«Хоть иголки собирай»

Раймонд Карвер

Хоть иголки собирай

Я была в постели, когда услышала стук калитки. Прислушалась. Больше ничего не слышно. Но я же слышала. Попыталась растолкать Клифа. Тот спал без задних ног.

Тогда встала сама и пошла к окну. Над горами, окружающими город, висела огромная луна. Белая лунища, вся в шрамах. У любой бестолочи хватило бы фантазии вообразить, что это лицо.

Светила она так, что все во дворе было видно - стулья садовые, иву, веревку бельевую между столбов, петуньи, заборы, расхристанную калитку.

Но никто не шарахался. Зловещих теней никаких. Все залито лунным светом - хоть иголки собирай. Скажем, все прищепки на веревке видно было.

Я приложила руку к стеклу, чтоб луна не била в глаза. Повыглядывала еще.

Послушала. Потом вернулась в постель.

Но не спалось. Всё ворочалась. Думала, что вот калитка настежь. Как заноза засела.

Слушать, как дышит Клиф, было невмоготу. Рот у него был широко открыт, а руки обнимали бледную грудь. Он занял и свою половину кровати, и большую часть моей.

Я его пихала, пихала. А он только кряхтит.

Еще помаялась, потом поняла, что толку ноль. Встала, сунула ноги в шлепанцы.

Пошла на кухню, сделала чаю, села его пить за кухонный стол. Скурила одну из клифовских без фильтра.

Было поздно. На время смотреть не хотелось. Я выпила чаю, скурила еще сигарету.

Посидела, решила: пойду-ка закрою калитку.

Пошла надела халат.

Луна светила вовсю - на деревья, на дома, на столбы, на провода, на весь белый свет. Я оглядела задний двор прежде, чем спуститься с тераски. Налетел легкий ветерок - пришлось поплотнее запахнуться.

Направилась к калитке.

От заборов, которые разделяли наш участок с участком Сэма Лоутона, что-то послышалось. Я быстро глянула в ту сторону. Сэм стоял, положив руки на забор на свой, там ведь два забора было - руки класть. Прикрыл рот кулаком и сухо кашлянул.

"Добрый вечер, Нэнси," - сказал Сэм Лоутон. Я сказала: "Сэм, ты меня напугал."

Сказала: "Что ты не спишь?" "Ты что-нибудь слышал?" - сказала я. "Я слышала, как у нас калитка открылась."

Он сказал: "Я ничего не слышал. Ничего и не видел, кстати. Ветер, наверно."

Он что-то жевал. Посмотрел на открытую калитку и пожал плечами.

Волосы у него в лунном свете были серебристыми и стояли торчком. Мне было видно его длинный нос, морщины на крупном унылом лице.