«Дикая жара»

Наталья Александрова Дикая жара

– Валь, а Валь! – заискивающим голосом позвал Жека. – Может, ты колы хочешь? Со льдом, а?

– Не мешай! – буркнул капитан милиции Мехреньгин. – Вот только мысль поймал…

– Это же надо, какая жара! – вздохнул Жека Топтунов, друг и напарник. – Это же просто уму непостижимо, чтобы в нашем северном городе – и такая жара…

Никто Жеке не ответил, да он и не ждал. В комнате, кроме них двоих, никого не было, только им, несчастным капитанам, выпала нелегкая доля дежурить в этот солнечный, не в меру жаркий выходной день июля.

В тесной комнатке было душно, из распахнутого окна дул не свежий ветерок, а знойный мистраль, как будто там, в гигантской духовке, пеклись тысячи и тысячи пирожков.

От жары и духоты на людей нападала не то чтобы лень, а какая-то апатия. Но работа есть работа, накопилось много нудной бумажной волокиты, и теперь капитан Мехреньгин корпел над очередным отчетом. Отчеты у него всегда получались лучше, чем у Жеки, так что легкомысленный и ленивый его напарник давно уже свалил на Мехреньгина такую неблагодарную работу. Но сегодня с утра Мехреньгин заартачился. Договорились по-честному, что первую половину пишет он, а вторую – напарник. И вот теперь хитрый Жека старался заговорить ему зубы, дабы Мехреньгин не заметил, что делает уже не свою часть работы.

– Если колы не хочешь, так, может, тебе водички из холодильника… – соблазнял Жека.

– Давай! – согласился Валентин. – Только без газа, а то я скоро в воздух поднимусь, как воздушный шарик… И давай-ка, садись на мое место, твоя очередь…

– Ну, Валя… – Жекино нытье было прервано головой дежурного, которая всунулась в дверь и проговорила слабым голосом, что двух капитанов вызывают на выезд.

– Куда еще? – ахнул Жека.

– Куда-куда, – буркнул тот. – На кудыкину гору, воровать помидоры! Убийство на Выборгском шоссе возле Шуваловского парка!

– В такую жару! – поразился Жека. – Нет, у людей точно крыша съехала! Тут руки-то не поднять, ногой не ступить, а они друг друга убивают! Это какое же здоровье надо иметь, чтобы в такую жару… Нет, я решительно отказываюсь ехать!

– Да кто тебя спрашивает! – отмахнулся дежурный. – Давайте, ребята, собирайтесь, машина ждет…

Жека сообразил, что есть повод отвертеться от отчета, и немного повеселел.

В машине их уже дожидался эксперт Трубников – унылый лысоватый дядька с оттопыренными ушами. Трубников глядел слезящимися глазами и вытирал красный нос большим клетчатым платком. Мехреньгин мимолетом удивился, где это он успел простудиться в такую жару.

– Куда едем, Васильич? – спросил он водителя.

– Поселок Васильки, – буркнул тот, – как раз возле Шуваловского парка.

– Хорошее место! – мечтательно вздохнул Трубников, – Воздух свежий, парк рядом, и в черте города…

– То-то что в черте города, – зло сказал Жека, – поэтому нас туда и вызвали…

– Да ладно, – примирительно протянул Мехреньгин, – хоть на природу выедем… А то в городе летом совсем худо.

– Каменные джунгли! – присовокупил Трубников, и на этом разговор иссяк.

Ехать было недалеко, так что через короткое время машина свернула на аккуратную асфальтовую дорожку согласно указателю «Пос. Васильки – 500 м».

– Вроде семнадцатый дом… – пробормотал Васильич, – значит, в самом конце. Их тут всего двадцать…

– Ох и кучеряво живут буржуи! – вяло отметил Жека.

Действительно, дома в поселке были один краше другого. Несмотря на то что из-за высоких заборов виднелись только крыши и верхние этажи, создавалось впечатление, что жители поселка Васильки при постройке домов руководствовались принципом: чтобы непременно лучше, чем у соседа.

Был тут дом белый, как лебедь, с круглыми башенками по бокам и крышей, выложенной небесно-голубой черепицей.

Был дом серый, с сиреневыми ставнями, лиловой крышей и с флюгером, изображавшим черного кота с выгнутой спиной.

Был дом розовый, с затейливыми решетками на окнах, сквозь которые пробивались вьющиеся растения.

Нужный им дом они узнали сразу – только здесь кованые ворота были распахнуты настежь. Возле ворот стояла милицейская машина.

– Это еще кто раньше нас успел? – громко удивился Жека.

Валентин не ответил; стоя у ворот, он внимательно осматривал дом и участок. Все аккуратно и красиво. Ровно подстриженный газон, елочки, вдоль дорожки высажены пышные кусты роз.

Только одно портило все благолепие – где-то по соседству время от времени раздавался жуткий скрежещущий звук – видимо, там велись строительные работы, и работала то ли дисковая пила, то ли другой электроинструмент.

Возле крыльца на выложенной плиткой террасе толклась небольшая группа людей. В самом центре группы сидела в плетеном кресле загорелая заплаканная шатенка. Несмотря на размазанный макияж и измятую блузку, было ясно, что женщина красива и ухожена, как все богатые дамы.

Чуть в стороне стоял, ссутулившись, крупный мужчина с растерянным и удивленным лицом. На руках у него были наручники, и он то и дело посматривал на них, как будто надеялся, что они исчезнут.

Навстречу прибывшим милиционерам шагнул мужчина лет тридцати в голубой рубашке.

– Вы куда? – спросил он Мехреньгина, вытирая лоб платком. – Сюда нельзя посторонним!..

