«Ваня Датский»

Борис Викторович Шергин

Ваня Датский

У Архангельского города, у корабельного пристанища, у лодейного прибегища, в досельные годы торговала булками честна вдова Аграфена Ивановна. В летнюю пору судов у пристани- воды не видно; народу по берегам - что ягоды морошки по белому мху; торговок-пирожниц, бражниц, квасниц - будто звезд на небе. И что тут у баб разговору, что балаболу! А честну вдову Аграфену всех слышней. Она со всем рынком зараз говорит и ругается. Аграфена и по-аглицки умела любого мистера похвалить и обложить.

Горожане дивились на Аграфену:

- Ты, Ивановна, спишь ли когда? Утром рано и вечером поздно одну тебя и слыхать. Будто ты колокол соборный.

- Умрем, дак выспимся,- отвечала Аграфена.- Я тружусь, детище свое воспитываю!

Был у Аграфены одинакий сын Иванушко. И его наравне с маткой все знали и все любили. Не только своя Русь, но и гости заморские. Не поспеет норвецкое суденышко кинуть якорь, Иванушка является с визитом, спросит: по-здорову ли шли? Его угощают солеными "бишками" - бисквитами, рассказывают про дальние страны.

Иванушко рано запросился у матери в море. Четырнадцати лет приступил вплотную:

- Мама, как хошь, благослови в море идти! Мама заревела, как медведица:

- Я те благословлю поленом березовым! Мужа у меня море взяло, сына не отдам!

- Ну, я без благословенья убежу.

Ваня присмотрел себе датский корабль, покамест тот стоял у выгрузки-погрузки. Явился к капитану:

- Кэптен, тэйк эброд! (Возьмите с собой!)

У капитана не хватало матросов.. Бойкий парень понравился.

- Хайт ин зи трум! (Ступай в трюм!)

Ваня и спрятался в трюме. Таможенные досмотрщики не приметили его. Так и уплыл Аграфенин сын за море.

Аграфена не удивилась, что сын не пришел ночевать. Не очень беспокоилась и вторую ночь. "На озерах с ребятами рыбу ловит". Через неделю она выла на весь рынок:

- Дитятко Иванушко! В Датску упорол, подлец!

И не было об Аграфенином сыне слуху двадцать лет...

Нету слез против матерних. Нет причитанья против вдовьего. По утренним лазорям Аграфена выходила на морской бережок и плакала:

Гусем бы я была, гагарой,

Все бы моря облетела,

Морские пути оглядела,

Детище свое отыскала.

Зайком бы я была, лисичкой,

Все бы города обскакала,

Кажду бы дверь отворила,

В каждо бы оконце заглянула,

Всех бы про Иванушка спросила...