Раз ночью, в конце сентября, она упорнее, чем когда-либо, обратила мое внимание на беспокоивший ее предмет. Я смотрел на ее бледное лицо, страшно изменившееся в последнее время. Она привстала и беспокойным шепотом заговорила о звуках, которые слышала и которые я не мог слышать, и о движениях, которые видела и которых я не мог видеть. Я старался доказать ей, чему, признаюсь, и сам не вполне верил, что тихие вздохи и изменения в фигурах на стенах происходили от движения воздуха. Но бледность леди Ровенны убеждала меня, что мои попытки успокоить ее будут бесполезны. Она лишилась чувств. Из прислуги в комнате не было никого. Я вспомнил, где стояло вино, предписанное доктором, и поспешил за ним в другой конец комнаты. Когда я проходил под лампою, два странных обстоятельства привлекли мое внимание. Я почувствовал, что что-то осязательное, хотя и незримое, слегка задело за меня; а на золотом ковре, в кругу света от висячей лампы, я увидел тень, — слабую, неопределенную тень, ангельского вида, точно это была тень тени. Но я принял перед тем слишком большую дозу опия, и потому не обратил внимания на то, что мне могло показаться, и не сказал ничего Ровенне.
Я отыскал вино, снова прошел через комнату и налил рюмку, которую поднес к губам моей бесчувственной жены. Она немного оправилась, взяла рюмку сама, а я упал на диван и не спускал с нее глаз.
Тут я ясно расслышал слабый звук шагов по ковру подле постели, и через минуту, когда Ровенна хотела поднести рюмку к губам, я увидел, — может быть, во сне, — как в рюмку, из какого-то неведомого источника в атмосфере комнаты, упали три капли блестящей жидкости, цвета рубина. Если я видел их, то Ровенна их не видала. Она, не колеблясь, проглотила вино, и я ничего не сказал ей.
Я не мог не заметить, что вслед за падением трех капель быстрая перемена к худшему произошла в болезни моей жены. На третью ночь слуги обмывали и одевали труп, а я сидел один около тела… Странные видения, вызванные опием, носились вокруг меня, как тени. Я с беспокойством осматривал саркофаги в углах комнаты, движущиеся фигуры обоев и свет, падавший от лампы. Я старался припомнить обстоятельства предшествующих ночей, и взор мой упал на то светлое место, где я видел тень; но тени там не было. Я вздохнул свободнее и стал смотреть на бледное лицо покойницы, лежавшей на постели. Тысячи воспоминаний о Лигее охватили меня; я с горечью вспомнил о тех минутах, когда и она также лежала в саване.
Комментарии к книге «Лигея», Эдгар Аллан По
Всего 0 комментариев