– Это кто посторонние? – надвинулся на него Жека. – Сам ты посторонний!

– Капитан Мехреньгин! – Валентин придержал напарника за локоть, раскрыл удостоверение.

– А, приехали! – незнакомец усмехнулся. – Могли не торопиться, мы это дело уже раскрыли, по свежим, так сказать, следам. И задержание успешно произвели.

– Это кто же вы такие? – насупился Топтунов.

– Мы первые на вызов подъехали. Капитан Остроумов, – из кармана голубой рубашки появилось удостоверение.

– Так, говорите, дело ясное? – Мехреньгин оглядел присутствующих. – Расскажи, капитан, что тут произошло!

Остроумов откашлялся и кратко изложил свою версию событий.

Время от времени его беззастенчиво прерывали завывания дисковой пилы.

В четырнадцать часов сорок две минуты капитан Остроумов с двумя сотрудниками проезжал по Выборгскому шоссе в районе Шуваловского парка, когда им поступило сообщение о происшествии в коттеджном поселке Васильки. Приехав на вызов, они застали перед входом в коттедж трясущуюся от страха женщину, представившуюся хозяйкой дома Васнецовой Ириной Леонидовной. По ее словам, она вернулась домой и увидела сквозь большие окна первого этажа, что в доме неладно.

Приехавшие милиционеры вошли в коттедж и увидели на полу безжизненное тело хозяина, а рядом с ним – мужчину с пистолетом в руке.

– Мы немедленно произвели задержание, – сообщил Остроумов. – Подозреваемый оказался гражданином Кротовым, семьдесят второго года рождения, сослуживцем потерпевшего. Вину свою, конечно, отрицает, но все до того ясно, что не о чем разговаривать…

– Это хорошо, когда ясно… – проговорил Мехреньгин и повернулся к задержанному: – Гражданин Кротов, вы, значит, вину свою не признаете?

Кротов, услышав его голос, вздрогнул и широко открыл глаза, как будто внезапно проснулся:

– А? Что? Я его не убивал…

– А что же тогда произошло?

– Я приехал сюда… вошел в коттедж – и вдруг со мной что-то случилось, я потерял сознание, потом пришел в себя – Олег лежит, я рядом с ним, и у меня в руке пистолет… и тут как раз вот они появились, – он кивнул на милиционеров.

– Нет, ну это надо! – Остроумов закатил глаза. – Потерял сознание, очнулся – гипс! Кротов, вы бы хоть придумали что-нибудь более правдоподобное! Вы за кого нас принимаете? Мы что, по-вашему, олухи доверчивые?

Женщина, сидевшая в плетеном кресле, вдруг подняла опустошенное заплаканное лицо, взглянула на Кротова растерянным, непонимающим взглядом и простонала:

– Зачем? За что ты его? За что ты Олега?..

Кротов повернулся к ней, хотел что-то сказать, но тут снова взвыла дисковая пила, и он только махнул рукой и снова отвернулся.

– Вот видите, Кротов, – капитан Остроумов посерьезнел. – Не мы одни недоумеваем… лучше бы вы сознались, сняли грех с души… Ладно, дело ясное, можно оформлять протокол.

– Это хорошо, когда все ясно… – повторил Мехреньгин. – А покажите-ка мне место преступления… протокол – это недолго, с протоколом мы всегда успеем!

Остроумов поморщился, но ничего не сказал и провел Мехреньгина с Топтуновым в коттедж. По дороге Жека внимательно поглядел напарнику в глаза, но Мехреньгин послал ему в ответ взгляд совершенно непроницаемый, так что Жека отвернулся ни с чем.

Внутри оказалось еще жарче, чем снаружи. Солнце шпарило сквозь стеклянную стену, выходившую в сад с другой стороны дома, и казалось, сам воздух плавится от жары. На полу, в нескольких шагах от входа, лежал, широко раскинув руки и уставившись в потолок пустыми мертвыми глазами, мужчина лет сорока в летних льняных брюках и светлой футболке. На груди его расплылось небольшое темное пятно, под головой на светлых плитках пола растеклась лужица крови. Возле мертвеца возился судмедэксперт Трубников. Как он успел к трупу раньше их – совершенно непонятно, как и то, где успел простудиться в такую жару.

– Ну что, ребята? – проговорил Трубников гнусавым простуженным голосом. – Ну и жара тут!

– А чего кондиционер не включили? – спросил Топтунов, протиснувшись в холл вслед за напарником.

Трубников переглянулся с Мехреньгиным и хмыкнул.

Ежу ясно, что, пока эксперт не закончит предварительный осмотр, на месте преступления ничего нельзя менять – нельзя открывать или закрывать окна, выключать или включать отопление и кондиционер, чтобы температурный режим был такой же, как в момент преступления.

– Ну, что ты можешь сказать? – поинтересовался Мехреньгин, обмахиваясь газетой.

– Пока окончательно говорить рано, – ответил осторожный Трубников и шумно высморкался. – Имеем огнестрельное ранение и открытую черепно-мозговую травму. И то и другое могло послужить причиной смерти, точно скажу только после вскрытия. Мне представляется, что сперва был выстрел, потерпевший упал, при этом ударился головой о стеклянный стол…

Мехреньгин проследил за взглядом эксперта.

Рядом с трупом пол был усыпан грудой прозрачных осколков, словно голубоватыми льдинками.

– Удар о стол вызвал черепно-мозговую травму, – закончил Трубников.

– А время смерти определить можешь?

– Опять-таки приблизительно. – Эксперт чихнул, извинился и продолжил: – При такой жаре все физиологические процессы идут очень быстро, так что я считаю, что смерть наступила примерно сорок-пятьдесят минут назад, максимум час…

– Значит, в четырнадцать двадцать – четырнадцать тридцать… – протянул Мехреньгин, взглянув на часы.

– Где-то так, – согласился эксперт.

Валентин задумчиво огляделся.

В этом холле, как и на участке, все было очень красиво, продуманно. Каждая вещь, каждая деталь обстановки подобрана со вкусом.

Пол выложен крупной черно-белой плиткой, как огромная шахматная доска, и на этой доске мертвый хозяин дома выглядел как поверженная шахматная фигура – король или ферзь.

В глубине холла, напротив входа, находился камин, отделанный грубым диким камнем. Перед ним стоял низкий кожаный диван, слева от камина – квадратная стеклянная ваза, полная свежих алых роз.

Мехреньгин задержался взглядом на этой вазе и слегка наморщил лоб.

Что-то его здесь не устраивало. Жека, внимательно наблюдавший за напарником, забеспокоился.

– Валентин, ты чего это? – тихонько спросил он.

Мехреньгин отмахнулся от него – не мешай, мол, дай подумать.

– Начинается! – вздохнул Жека.

Он имел большие основания для беспокойства, ибо все отделение знало, что капитан Мехреньгин любит разгадывать детективные загадки. Причем, прежде чем отгадать, капитан эти загадки любил загадывать. То есть искал неясности в делах по принципу «найдет свинья грязи». Нельзя сказать, что такое пристрастие находило у окружающих полное понимание. Начальство частенько поругивало Мехреньгина за то, что он любит все усложнять. Но капитан не успокаивался и все время выискивал подводные камни в самых простых на вид делах. Вот как сейчас.

– А где у них мусор? – спросил капитан Мехреньгин, повернувшись к Остроумову.

– Что?! – тот удивленно заморгал глазами. – Капитан, на кой черт тебе их мусор? Давай уже оформлять…

– Ты нашего Валентина не знаешь, – выдвинулся из-за плеча напарника Топтунов. – Он у нас до того настырный… Зря вы, ребята, на этот вызов приехали. Не получится у вас дело раскрыть по свежим следам…

Трудно было понять, чего больше было в Жекиных словах – уважения или насмешки.

– Так где мусор? – повторил Мехреньгин.

– А я откуда знаю? – Остроумов пожал плечами. – Кончай волынку тянуть, давай уже заканчивать здесь, жарко же!

– Скоро закончим, – пообещал Мехреньгин. – Давай так: мы только заглянем в мусорный бак, и если я там ничего не найду – будем оформлять протокол…

– А что ты там такое хочешь найти? – подозрительно спросил Остроумов.

– Белые розы, белые розы… – пропел Мехреньгин, безбожно фальшивя.

Остроумов переглянулся с Жекой – что, он у вас всегда такой?

Жека только пожал плечами и поднял глаза к потолку – надо, мол, терпеть, бог терпел и нам велел…

Мехреньгин вышел на крыльцо, огляделся и уверенно направился в дальний угол участка. Там, за кустами сирени, он действительно обнаружил зеленый мусорный бак.

Остроумов плелся за ним, что-то недовольно бормоча под нос, Жека завершал шествие.

Мехреньгин подошел к баку, откинул крышку и заглянул внутрь. Затем посторонился и повернулся к своим спутникам:

– Ну, что я говорил?

Остроумов шагнул вперед и тоже заглянул в бак.

На куче мусора, на самом верху, лежали свежие, ослепительно-белые розы. Не меньше десятка, а может, и дюжина.

– Значит, далеко не все так ясно, как кажется! – нарушил Мехреньгин тишину.

Впрочем, эта тишина и без того была недолгой – снова завыла по соседству дисковая пила.

– Не понял… – Остроумов наморщил лоб. – Я думал, ты шутишь насчет белых роз…

– Какие уж тут шутки, – возразил Мехреньгин. – У нас убийство на руках нераскрытое, нам не до шуток…

– Почему это нераскрытое? – заволновался Остроумов. – Мы же его буквально на месте преступления взяли! Буквально за руку схватили! С поличным!

– Буквально… – протянул Мехреньгин каким-то странным тоном. – А как же розы?

– Да при чем тут розы?! – застонал Остроумов. – На кой черт тебе сдались эти розы?

– Вот неинтересно с тобой, Валентин! – вступил в разговор Жека. – Все ты знаешь заранее. Сказал, что в баке будут белые розы, – так оно и оказалось… все-таки трудно с тобой!

– Я к зубному врачу ходил на той неделе, – невпопад ответил приятелю Мехреньгин.

– Да при чем тут зубной врач? – взвыл Остроумов. – У тебя что, зубы болят и поэтому настроение плохое? Надо и другим его испортить, да?

– Нет, зубы у меня не болят, – ответил Мехреньгин и опять направился к дому.

Когда они вошли в холл, Трубников распрямился, вытер со лба испарину и сообщил:

– Ну, все, что можно, я сделал. Можно его увозить…

– Сейчас, фотограф приедет, наснимает что нужно, и увезем! – пообещал Мехреньгин и подошел к стеллажу с книгами и музыкальными дисками.

– Ну что, сейчас-то хоть можно кондиционер включить? – спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, Жека Топтунов.

– Сейчас можно, – смилостивился эксперт. – У них кондиционер общий, включается вон там, на кухне… – он махнул рукой в сторону арки, соединявшей холл с кухней и столовой.

Жека отправился на кухню, и оттуда донесся характерный звук – лязгнула дверца холодильника.

– Жека, ты там чего хозяйничаешь? – окликнул напарника Мехреньгин.

– Да ладно тебе, колы баночку возьму, не обеднеют они… – отозвался Жека и тут же разочарованно протянул: – Ну, это надо! Теплая!

