«Диана»

В длинном зале Эрмитажа с античными фресками, украшающими стены и овальный потолок, и с мраморными статуями на блестящем узорчатом паркете, – в этом зале давно уже сидел косматый молодой человек в пиджаке самого будничного вида. Он выбрал стул как раз между двумя творениями Гудона: статуей Вольтера и Дианой. С этого места Вольтер производил особенное впечатление: его пытливо-насмешливый взгляд был устремлён прямо на зрителя, который невольно принимал на свой счёт и сардоническую улыбку мраморного старика.

Диана также отсюда казалась особенно интересной. Движение всей её классической фигуры было направлено в противоположную от зрителя сторону; казалось. она зорко высматривает добычу для своих метких стрел, не подозревая, что её прекрасной наготой любуется мужчина.

А мужчина любовался долго к немалому соблазну двух фешенебельных девиц, которые в сопровождении дамы с лорнетом старались поскорее пройти мимо нескромной скульптуры…

Косматый молодой человек приходил сюда так часто и так долго просиживал на этом самом стуле, что первое время на него подозрительно посматривали расшитые позументами ливрейные лакеи с бритыми лицами. Но вскоре они узнали, что этот молодой человек – довольно уже известный скульптор Рябов, и что он приходил сюда изучать классические произведения своей профессии.

Рябов любовался Дианой со жгучим восторгом; взглянув на чарующие изгибы фигуры, скульптор закрывал глаза, стараясь запомнить впечатление.

Он избегал смотреть на Вольтера: невыносима была его саркастическая улыбка и неподвижный насмешливый взгляд.

Рябов давно уже понял, что хотел ему сказать этот комфортабельно расположившийся в своём кресле и саркастически улыбавшийся старик: даже во сне преследовала скульптора ядовитая улыбка, пристальный взгляд мраморного старика, который говорил:

– Что?.. Не можешь глаз отвести от моей мраморной соседки?.. Поди-ка, поищи такую дивную красоту среди твоих «живых» подруг…

Но совсем не смотреть на Вольтера молодой человек не мог: казалось, – мраморный взор старика гипнотизировал и заставлял пристально смотреть на себя. Рябов, наконец, начал злиться: