«Натурщица»

Расположенный в виде полумесяца городок Этрета, блистая белыми крутыми берегами, белой галькой пляжа и синим заливом, отдыхал под лучами яркого июльского солнца. На двух концах полумесяца две скалы с арками — маленькая справа, огромная слева — вытягивали в спокойное море одна — ногу карлика, другая — лапу великана; остроконечная колокольня почти такой же высоты, как прибрежные скалы, широкая у основания, тонкая вверху, вонзалась в небо своим шпилем.

Вдоль берега, у самой воды, расселась толпа любопытных, глазея на купальщиков. На площадке перед казино разгуливала и сидела другая толпа, раскинув под лучезарным небом роскошный цветник туалетов, где пестрели красные и синие зонтики с огромными цветами, вышитыми шелком.

По краю площадки, в стороне от разряженной суетливой толпы, прохаживались, не спеша, люди серьезные и степенные.

Молодой человек, знаменитый, прославленный художник Жан Зюммер, с сумрачным видом шагал рядом с коляской, где полулежала молоденькая женщина, его жена. Слуга тихонько катил перед собой кресло на колесах, и бедная калека печальным взором глядела на радостное небо, радостный день, на чужую радость.

Они не разговаривали. Они не смотрели друг на друга.

— Остановимся на минутку, — сказала молодая женщина.

Они остановились, и художник присел на складной стул, который подал ему слуга.

Люди, проходившие мимо этой неподвижной безмолвной четы, смотрели на нее с грустным сочувствием. Сложилась уже целая легенда о самоотвержении супруга. Говорили, что он женился на ней, несмотря на ее увечье, тронутый ее любовью.

Неподалеку от них, сидя на кабестане, беседовали два молодых человека, устремив глаза в морскую даль.

— Нет, это неправда, уверяю тебя; я близко знаю Жана Зюммера.

— Но почему же он на ней женился? Говорят, она еще до свадьбы была калекой, правда?

— Совершенно верно. Он женился... женился... ну, почему женятся, черт возьми, По глупости!

— Ну, а еще почему?