– Кто теплая? – Мехреньгин насторожился, отошел от книжного стеллажа.

– Да кола у них в холодильнике теплая! И пиво, и спрайт – все теплое!

– Вот как? – Мехреньгин прошел на кухню.

Жека выглядывал из огромного холодильника, как из пещеры Али-Бабы. В обеих руках у него были жестяные банки, на лице – глубокое разочарование.

– И даже джин-тоник теплый! – проговорил он таким тоном, как будто окончательно убедился в несовершенстве мира.

– Правда теплый… – Мехреньгин потрогал банки, потом заглянул внутрь холодильника, повозился там, как фокстерьер в лисьей норе, и проговорил, выбираясь наружу: – Вот оно, значит, как… все в холодильнике теплое, а он, между прочим, включен…

– У нас на даче прошлым летом электричество отключилось, – сообщил Жека, открывая банку. – Так тоже в холодильнике все растаяло. Мясо вообще испортилось. Будешь теплую колу?

– Нет, – Мехреньгин закрыл холодильник. – Электричество, говоришь, отключилось? Надо будет проверить!

– Да при чем тут электричество? – не выдержал Жека. – Что ты, Валентин, выкаблучиваешься? Такая жара! И пила эта еще воет, сил нет! Неужели тебе охота этой ерундой заниматься?

– Это не ерунда, – возразил Мехреньгин, выглядывая в окно. – Это наша работа. Смотри-ка, какой забор высокий!

– Ну да, работа, – согласился Жека. – Да только эту нашу работу уже ребята сделали, преступника задержали…

– Не преступника, а подозреваемого! – уточнил Мехреньгин. – Пока суд не установил его вину, он подозреваемый!

– А ты – зануда! – в сердцах ответил Жека. Он отпил из банки тепловатую колу и поморщился. – Ну что, Валя, наигрался в Шерлока Холмса? Давай уж, завязывай!

– Сейчас, только на второй этаж поднимусь…

– А это еще зачем?

Мехреньгин ничего не ответил напарнику. Он вышел в холл и по широкой подвесной лестнице поднялся на второй этаж.

Там он вышел на балкон.

Это был не просто балкон, а огромная терраса, нависавшая над участком. На террасе стоял низкий стол и несколько плетеных кресел, и отсюда открывался вид на весь коттеджный поселок Васильки.

Нарядные дома, ухоженные участки, пышные кусты роз, вьющиеся среди них дорожки.

Но Мехреньгин смотрел не на эти шедевры садового дизайна.

Он смотрел на соседний дом.

На лужайке перед домом загорала в шезлонге стройная блондинка в бикини, перед открытым окном первого этажа мальчуган лет двенадцати увлеченно пялился в экран компьютера, играя в какую-то стрелялку.

– Какая девушка! – мечтательно проговорил за спиной у Мехреньгина Жека Топтунов.

– Схожу-ка я к соседям! – решил вдруг Мехреньгин.

– А что, – оживился Жека, – я с тобой. Может, и правда она что-нибудь слышала… или видела…

Два капитана толкнули соседскую калитку и пошли по выложенной плиткой дорожке. Блондинка, увидев их, приподнялась на локте, заслонилась ладонью от солнца и удивленно проговорила:

– А вы кто? Мы вообще-то ничего не покупаем!

Жека приосанился, выдвинулся вперед и протянул свое удостоверение:

– А мы ничего не продаем! Капитан Топтунов, отдел по расследованию убийств! А это – мой коллега, капитан Мехреньгин…

– Как? – переспросила блондинка, щурясь от яркого солнца. – Мех… что?

– Мехреньгин, – мрачно проговорил Валентин. – Это река такая, на Севере, Мехреньга…

Топтунов не хотел уступать напарнику инициативу. Он снова выдвинулся вперед и мужественным голосом героя телесериала сообщил:

– Мы должны задать вам несколько вопросов. Возможно, вы видели или слышали что-то важное…

– Ты пока задай девушке свои вопросы, а я тут еще кое-что уточню, – и Мехреньгин двинулся к дому.

Жека взглянул на него недоуменно и пожал плечами.

Мехреньгин подошел к открытому окну и деликатно кашлянул.

На экране компьютера широкоплечий космонавт поливал огнем из огромного пулемета толпу зеленых монстров.

Лопоухий мальчишка перед компьютером недовольно передернул плечами и пробормотал:

– Ну, подождите немножко… вот сейчас… сейчас я выйду на девятый уровень… еще немножко…

Мехреньгин тяжело вздохнул и приготовился ждать.

– Ну вот, опять не получилось… – разочарованно проговорил мальчишка через минуту. – Ну, что вы у меня хотели спросить? Только сразу говорю – я ничего не видел, я играл!

– Так вот я про это и хотел спросить, – оживился Мехреньгин. – У тебя компьютер сегодня не вылетал?

– Нет, – мальчишка недоуменно уставился на капитана. – А чего бы ему вылетать?

– Ну, мало ли… – Мехреньгин пожал плечами. – Может, электричество вырубалось…

– Нет, сегодня не вырубалось, – уверенно ответил малолетний геймер. – Вот на прошлой неделе было один раз, когда Алиска кондиционер в доме врубила на полную катушку… я тогда еще только на шестом уровне был, как раз на седьмой пробивался – а тут все отрубилось… я папу давно прошу поставить УБП, а он все отговаривается…

– УБП? – заинтересованно переспросил капитан. – Что такое УБП?

Мальчуган взглянул на него, как на полуграмотного:

– Устройство бесперебойного питания… а вы правда из убойного отдела?

– Неправда, – ответил честный Мехреньгин. – Мы все дела расследуем, какие на нашей территории происходят, не только убийства. Убийства достаточно редко случаются.

– Все равно класс! А у соседей кого-то убили?

– Ладно, играй дальше! – Мехреньгин поплелся обратно.

Жека уже сидел на плетеном стуле рядом с блондинкой и что-то ей вдохновенно заливал.

– Вы не представляете, Алиса, какая это трудная, опасная и благородная работа…

– Пошли, Жека… – позвал его Мехреньгин. – Я узнал все, что хотел.

– Да ты подожди, Валентин, – начал Жека. – Алиса оказалась очень ценным свидетелем… Ты только послушай…

– Понимаете, я знаю, когда соседка, Ирина, приезжала сегодня и уезжала…

– Вы видели ее машину? – оживился Мехреньгин. – Каким образом, ведь у вас такой забор высокий и ворота сплошные…

– Понимаете, я очень хорошо различаю шум мотора. Любую машину по слуху могу определить. Всегда заранее знаю, когда отец приедет, когда мама, когда соседи…

– Ну, это же надо! – восхитился Жека. – Чтобы девушка – и так разбиралась в машинах! Да вам, дорогая моя, цены нет как свидетелю!

Алиса кокетливо улыбнулась.

– В общем, первый раз я слышала шум машины, когда она уезжала.

– А время, время не отметили? – капитан Мехреньгин от волнения едва не схватил девушку за руку.

– Точно не скажу, но было это незадолго до двух. У меня на два часа таймер был поставлен, чтобы перевернуться, а то сгореть можно…

– По науке, стало быть, солнечные ванны принимаете.

– Ну да. А потом Ирина вернулась, наверно, через час после отъезда. А за ней почти сразу милиция приехала…

– А больше в это время никакие машины к соседям не приезжали? Может быть, незнакомые.

– Нет, никого не было. Я тут во дворе с самого утра загораю…

– Какая девушка! – снова восхитился Жека, но капитан Мехреньгин был настроен серьезно.

– Ладно, спасибо, – лаконично поблагодарил он Алису. – Пойдем, Топтунов, нас там ждут…

– Скучно с тобой… – ворчал Жека, плетясь за ним. – Скучно и неинтересно…

Но Мехреньгин не слушал напарника.

На этот раз он на участке Васнецовых от ворот направился не к дому, а к гаражу и, прежде чем войти, задержался перед оставленной на площадке перед гаражом ярко-красной «Маздой». Заслонившись ладонью от солнца, он заглянул в салон машины и издал удовлетворенный возглас.

Топтунов замолк и только наблюдал за своим напарником, как наблюдает какой-нибудь натуралист-исследователь за удивительным и непостижимым явлением природы.

Жека знал: когда у Мехреньгина появляется такой задумчивый, устремленный внутрь взгляд – его лучше не беспокоить. Все равно он или не ответит, или ответит невпопад.

На террасе перед входом Остроумов и его команда в нетерпении дожидались двух капитанов. Чуть в стороне сидела, пригорюнившись, Ирина Васнецова, Кротов скучал между двумя потными милиционерами.

– Ну, куда вы пропали? – напустился на Мехреньгина Остроумов. – Сколько можно? Все, пора оформлять протокол! У задержанного как раз и паспорт с собой имеется…

– Пока подождем, – невозмутимо ответил Мехреньгин. – А вы, ребята, если торопитесь, то езжайте себе, мы уж тут как-нибудь сами…

– Ага, хотите дело сами раскрыть и начальству отчитаться! – Остроумов надвинулся на невысокого узкоплечего Мехреньгина, но тут же был остановлен крепким толчком, поступившим от Жеки.

Жека Топтунов был росту под два метра, имел сорок четвертый размер ботинок и твердую уверенность, что друга и напарника нужно защищать при любых обстоятельствах и от кого угодно.

Капитан Остроумов смешался и отошел в сторонку.

– Жека, давай задержанного на допрос! – скомандовал Мехреньгин, заходя в дом.

Остроумов сплюнул на газон и выругался сквозь зубы.

В доме было значительно прохладнее – кондиционер работал исправно. Пока капитаны ходили по соседям, труп уже увезли, и теперь можно было провести допрос в дальнем углу холла.

Мехреньгин кивнул задержанному на стул, а сам устроился на кожаном диване возле камина. Жека плюхнулся рядом.

– Итак, гражданин Кротов, Анатолий Петрович, – начал Жека строгим голосом, – что вы можете сказать следствию? Предупреждаю, лучше вам сразу говорить правду, мы ведь все равно все выясним, а так только время потеряем.

– Я уже все рассказал, – Кротов утомленно опустил голову, – я приехал, открыл дверь, потом что-то случилось, я потерял сознание, очнулся – Олег лежит в луже крови, а у меня в руках пистолет.

– Симулирует потерю памяти, – констатировал Жека, – что ж, бывало в нашей практике и такое…

– Погодите, капитан, – поморщился Мехреньгин, – давайте по порядку. Значит, вы, гражданин Кротов, утверждаете, что приехали сюда по звонку вашего шефа?

– Ну да, Олег просил приехать…

У Жеки в руках сам собой оказался мобильник потерпевшего. Он быстро нажимал кнопки.

– Так точно… – он бросил мобильник на стол, – в исходящих есть звонок на его номер, – он кивнул на Кротова, – в тринадцать сорок восемь…

– И позвольте спросить, что такого вам сказал ваш шеф, что вы бросили все дела и полетели к нему в выходной день в такую адову жару? – спросил Мехреньгин. – Должна быть очень веская причина…

– Ну, он сказал, что ему нужно решить кое-какие рабочие вопросы…

– Рабочие вопросы на работе решают! – решительно отрубил Жека. – И в рабочее время!

Кротов молчал, все ниже опуская голову.

