«Во славу науки»

Котька и котик стали в конце концов друзьями. Несомненно, их соединяло некоторое сходство положений.

Котьке было четыре года; его отец служил в дворниках, и поэтому другие дети не хотели играть с Котькой: мамы запрещали им это. Котьке приходилось только глотать слюнки, когда ребятишки резвились во дворе. Положим, за воротами на улице пребывала другая веселая компания, которая ничего бы не возразила против присоединения дворницкого сына. Но «гуляться» с этой компанией Котьке в свою очередь запрещала его мама, знавшая лучшие времена.

Поэтому Котька был совершенно одинок, пока не встретил котика.

Котик тоже был одинок. О своих родителях он не имел ни малейшего понятия. Сестер и братьев у него не было. Собственно говоря, они когда-то были, но их частью раздарили в разные стороны, частью побросали за ненужностью в ставкиЄ, где заготовлялся лед.

Когда Котька и котик подружились, мальчик приютил у себя приятеля и стал кормить его чем Бог послал. Благодаря этому котик пополнел, и через неделю из него вышел вполне приличный, чистенький, сытенький котенок.

Во дворе жил «Михайлыч», или «профессор». Так ребятишки называли важного, серьезного бритого господина, который вечно занимался и почти никогда не приходил домой позже того часа, когда Котькин папа запирал скрипучие ворота. Когда Котька забирался на крышу флигеля, он постоянно видел «профессора» за столом, у окна во втором этаже противоположного строения; двор был узок, и Котька ясно мог рассмотреть книгу, лежавшую перед «профессором», и стоявшую рядом какую-то сложную машину.

К «профессору» каждый день приходили ученики-гимназисты и особенно студенты. Они нередко приносили с собой в мешочках лягушек или ящериц, пойманных где-нибудь в саду.

Один из учеников как-то зазвал Котьку к «профессору», и там сам «Михайлыч» показал мальчику «фокус»: лягушка была совсем уже дохлая, но когда «профессор» притронулся к ней двумя проволоками от своей машины, эта лягушка начала так дрыгать ногами, что Котьке стало страшно.

Ученики «профессора» с большим уважением смотрели на «машину», а особенно на ее обладателя, о котором шепотом говорили друг другу:

— О, это большая голова!

У «Михайлыча» была действительно большая голова, и Котьку это даже немного смешило.