«Кюкюньянский кюре»

Альфонс Доде

Кюкюньянский кюре

Каждый год на сретение провансальские поэты выпускают в Авиньоне веселую книжку с красивыми стихами и очаровательными сказками. Только что я получил книжку этого года и нашел в ней прелестное фабльо[1], чуточку сократив, я попытаюсь вам его перевести... Ну, парижане, приготовьтесь. На этот раз вас угостят изысканным провансальским блюдом...

Аббат Мартен был кюре... в Кюкюньяне. Он был мягок, как хлеб, чист, как золото, и любил отеческой любовью своих кюкюньянцев; для него Кюкюньян был бы земным раем, если бы кюкюньянцы радовали его немножко больше. Но увы! Пауки плели паутину в исповедальне, а в светлое Христово воскресенье облатки[2] лежали нетронутыми на дне дароносицы[3]. Добрый пастырь исстрадался душой и молил Бога смилостивиться и не дать ему умереть, не собрав в лоно церкви свою разбредшуюся паству.

И вы сейчас убедитесь, что Бог внял его мольбам.

Однажды, в воскресный день, после чтения Евангелия, аббат Мартен взошел на кафедру.

-- Братие! -- сказал он. -- Хотите -- верьте, хотите -- нет: прошлой ночью я, недостойный грешник, очутился у врат рая.

Я постучался, и апостол Петр отворил мне.

-- Ах, это вы, мой милый господин Мартен, -- сказал он. -- Каким ветром?.. Чем могу быть полезен?

-- Святой апостол Петр! Вы ведаете гроссбухом и ключами. Не скажете ли, если только не сочтете это праздным любопытством, сколько кюкюньянцев у вас в раю?

-- Я ни в чем не могу вам отказать, господин Мартен. Присядьте, давайте вместе разберемся.

Апостол Петр взял свой гроссбух, открыл его, надел очки.

-- Проверим... Стало быть, кюкюньянцы. Кю... кю... Кюкюньян. Так, нашел... Господин Мартен, голубчик! Страница-то чистая! Ни души... У нас кюкюньянцев не больше, чем рыбьих костей в индюшке.

-- Как! Здесь нет ни одного кюкюньянца? Ни одного? Не может быть! Поглядите как следует...

-- Ни одного, праведник божий. Поглядите сами, если думаете, что я шучу.

-- Ах, я несчастный!

Я затрясся и, сложив руки, взмолился о пощаде. Тогда апостол Петр сказал:

-- Поверьте мне, господин Мартен: не стоит так близко принимать это к сердцу, а то как бы с вами удар не приключился. В конце концов вы тут ни при чем. Видите ли, я уверен, что ваши кюкюньянцы постятся положенные сорок дней в чистилище.

-- Смилуйтесь, святой Петр! Дайте мне возможность хоть повидать и утешить их.