– Хорошо… – нарушил молчание Мехреньгин. – Вы приехали сюда на машине?

– Да, – Кротов поднял голову, – я… да, на машине. У меня «Тойота Камри»…

– И где же она сейчас? – поинтересовался Валентин. – Во дворе стоит машина хозяйки, в гараже – хозяйский «Мерседес», у ворот – две милицейские, где ваша «Тойота»?

– Я… я поставил ее позади дома, в лесочке…

– Чтобы солнышко не напекло? – с усмешкой спросил Жека.

– Как вы попали в дом? – прервал его Мехреньгин.

– Там такая калиточка…

– И она была открыта?

– Ну да…

– Для чего тогда делать высоченный забор, устанавливать камеры по периметру и сигнализацию? – наивно спросил Мехреньгин. – Для чего все эти сложности, если калитка всегда открыта? Вы хотите меня уверить, что покойный хозяин дома был полным идиотом? Повторяю вопрос, – теперь в голосе Мехреньгина не было ни тени наивности, – отчего вы, явившись, как вы утверждаете, по приглашению хозяина дома, не подъехали к дому открыто, к главным воротам, а пробирались тайком, как вор? И кто открыл калитку?

– Я не знаю… она была открыта…

– Так, гражданин Кротов, значит, не хотите сотрудничать? – прогремел Жека и даже встал с дивана. – Не хотите помочь следствию? Очень зря…

– Спокойно, капитан, не надо так расстраиваться. – Снова капитан Мехреньгин был сама кротость. – Знаете, что я думаю?..

Закончить свою фразу он не успел, потому что с улицы вошли капитан Остроумов со своими спутниками и хозяйка дома.

– Ну, сколько можно? – зло спросил Остроумов. – Запарились там совсем! Давайте, ребята, заканчивать!

– Еще одну вещь проверить надо! – и Мехреньгин бросился к книжному стеллажу.

– Он у тебя как – вообще на всю голову больной? – Остроумов повернулся к Жеке.

Топтунов хотя и сам сердился на напарника, в данном случае должен был принять его сторону, поэтому он приосанился, сделал каменное лицо и проговорил:

– Сам ты больной! Он у нас гений!

Остроумов только сплюнул в сердцах.

Мехреньгин повернулся к остальным.

Лицо его сияло, в руках он держал какой-то глянцевый журнал.

– Вот, вот оно! – воскликнул он, подняв журнал над головой. – Я же знал, что найду его!

Ирина Васнецова подняла голову и как-то странно посмотрела на Мехреньгина.

– Что это за журнал? – осведомился Остроумов.

– «Современный загородный дом». – Мехреньгин продемонстрировал коллегам обложку. – Здесь собраны всякие варианты отделки и оформления коттеджей…

– Ты что, Валя? – Топтунов даже немного испугался за напарника. – Ты что – на солнце перегрелся?

– При чем тут солнце! – отмахнулся Мехреньгин. – Я просто этот журнал видел, когда сидел у зубного врача. Там в приемной, где народ ждет своей очереди, всякие журналы разложены, ну и этот был… я его и полистал от нечего делать…

Он раскрыл журнал и показал Остроумову и Топтунову цветную глянцевую фотографию.

Коллеги невольно заинтересовались и склонились над журналом.

На фотографии был изображен точно такой же холл, как в доме Васнецовых, – пол, выложенный в шахматном порядке черно-белой плиткой, низкий кожаный диван, камин из необработанного камня, по обе стороны от камина – две квадратные вазы прозрачного стекла, в одной – алые розы на длинных стеблях, в другой – точно такие же белые розы.

– Я вспомнил, что где-то уже видел точно такой же холл. И почувствовал, что здесь что-то не так. Здесь должна была стоять вторая ваза, а ее нету! Ну а когда в мусорном баке нашлись белые розы… свежие белые розы – мне все стало ясно!

– А мне пока еще нет! – перебил его Жека.

– И мне тем более! – Остроумов переводил взгляд с Мехреньгина на фотографию и морщил лоб. – При чем тут розы? При чем тут ваза?

– Вот если нужно спрятать листок – где это лучше всего сделать?

– Да сто раз уже от тебя слышал эту байку! – возмутился Жека. – Сколько можно повторять? Лист надо прятать в лесу, а соломинку – в стоге сена…

– Вот именно! А осколки вазы – среди других осколков! – Мехреньгин эффектным жестом показал груду стеклянных осколков посреди холла. – Васнецова убили вазой! – заявил он уверенно. – А чтобы спрятать орудие убийства, убийца разбил стеклянный стол и смешал осколки вазы и осколки стола. Но эксперты могут разобраться, тут ведь наверняка разные сорта стекла…

– Олега застрелили! – выпалила внезапно Ирина Васнецова.

– Нет, – Мехреньгин посмотрел на нее долгим взглядом. – Стреляли уже в мертвого человека… может быть, в умирающего. При вскрытии это, конечно, уточнят. Но сначала все же был удар вазой по голове. Потом убийца разбил стол, чтобы спрятать среди его осколков разбитую вазу. Кстати, такое закаленное стекло разбить очень непросто. Думаю, что если бы Олег Васнецов ударился о край стола падая – стол бы остался целым. Как вы считаете, Ирина Леонидовна?

Мехреньгин смотрел теперь только на Ирину Васнецову и обращался как будто к ней одной.

