«Остров молчания»

В. А. Зайцевой

Разразившаяся надо мной семейная катастрофа привела меня в состояние, близкое к полному отчаянию. Я пережил последовательно все три периода: горя, делающего человека глухим и немым среди своих ближних, жажды отклика в сердце друга или хотя бы в сочувствии первого встречного и, наконец, разочарования в том, что кто-либо и что-либо на свете может помочь нам нести возложенное на нас судьбой бремя. Я снова сделался замкнут в ощущении неисцеленной боли и неизжитой тоски. Мной завладела тягостная и разлагающая душу праздность. Дни мои стали бесцельны и ночи без снов лишены утешения. Ничто не удерживало меня больше в Москве. Я волен был выбрать под солнцем любое место, и мысль эта доставила мне некоторое развлечение. Париж представлялся мне местом желательным более всех других. Меня не пугало, что мы были счастливы в нем всего несколько лет назад с той, кто так жестоко насмеялась надо мной в своей жизни и в смерти.

Я выехал из Москвы в глухое время. Был конец августа, догорало без блеска наше короткое лето. Из окна вагона я видел первые желтые листья берез и у дорожных шлагбаумов телеги с рухлядью возвращавшихся в город дачников. Повинуясь обычному изнеможению, я лег на свое место и не вставал с него почти целые сутки. Ночью прислушивался я к стуку колес, стараясь различить в нем оркестры и хоры, которые умел слышать так в дорожные ночи лет молодости и любви. Усилия мои были напрасны, мое ухо не слышало более гармоний таинственного концерта. Я был покинут благодетельными силами, поющими в нас. Шум колес и лязг железа не повиновались магической палочке невидимого капельмейстера.

На следующую ночь мы переехали границу. Я не спал, вглядываясь в разноцветные огни низких стрелок на маленьких станциях и ярко освещенные пустые платформы городских вокзалов. Поезд был малолюден. Английский купец, возвращавшийся из России, мирно храпел против меня. В окне вагона обозначился близкий рассвет, из темноты полей возник огромный дом, за ним другой, третий, мы подъезжали к Берлину. Мой спутник проснулся и, достав с сетки бутылку портвейна, отпил прямо из горлышка несколько крупных глотков.