был у Ларисы. Увидев его, Алиса обрадовалась.

– О, Миша! – сказала она. – Как здорово!

Я так и думала, что еще тебя увижу!

А узнав, что Мишка теперь встречается с ее сестрой, обрадовалась еще больше.

– Вы обязательно должны пожениться! – сказала она. – Я буду играть с вашими детишками. Сказки им буду читать, научу их всему!

Услышав это, Лариса исподтишка бросила взгляд на Фрида, а тот лишь неопределенно хмыкнул:

– Ну-ну, посмотрим…

Илона долго не звонила Мишке. А позвонив, пригласила через месяц на свою свадьбу: она все-таки решила ответить саксофонисту Афиногенову согласием.

– Только я приду с Ларисой! – поставил условие Мишка.

– Да хоть с чегтом лысым! – согласилась Илона. – Не забудь только подагочек пгинести!

– Ты сама – подарочек! – ответил ей Фрид. И в этом он был прав.

ОглавлениеГлава 1Глава 2Глава 3Глава 4Глава 5Глава 6Глава 7Глава 8Глава 9Глава 10Глава 11Глава 12Глава 13Глава 14Глава 15Глава 16Глава 17Глава 18Глава 19