– Понятия не имею, – ответила та, зябко подняв плечи. – Не знаю, о чем вы говорите…

– Так вот, убийца разбил стол, выбросил розы – они, по его мнению, не могли послужить уликой. Потом, я думаю, он – или она – позвонил Кротову, чтобы тот приехал сюда…

– Э, постой! – оживился Остроумов. – Что-то у тебя не складывается! Если Кротову позвонили уже после убийства – ему же еще нужно было доехать! А эксперт однозначно указал время убийства. Мы здесь были уже через десять минут после смерти Васнецова, самое большее – через пятнадцать, и Кротов уже был на месте…

– Вы забываете про теплое пиво в холодильнике! – перебил его Мехреньгин.

– Что?! Какое пиво? – Остроумов переглянулся с Жекой и потряс головой, как будто хотел вытрясти воду после купания. – Слушай, а нельзя по-человечески?

– Ну, сейчас я все объясню, – вздохнул Мехреньгин, удивляясь их непонятливости. – Когда мы пришли, холодильник работал, но все продукты в нем были теплыми. Значит, его на какое-то время выключали. Ты сам мне рассказал, – Мехреньгин повернулся к Жеке. – Ты рассказывал, что у вас на даче такое было, когда отключалось электричество. Однако здесь сегодня электричество не отключали, мы это проверили. Значит, кто-то выключил холодильник специально. Точнее – по необходимости.

Мехреньгин снова повернулся к Васнецовой и спросил ее:

– Ирина Леонидовна, у вас хватает мощности сети на все электроприборы в доме?

– Я в электричестве не разбираюсь. – Ирина пожала плечами и отвернулась. – Наверное, хватает…

– А вот я не уверен… – протянул Мехреньгин. – Впрочем, это мы легко проверим. Вот у соседей, когда они включили кондиционер на полную катушку, вылетел компьютер… вообще, кондиционер потребляет очень большую мощность…

– Не знаю, о чем вы… – Ирина сгорбилась и отвернулась, как будто все происходящее ее не касается.

Мехреньгин продолжил:

– Трубников определил время убийства исходя из того, что в доме было так же жарко, как сейчас. Но я думаю, что убийца включил кондиционер на максимальное охлаждение. Тем самым он замедлил физиологические процессы и изменил вероятное время убийства, которое определил эксперт.

– То есть Васнецова убили раньше, чем мы думаем? – сообразил Остроумов.

– Точно! – подтвердил Мехреньгин. – Только при этом случилась неприятность: электрические автоматы не выдержали нагрузки и отключились, поэтому убийце пришлось выключить все остальные электроприборы в доме, в том числе и холодильник, и снова включить кондиционер. Зато у него – или у нее – появился запас времени.

Потом, когда приехал Кротов, убийца поджидал его внутри коттеджа, прямо возле входа.

Мехреньгин повернулся к Кротову и спросил того:

– Анатолий Петрович, вы совсем не помните, что произошло, когда вы сюда приехали?

Тот взглянул на капитана недоверчиво, но все же задумался и неуверенно проговорил:

– Я поднялся на крыльцо, толкнул дверь, вошел… и тут… тут что-то произошло, и я потерял сознание… очнулся уже с пистолетом в руке…

– Вы говорите – что-то произошло, – не сдавался Мехреньгин. – Но вы совсем не помните, что именно? Когда вы вошли в холл, вы ничего не увидели? Ничего не почувствовали?

– После яркого света в холле было темно, – припоминал Кротов. – Я ничего не разглядел, но вот запах… прежде чем потерять сознание, я почувствовал резкий неприятный запах…

– Думаю, что, когда вы вошли в дом, вам брызнули в лицо газом из баллончика, – проговорил Мехреньгин. – Такой газ отключает сознание на несколько минут. Этого было достаточно убийце, чтобы вложить вам в руку пистолет, а самому скрыться… или самой!..

Он снова взглянул на Ирину:

– Ирина Леонидовна, у вас есть такой баллончик?

– Какой еще баллончик? – раздраженно отозвалась женщина. – Понятия не имею, о чем вы говорите…

– Думаю, что очень даже имеете… – Мехреньгин приблизился к ней и проговорил, как будто ни к кому не обращаясь: – Баллончик мы найдем. Это же не иголка и не осколок стекла. Мы весь ваш поселок перероем, но найдем этот баллончик!

– Что вы так на меня смотрите?! – вскрикнула Ирина, вжавшись в спинку кресла. – Имейте совесть! Я только что потеряла мужа…

– Действительно, Валентин, ты уж того… прояви хоть какое-то сочувствие к женщине! – вмешался Топтунов.

– Не могу, Женя, никак не могу! – вздохнул Мехреньгин. – Нет у меня сочувствия к убийцам!

– Как?! – хором воскликнули Жека и Остроумов.

– Слушай, ты нас совсем запутал! – добавил Остроумов уже от себя.

– Как – это я примерно знаю, – отозвался Мехреньгин, остановившись над креслом Ирины. – Вот Ирина Леонидовна меня поправит, если я ошибусь. Но вот чего я пока не знаю – это почему. Почему вы убили собственного мужа?

– Что же это происходит? – всхлипнула Ирина. – Неужели никто, никто не защитит меня от этих оскорблений? Неужели на свете не осталось ни одного настоящего мужчины?

– Вы его убили, – повторил капитан грустно. – Ударили вазой по голове. А когда поняли, что произошло, начали действовать, быстро и толково. Первым делом вы нашли пистолет мужа, вы знали, где он его хранит. Выстрелили в него, обернув руку чем-то, чтобы не оставлять отпечатков…

– Но никто не слышал выстрела! – вмешался Остроумов.

– Конечно, не слышал! – ответил Мехреньгин, переждав очередное завывание дисковой пилы. – Под такой аккомпанемент не то что револьверный выстрел – выстрел Авроры не услышишь! Потом, Ирина Леонидовна, вы позвонили Кротову. Причем позвонили ему с мобильника мужа, потому что знали, что этот звонок проверят. Что вы ему сказали, Ирина Леонидовна?

– Никому я не звонила! – отрезала Ирина.

– Звонили, звонили! – Мехреньгин повернулся к Кротову. – Что она сказала? Что муж уезжает и она соскучилась? Ведь вы были любовниками?

Кротов побледнел, потом покраснел, однако не сказал ни слова. Зато Ирина закричала, вскочив:

– Мне надоели эти оскорбления! Я требую адвоката!

– Будет вам адвокат, Ирина Леонидовна, обязательно будет! А вот вы, Кротов, зря молчите. То есть, конечно, я понимаю, почему вы не хотите признаваться, что состояли с Ириной в любовной связи. Вы считаете, что это даст недостающий мотив. Но уверяю вас – вам гораздо лучше сказать правду, чем ждать, пока Ирина вас окончательно потопит! Ведь она с самого начала выбрала вас на роль козла отпущения!

– Ну да… – неохотно проговорил Кротов. – Ну да, она мне позвонила, сказала, что муж уезжает… просила скорее приехать, мол, есть очень важный разговор… Я еще удивился, почему она звонит с его мобильника, а она сказала, что у нее села батарейка…

– Это объясняет тот факт, что вы не подъехали к дому открыто, а поставили машину сзади, в лесочке, там никто из соседей ее не заметил…

– Это ложь, ложь! – вскрикнула Ирина. – Неужели вы ему верите? Это ужасный человек!

– А вот представьте себе – верю! Потому что его слова сходятся с известными мне фактами! Давайте продолжим… позвонив Кротову, вы включили на полную мощность кондиционер, чтобы задержать процессы трупного окоченения и сдвинуть время убийства. При этом у вас вылетел автомат. Пришлось выключить все электроприборы, даже холодильник, и снова включить кондиционер. Затем, Ирина Леонидовна, вы незаметно покинули свой дом, уехали на машине, поставили ее на стоянке… ближайшая стоянка находится возле Шуваловского парка, думаю, там вас кто-нибудь видел. Все же машина яркая, заметная, да и вы женщина интересная…

Ирина в ответ на этот комплимент бросила на Мехреньгина неприязненный взгляд.

– Оттуда вы пешком вернулись в поселок – самой короткой дорогой, через лесок, незаметно пробрались в дом и дождались появления Кротова.

Вы подкараулили его в доме. Дверь была открыта, он вошел, и вы тут же брызнули ему в лицо из баллончика. Он вас не успел заметить – все получилось слишком неожиданно, кроме того, он вошел с улицы, с яркого солнечного света, и на мгновение как бы ослеп. Короче, вы его отключили, вложили ему в руку пистолет мужа. После этого вы выключили кондиционер, выскочили из дома и снова пешком через лесок вернулись на стоянку. Там вы со своего мобильного позвонили в милицию и подъехали к дому чуть раньше капитана Остроумова и его людей. Здесь вы изобразили испуг, панику… ну, дальше все известно!

– Все это ложь… – безжизненным голосом проговорила Ирина. – И в любом случае вы это не докажете. Хороший адвокат не оставит от вашей версии камня на камне.

– Почему же? Докажу! – Мехреньгин повернулся к Жеке. – Послушай, не в службу, а в дружбу, сходи к машине Ирины Леонидовны… дайте, пожалуйста, ключи от вашей машины!

– Зачем вам мои ключи? – спросила она подозрительно. – Что вам нужно в моей машине?

– Кроссовки, – ответил Мехреньгин. – Я видел их там, под водительским местом. Ведь когда вы пробирались из дома к своей машине, вы были в кроссовках. В таких нарядных босоножках по лесу просто не пройдешь. Потом, подъехав к дому второй раз, вы сменили обувь, а кроссовки оставили в машине. Так вот, на них наверняка осталась лесная почва, хвоя… это никакой адвокат не сможет опровергнуть!

И тут Ирина Леонидовна бурно разрыдалась.

Отрыдав и немного успокоившись, она подняла голову и проговорила тусклым, невыразительным голосом:

– Олег… он собирался бросить меня! Я думала – он вспомнил о нашей годовщине. У нас сегодня как раз десять лет свадьбы. А он… этот мерзавец… не нашел ничего лучше, чем сообщить мне, что встретил другую женщину! Представляете, такой подарок на годовщину свадьбы?

Ирина оглядела присутствующих, словно ждала от них сочувствия, но мужчины прятали глаза. Вдруг Кротов взглянул на нее в упор.

– Какая годовщина? Какая другая женщина? Не ты ли говорила мне, что вы давно уже не живете вместе как муж с женой и ты остаешься с Олегом только потому, что имела глупость перед свадьбой подписать брачный контракт, по которому тебе в случае развода почти ничего не полагается! Олег подстраховался, потому что не хотел потерять фирму!

– Вот-вот, – обрадовался Мехреньгин, – а в случае смерти супруга, да если еще свалить вину на второго компаньона, можно продать фирму и получить приличные деньги! Уж вы, Ирина Леонидовна, выцарапали бы зубами свое наследство!

Ирина взяла со столика пачку сигарет и прикурила от золотой зажигалки.

– Понимаете, – спокойным голосом начала она, – все случилось из-за жары. Он был ужасно раздражен сегодня с утра, мы поцапались из-за пустяка, да еще кондиционер плохо работал… Я стала упрекать его, что доверился неквалифицированным мастерам, которые неправильно сделали проводку… А он стал орать и оскорблять меня разными словами… Я не помню, как ваза очутилась в моих руках, странно, она такая тяжелая… Я просто хотела, чтобы он замолчал…

– Ой, ребята, – в полной тишине сказал капитан Остроумов, – я точно никогда не женюсь!